Страница 75 из 91
И снова мне не хватает духу сказать ему, что кольцо для меня ровным счетом ничего не значит. Оставлять его на память я уж точно не собиралась.
Джерард тянется через стол и отвечает на рукопожатие. Вопреки моим протестам, сделка заключена.
Из трех человек в комнате один сияет как медный чайник, второго переполняют чувство вины и благодарности, ну а третий… Третий — ничуть не изменившийся Клемент.
Теперь, когда со всеми делами покончено, я только и хочу, что вернуться домой и свернуться клубочком на диване. Реальность, увы, такова, что мне сначала предстоит оформить документы с Джерардом, а потом вернуться в магазин. Поскольку состояние на меня так и не свалилось, придется потом и кровью зарабатывать на жизнь.
Ювелир отсчитывает наличным десять тысяч, в качестве платы за золото, и водружает на стол груду бланков. Я сообщаю ему свои банковские реквизиты, и он переводит на мой счет девять тысяч, за кольцо и зажигалку. Обе вещи имеют легальное происхождение, так что ничего страшного, что Джерарду становятся известны мое имя и адрес.
Наконец, пожав на прощание друг другу руки, оставляем Джерарда смаковать свою удачу. Несомненно, наш визит, пускай даже и без предварительной записи, оказался для него очень и очень прибыльным.
Мы устало доходим до машины, и я задаю на навигаторе маршрут домой.
— Едем домой, но потом я должна вернуться в магазин. Теперь мне нужно цепляться за каждый пенс.
Клемент кивает и выруливает с обочины. Пока мы ползем в плотном потоке машин, в голове у меня роятся безответные вопросы и альтернативные варианты развития событий.
— Не поймите меня неправильно, Клемент… Вы даже не представляете, насколько я вам благодарна, но если вы знали о ценности своей зажигалки, почему же не предложили продать ее в тот же самый вечер, когда впервые оказались в моем магазине? У нас было бы достаточно времени найти подходящего покупателя, и мы получили бы гораздо больше денег.
— Я не знал, что она тянет на целых двадцать штук.
— Жаль. Мы потеряли прекрасную возможность, верно ведь?
— Возможности, пупсик, они как автобусы. Приходят и уходят. Так что незачем загоняться на упущенные.
— Может, и так, но разве у вас не вызывает досаду, что можно было обойтись без всей этой мороки с поисками слитка?
— Нет, не вызывает. А чего жалеть-то?
— Потому что мы лишь напрасно потеряли время.
Он хмурится и поворачивается ко мне.
— Ты вправду считаешь, что наши приключения были лишь тратой времени?
— А разве нет? — огрызаюсь я, пожалуй, чересчур ершисто. — Золото Гарри оказалось почти никчемным, а деньги Стерлингу можно было добыть с помощью штучки, что лежала у вас в кармане в момент нашей встречи. Разумеется, трата времени!
Клемент качает головой и, слава богу, снова обращает внимание на дорогу.
— Черт побери, пупсик, поговори-ка ты сама с собой.
40
Оставляю Клемента с чашкой чая перед телевизором.
После перепалки в машине мы практически и не разговаривали. Однако данное обстоятельство вовсе не означает, что его слова не задели меня за живое, и остаток поездки до дома я была погружена в сосредоточенное самокопание.
И самоанализ этот продолжается даже сейчас, по дороге в магазин.
С появления Клемента в моем торговом зале миновало всего-то четыре дня, а пережитые нами приключения просто в голове не укладываются.
Сколько километров преодолели пешком и на колесах! Я встречалась с людьми хорошими и кое-какими, ну очень плохими. Испытывала острые ощущения и горькие разочарования. Смеялась, конфузилась, плакала. Закатывала истерики и вновь собиралась с силами. Преодолевала стыд и находила поводы для гордости. Избавлялась от заблуждений и обретала мудрость при самых немыслимых обстоятельствах.
Два незнакомца. Одна невероятная команда.
Да разве это было напрасной тратой времени?
Ни в коем случае.
Пускай и по прошествии целого часа, но теперь-то я понимаю мысль, что пытался донести до меня Клемент. Мы не только собрали средства для Стерлинга, но я еще и заново обрела кое-что, пожалуй, поважнее денег — веру.
Странно, но когда я открываю магазин, меня уже не волнует пропущенная половина обеденного пика торговли. Не испытываю я никаких сожалений и об ускользнувшем из рук состоянии. И, кажется, мне совершенно наплевать и на Карла, и на Дэвида Стерлинга.
Впрочем, несмотря на столь позитивный настрой, кое-что меня все-таки да волнует.
За последние четыре дня Клемент сделал для меня больше, чем любой из моих партнеров за все годы наших отношений. Он защищал меня, направлял и ободрял. Заставлял задумываться над собственными недостатками, испытывал на прочность. Но, самое главное, он находился рядом, когда я действительно в нем нуждалась, — чего, увы, не могу сказать ни об одном другом мужчине в своей взрослой жизни.
И мысль о том, что он может исчезнуть так же внезапно, как и появился, ранит меня гораздо больше, чем я могла бы себе признаться.
И, кажется, я знаю почему.
В отсутствие отца — или брата — я пыталась заполнить пустоту не той любовью и не теми мужчинами. Твердые принципы независимости никогда не позволили бы мне признать это, но, по-видимому, я всегда хотела только одного: чтобы за мной кто-нибудь присматривал.
Но так ли уж это плохо? Разве не каждый хочет ощущать себя в безопасности, под чьей-то защитой?
Благодаря Клементу я осознала, чего мне недостает в жизни. Я обязана ему, и теперь мой черед сражаться за него.
Устроившись за прилавком с чашкой крепкого кофе, я нахожу в телефоне нужный контакт.
Через пять гудков Джульетта отвечает.
— Привет, Джульетта. Это Бет. Бет Бакстер.
— Приветики, Бет! Как там в чудесном мире книжек?
Джульетта вот уже несколько лет одна из моих лучших клиенток. Заглядывает ко мне два-три раза в месяц и неизменно уходит с охапкой книг. За годы знакомства мы сблизились и частенько болтаем за чаем, обсуждая различные книги и решая мировые проблемы.
Но сегодня меня интересует не мнение Джульетты о последнем романе Джоди Пиколт. Мне необходим ее профессиональный совет как психотерапевта.
После пары минут праздной болтовни я перехожу непосредственно к причине своего звонка.
Джульетта терпеливо выслушивает мои описания бредовых идей Клемента. Кое-какие его психологические особенности я обхожу стороной, главным образом по той причине, что попросту не знаю, как верно истолковывать сложную личность Клемента. Уже через несколько минут излияний мне становится очевидно, насколько же мне было необходимо поделиться с кем-нибудь своими тревогами. И вот наконец-то я это сделала.
— Так что ты думаешь, Джульетта?
— Честно? Насколько я могу судить, твои волнения небезосновательны. Хотя случай твоего приятеля и выходит за рамки моей специализации, но на основании твоего описания я все же с достаточной степенью уверенности могу заявить, что он страдает хроническим бредовым расстройством. При острой форме заболевания — а мне кажется, именно с ней мы и имеем дело — бредовые идеи больного становятся для него реальностью. Прямо как для тебя воспоминания об ужине прошлым вечером. В высшей степени вероятно, что твой друг искренне верит, будто он умирал в 1975-м.
— Ты меня успокоила. А то я уже начала и в своем рассудке сомневаться. Эти его рассказы, его поведение… Все это настолько убедительно, что мне даже не по себе.
— Если это послужит каким-то утешением, твое восприятие не является чем-то исключительным. Многие врачи, при всем своем профессионализме, испытывают схожие ощущения. И если только больной не утверждает, будто его похищали инопланетяне или, как в случае твоего друга, что он воскрес из мертвых, распознать некоторые бредовые идеи крайне затруднительно. Соответственно, лечить тоже нелегко.
— Так что же мне делать?
— Без всякого сомнения, ему необходимо посетить врача для предварительного диагноза, причем немедленно.