Адам

“Иди”, – как будто бы сказал зверёк. – “Что с тобой делать, дурёха?! Если что, я прикрою”.

Не сводя взгляда с замершего на гребне насыпи парня, Ворона соскользнула в кратер воронки. Молнией скользнула за остов перевёрнутой легковушки. Затем – короткой перебежкой за вывороченную бетонную глыбу, на которую навалился фонарь. Следом – к вытянутой махине с выбитыми стёклами.

До парня оставалось метров десять.

– Эй! – крикнула Ворона, не спуская странного парня с прицела. – Стой! Стрелять бу…да твою ж мать!

Парень бросил на неё быстрый взгляд и…исчез! Вот, просто, взял, скользнул куда-то в сторону и растаял под порывами ледяного радиоактивного ветра.

Ворона почувствовала себя ребёнком, которого поманили лакомством, а потом взяли, и треснули по лицу. Обидно было до боли. До соплей. До замершего в груди разочарованного крика!

К горлу подкатил ком – так вдруг? Так тупо обмануться? Видимо, действительно, годы без людей свели её с ума…

Но порефлексировать не получилось.

С замершим сердцем Ворона услышала характерный, заунывный и, что самое паршивое, приближающийся вой.

Она только успела обернуться, как на крышу ржавого автомобиля, с треском и скрежетом, вскочила туша, поросшая густым серым мехом. Чёрные когти на длинных подвижных, как у человека, пальцах, царапали ржавый металл. Прямо в глаза Вороны смотрели горящие жаждой крови жёлтые волчьи глаза. А в лицо скалилась вытянутая морда с огромными клыками, способными прокусить даже каску и разорвать броник, как ветошь.

– Бобик, место! – процедила Ворона сквозь зубы, чисто для того, чтобы подбодрить себя тупой шуткой. – Сидеть!

Лютоволк утробно зарычал.

Ручищей достанет запросто. Но это ему и не надо – она попалась! Зверюге достаточно прыгнуть, а там уже всё…

Яростное шипение. Лютоволка, едва прыгнувшего, сбила на землю серая тень. Ракета!

Лютоволк барахтался в пыли, силясь сбросить с себя вцепившегося в него енота. Но зверёк своё дело знал. Он уворачивался от мощных лап и челюстей. Царапал, кусал. Рвался к глотке. И, в конце-концов, разорвал чудовищу ярёмную вену.

Булькая и захлёбываясь кровью, чудовище попробовало встать, но тут же рухнуло, дёргаясь, истекая тёмной маслянистой жижей.

Перепачканый кровью Ракета встал рядом с Вороной, изгибаясь, желая казаться больше. Зверёк глухо рычал. Мол, а ну отвалите от моего ребёнка! Отвалите, или я вас всех порву!

Было бы даже забавно, если бы не было так страшно. Крутясь из стороны в сторону, Ворона с ужасом наблюдала через прицел как со всех сторон к ним подбираются монстры. Огромные глыбы мускулов, покрытые густым мехом и вооружённые серпами-когтями и кинжалами-клыками в мощных челюстях. Тускло поблескивали золотистые глаза. Стая не торопилась. Они знали – добыча никуда не денется. Но откуда они здесь?! И почему не тронули того странного парня?! Да, Ворона продолжала отчаянно верить, с упрямством безумия, что парень был настолько же реален и жив, насколько и она сама…пока ещё жива…

Самого резкого монстра она успокоила двумя одиночными выстрелами прямо промеж глаз. Затем, дала очередь, отгоняя других.

Ещё один неожиданно рванул в их сторону. Ворона успела дать ещё очередь. Сука! Только ранила! Зверь сейчас взбесится ещё больше!

Шорох. Она резко обернулась. Вовремя, чтобы криком и очередью встретить бросившееся на неё чудовище.

Они напали разом.

Ворона и Ракета успели выскользнуть из кольца, разорвать дистанцию. Ворона прижалась к остову огромной машины, паля во все стороны.

Патроны в рожке закончились.

Сука!

Нужно время, чтобы перезарядить! Да где ж его взять?!

Выхватив рожок из кармана бронежилета, Ворона перекатилась в сторону. Чуть не в лапы так вовремя подоспевшему монстру. Но его “взял на себя” Ракета, и теперь, звери катались в бетонной пыли.

Сейчас, дружище, помогу!

Грёбаный рожок не вставлялся – руки тряслись как у сопливки. Щелчок! Есть! Встал!

Но было уже поздно.

Монстр подскочил к ней и двинул лапой, наотмашь. Ворона инстинктивно прикрылась автоматом. Удар выбил оружие из рук, чуть не оторвав эти самые руки.

Борясь с шоком, Ворона отскочила – на уровне рефлекса.

Вырвала из кобуры пистолет. Два выстрела точно в пасть монстру. Взвизгнув, тварь рухнула в пыль.

Удар. Её подбросило в воздух. Она тяжело грохнулась на камни. Удар выбил воздух из лёгких, ослепила вспышка боли.

Огромная лапа, похожая на гигантскую человеческую руку прижала к земле. На стёкла окуляров противогаза закапала слюна. В голове бил колокол. Сознание мутилось. Алая пасть, полная острых кривых зубов с двумя мощными клыками, обдала влажным жаром. Сейчас тварь оторвёт ей башку. И Вороне, вдруг стало так смешно, что она хрипло расхохоталась, дико, безумно…

И сквозь свой хохот она услышала:

– Фу! А ну, не трогайте! Фу, кому сказал! А ну, ко мне, пёсики! Ко мне, милые!

Зверь снял с неё лапу.

А потом, её подхватили на руки.

В лицо её смотрели странные тёмные, с лиловым оттенком глаза на тонком лице, обрамлённом длинными, светлыми, почти белыми волосами.

– Живая! – выдохнул тот самый странный парень, что принимал солнечные ванны в ультрафиолете и обращался к лютоволкам как к домашним пёсикам. – Я сейчас к папе тебя отнесу! Он поможет! Он у меня знаешь какой умный и хороший! Он всё знает и всё умеет! Ты только не молчи! Скажи что-нибудь!

– Охренеть! – только и успела выдавить Ворона, прежде, чем отключиться.

2

Первое, что Ворона почувствовала, когда очнулась – это странную, скользящую свежесть на лице, предплечьях и кистях рук. Будто бы по ним проводили тонкой, воздушной вуалью прохладного шёлка. Было приятно. Что-то едва слышно потрескивало. Слышались шаги. Она лежала на чём-то мягком. Голова явно покоилась на самой настоящей подушке. Тело, по грудь, укрывало пуховое одеяло, тёплое и уютное.

Она шевельнула рукой. Рука попала во что-то мягкое и тёплое. Шерсть. Шерстяной комок заворчал, зашевелился. Ракета! Енот осторожно наступил лапками ей на плечи и облизал лицо – радовался, что она проснулась.

Ворона разлепила глаза. Увидела над собой скуластую мордочку в маске со стоячими заострёнными ушками, слегка шевелящийся влажный чёрный нос и чёрные бусинки глаз. Девушка улыбнулась, с трудом подняла перебинтованную руку – тело было как не своё, – и почесала друга за ушком, с наслаждением погрузив пальцы в длинный мех.

Было уютно, тепло, хорошо. Так бы лежать, и не вставать никуда.

Но тут, Ворону будто бы окатило ледяной водой, смывая остатки ленивого оцепенения. Она глубоко вздохнула, попыталась встать, но не смогла – мышцы одеревенели и утратили всякую силу. Она лишь смогла беспомощно застонать. Она лежала на простой железной кровати со спинками из тонких прутьев, какие были в древних домах. Лежала в дальнем углу небольшой комнаты, освещённой бледным дневным светом, льющимся из окна напротив, прикрытого лишь лёгкими занавесками. С потолка свисали пучки ароматных трав. В дальнем углу, справа от тяжёлой двери, в специальном, обложенном плиткой, месте, стояла буржуйка. В ней полыхали поленья.

Ворона с ужасом поняла, что она лежит совсем голая, не считая, майки и трусов, лишённая малейшей защиты от всепроникающей радиации и ядов, оставшихся с Апокалипсиса. На смену ужаса пришло немое отчаяние. Ну, вот и всё! Наверняка уже нахлебалась! Сейчас начнётся чудовищная интоксикация организма, а волосы, зубы и ногти будут выпадать вместе с ошмётками обожжённой и вздувшейся кожи и плоти! Будет усиливаться сводящая с ума боль, она ослепнет и будет биться в конвульсиях и безудержной рвоте…

И ничто теперь её не спасёт!

И кто такое с ней сделал? Тот ли это странный парень – последнее, что она помнила после лютоволков.

А Ракета – ничего! Сидит себе, смотрит на неё своими проницательными глазками, мол, ты чё дёргаешься, дорогуша?! А раньше он её зубами и лапами оттаскивал от опасных мест, и не давал идти туда, где фонило сильно.