Каникулы в эдеме

– Последнее время слышу легенды о гафардах! – проворчал Велигор. Он был прав. Таинственный народ, появившийся невесть откуда. Про гафардов говорили как о мифическом племени, чьи воины отличались гигантским телосложением, воинственностью и диким нравом. Ходили слухи, что средний рост воина в два с лишним аршина, и кожа черная как ночь.

– Дулебы всех перебили, а тебя подарили жизнь. С чего вдруг такая милость к тебе, Мешок?

– Я умею делать чудеса. – Горбун робко улыбнулся.

– Покажи!

Этериец нашел на земле камешек, спрятал его в широкой ладони.

– Угадай, в какой руке камень?

Старейшина рассмеялся.

– Глупый бродяга! Здесь! – он ткнул пальцем в левую ладонь горбуна.

Мешок разжал шестипалую ладонь, там ничего не было. Камешек покоился в правом кулаке.

– Славно, чести ради, славно! – хохотал Велигор. – Еще покажи!

Этериец подобрал с земли прутик, тщательно сломал его на две части, затем переломил еще раз. На ладони лежали четыре обломка. Он дал старейшине потрогать прутики, чтобы тот не сомневался, затем накрыл их рукой, пошептал, плюнул, и предъявил целый и невредимый прут.

Велигор восхищенно хлопнул себя по коленям.

– Как ты это делаешь?!

– Умею… – уклончиво ответил горбун.

– Рассказывай дальше…

– Пираты заменяли меня со стражниками Брана, – вздохнул пленный. – Там меня мучили, и я сбежал…

–Тебе не добраться до своей родины, этериец! – с неожиданной тоской в голосе сказал Велигор.

– Я знаю, добрый человек! В лесу один пропадешь. Это чудо, что я дожил до осени.

– Ступай!

Мешок не заставил просить себя дважды. Его освободили от пут, и этериец приспустил бегом к воротам. Стражники смотрели на грозного старейшину, открыв рты от изумления. Слыханное дело! Грозный Велигор, лучший ратник рода Волка, участник трех боевых походов, запросто общался с презренным этерийцем! В прошлые времена гулящие женщины имели любовные связи с этерийцами. Этерийцы слонялись по улицам, увешанные своими амулетами. Они были неплохими мастеровыми, сапожниками, умели лечить болезни. Сами горбуны ходили босиком круглогодично, и в жар и в стужу, а сапоги тачали знатные! Сносу им не было. Некоторые девицы рожали от них детей. Полукровок называли бастардами. Бастарды отличались от чистокровных горбунов упрямым норовом и честолюбием. Они стали требовать равных прав с остальными горожанами. С той поры началось гонение. На континенте им жилось привольно, женщины их рода отличались умом и покладистым характером. В Сестринском Хряще участь чужаков была незавидной. Вечные изгои. Даже степняки обращались с пленными этерийцами хуже, чем с домашним скотом. Старейшина смотрел вслед горбуну, и сердце его наполнялось болью и ожесточением.

– Мой отец так говорил, – прошептал он чуть слышно. – Добрый человек!

Крыс требовательно пискнул.

– Совет оказался полезен для тебя, старейшина?

– Горбун напомнил мою родословную. Отец был дулебом, родом с материка. Нечистые всегда желают нечистых! – он горько усмехнулся.

– Об этом знают ведуны?

– Мой род ведет летосчисление от древних сатов, – он ткнул пальцем в исписанный штандарт. – Так мое имя занесут в историю.

– Может быть занесут, а может и нет, – неопределенно протянул Ингер. – У твоих недругов появится козырь в борьбе против верховного старейшины. Сестринский Хрящ и дружину возглавляет полукровка! Чистота расы под угрозой. Если ведуны возьмут верх, тебя ждут неприятности!

– Кость в горло! – выругался старейшина. – Это непросто будет сделать!

– Почему чужака заклеймили? – задал неожиданный вопрос крысиный король.

– Режь тебя медью, Ингер! – озадаченно потряс головой Велигор. – Ты о ком говоришь?

– Твой новый друг, который тебя драться учил…

– Левша… Его не клеймили.

– Ты не знаешь? – с оттенком недоверия пропищал Ингер. – Пока ты по лесу рыскал, твой подопечный отличился в бою. Дрался с мункатами. А потом ведуны заклеймили чужака. Теперь у него знак паука на лбу.

– Я этого не знал! – искренне удивился Велигор. – Мне сказали, что Левша сбежал вместе с этерийцем.

– Странно, что ведуны взялись за него не с самого начала, а спустя время…

– Я был против того, чтобы Левшу пытали, – сказал старейшина.

Он произнес это, не будучи уверенным, что сказал правду. Вернее сказать, это была полуправда. Велигор ожидал чего-то подобного от мстительного Ждана, тот воспользовался случаем, и выжег парню клеймо на лбу.

– Почему? Ты его пожалел? – спросил Ингер.

– Он был… – Велигор запнулся. – Он казался странным. Совсем не пил эль! – почему-то улыбнулся старейшина.

– Не пил эль?

– Да. Ни капли. Потом он объяснил причину. Боялся потерять рассудок.

– И правда странный сат, – согласился Ингер.

– Едва ли Левша был сатом!

– А кто же он в таком случае?

– Спроси, чего полегче! – усмехнулся Велигор.

– Следует поблагодарить принца крови! – заявил Ингер.

– Какую благодарность ты ждешь?

– Дай обещание верховного старейшины. Если мои советы помогут тебе сохранить власть, ты познакомишь меня с чужаком, прежде чем его казнят!

– Для этого его надо вначале поймать! – резонно заметил Велигор.

– Поймаешь! – небрежно отвечал пасюк. – Или вас судьба сведет. Случайных встреч, как и расставаний не бывает. Во всем заключен смысл. И при случае, отдашь мне железо, которым его заклеймили.

– На что оно тебе?

– Собираю старое добро. А тебе без надобности. Слово?

– Слово волка!

Велигор прищурившись, посмотрел на бледный солнечный диск. В предложении крысиного принца не угадывалось подвоха. Данное слово обычной крысе, пусть даже облаченной в золотую корону, ни к чему его не обязывает. В пыточной было полно приспособлений для клеймения преступников. Пусть забирает! Как не крути, но благодаря этерийцу, он вспомнил своего отца. Он – полукровка. До поры, ничего опасного в таком родстве не крылось, но если начнется заварушка, ведуны припомнят ему неполноценного родителя. К чему приведет такой поворот событий, никому не известно. Предупрежден, – значит вооружен!

Тягучий звон колокола пронесся над поселением. Близился час Совета служителей люда.

– Ты не пожалеешь! – пообещал Ингер. – Слушай мои советы, и мы выйдем победителями.

СЛУЖИТЕЛИ ЛЮДА

В зале было жарко. Спертый воздух пропах понюшкой из смеси перцев для чихания. Пахло еще кислым людским потом, обильной едой и зловонными испражнениями. В углах стояли специальные вазы для опорожнения. Совет служителей люда подчас затягивался на несколько дней. Люди ели, спали и справляли нужду, не покидая терема. До вынесения решений Совета никто не вправе был отправиться домой. Сквозь узкие оконца проникал свет с улицы, стеклодувы так и не освоили умение выдувать прозрачную слюду, стекло получалось желтое, пористое. Чтобы скрыть дефекты отливки, мастера расписывали породу сценками из быта сатов. Здесь для каждого мастерового нашлось место. Кузнецы раздували горны, строители вытесывали бревна, промасленные оковалки составляли в фигуру. Ткачи мастерили одежду, охотники разделывали тушу оленя. Большинство собравшихся людей, слушая молитву завета, изучали рисунки. Просмоленные факела издавали сладкий запах горящей ели, на потолке чернели масляные пятна. Стоял несмолкаемый гул, служители спорили, бранились, выпивали. Кто-то смеялся, шутил, по столу катились кости. Девушки бегали промеж рядов, наполняя чаши элем. Виночерпии добавляли в напиток еловую хвою, отчего эль приобретал дополнительную крепость и травянистый привкус. Длинные столы ломились от яств. Тушеные в собственном соку грибы, приправленные сладкими кореньями, сыр, нарезанный толстыми ломтями, пригоршни орехов утопали в янтарном желе, пряно пахнущие лесные травы, ломти отварной оленины в перченом соусе, красовались на столе. Обжорство было неотъемлемой частью Совета. Так повелось исстари, считалось, что голодные служители принимают опрометчивые решения, а сытый человек способен взвешенно обдумать любой вопрос.