Страница 9 из 87
Глава 3 Прогулка
Дижон, после полудня
(11 апреля 1402 года,
От взятого и даже немного пограбленного нами замка Бирьё на бресских болотах до Дижона, было не больше 150–160 км. Но это по прямой, конечно. С сухопутным путешествием в родной город и плаванием — сначала по величественной Соне, а потом и по куда более скромному Ушу — получилось, естественно, больше. И хотя запомнил я далеко не всю дорогу, но обещанные приятелем 350–400 метров до места, где тот твердо пообещал накормить отличным обедом, уж точно не могли меня испугать.
Не смотря на почти откровенное «принуждение и шантаж», на прогулку я выбрался в приподнятом настроении и, наверное, даже с энтузиазмом. Двое суток в закрытом помещении со скудной диетой — это все-таки не самый привлекательный образ жизни, даже с учетом приятных нюансов «заключения».
Ну и едва покинув гостеприимный особняк, тут же начал перебирать, что сохранилось в памяти из событий трехдневной давности, да и вообще — что знаю о местной географии. Получилось не так уж мало.
Например, Дирк знал, что в узком канале рядом с жильем мага протекает Сюзон.
Это была и в самом деле небольшая речушка, рождающаяся где-то неподалеку, чтобы прямо через город скатиться в один из притоков Соны и уже вместе с ее водами попасть сначала в Рону, а потом и в Средиземное море.
К каналу мы подошли в первую очередь, конечно же, просто потому, что это было по пути. Но Вовка тут же принялся выдавать что знал. Тем более я был не против задержаться в Дижоне, поэтому разговор был действительно полезен.
По словам приятеля между так называемой «дижонской» гаванью, которую я хоть немного, но запомнил и, собственно, городом, был почти десяток километров. Правда, фермы, сады и укрепленные поместья местной знати шли так плотно, что издалека это не разберешь.
— Здешняя гавань — это на самом деле всего лишь небольшой речной разлив реки Уш — эдакое удачно приспособленное «озерцо» что ли, — хмыкнул Вальдемар. — Сама река берет начало в расположенном на западе и северо-западе от Дижона плато Лангр, и впадает в твою родную Сону. Вот местные и использовали этот факт, чтоб поступающие в город товары дальше в Италию, или Испанию могли отправляться морем. Ну и наоборот… Точно не скажу, но транспортировка водой раз в десять дешевле, чем сухопутными караванами. И может быть даже еще выгоднее…
— Надо же, мне казалось, я точно видел купола вашего кафедрального собора, — задумчиво пробормотал я, засмотревшись на поток и, как-то неожиданно для себя попытавшись попасть плевком в проплывающую мимо дохлую крысу. — Блин…
Расхохотавшись по поводу моего смущенного вида, Вовка залихватски подмигнул, и — тоже плевком — легко попал в проплывающий мимо пучок мусора. Тот был похож на плот, и даже с матросами-муравьями на борту. Но порадоваться снайперской меткости товарища не получилось.
— Здравствуйте, Вальдемар, примите наши поздравления с приемом в Академию и заслуженным высоким званием! — неожиданно раздавшийся за спиной строгий женский голос заставил мага замереть с настолько растерянно-глупым видом, что только чудом мне удалось подавить в себе оскорбительный хохот.
— Мессир Лаубен, — поприветствовал его кто-то мелодичным голосом.
Второй голос тоже был женским, но куда более юным, и просто переполненным едва сдерживаемым смехом. Очевидно, обе дамы хорошо рассмотрели харкающего в канал, словно беспризорник какой-то, магистра.
Выпрямившись, Вальдемар удрученно закатил глаза, изобразив что-то похожее на «ну вот откуда они взялись тут, етить их колотить…» и лишь после этого с выражением живейшего почтения на лице обернулся к горожанкам.
— Мадам Бове, милейшая Мадлен, как же я рад вас видеть…
Дальнейший разговор по уровню приторности, подозреваю, мог бы заклеить задницу даже какому-нибудь мифическому дракону. А уж мелкоте вроде виденной на болотах виверны, уже через пару минут гарантировалась пожизненная анальная непроходимость. При этом меня никто поучаствовать в разговоре не приглашал. Это было немного обидно, зато я мог, совершенно не скрываясь, глазеть на Вовкиных собеседниц.
Старшая, судя по следам былой красоты и особенностям экстерьера, приходилась смешливой мадмуазель матерью. Лет сорока, может чуть старше, практически ровесница. Со мной земным… Каким-то образом она умудрялась совмещать на лице одновременно брезгливое и вполне уважительное выражение. Без помощи магии такое, безусловно, не провернешь. Ну, мне — так точно не справиться бы. А вот дочь была — само очарование!
Уже с первого взгляда становилось очевидно, что дело тут было не в миленьком личике, довольно обыденных вторичных половых признак или в каких-нибудь других чисто внешних особенностях. Шатенкам ведь вообще непросто приходится, если они собрались выглядеть ярко. Секрет крылся в какой-то особой внутренней притягательности…
Просто вот эта манера вскидывать голову и проникновенно смотреть в глаза собеседнику, когда она изображает обиду или удивление; умение как-то особенно умилительно опускать взгляд и, кажется даже капельку краснеть, если нужно изобразить смущение — все это отчего-то рождало в сердце любого мужчины уверенность в получении какого-то тайного и очень приятного обещания.
«…Вот ведь, чертовка! Работает по площадям, но ведь попадает же…» — пробормотал я, почувствовав, как и сам смущаюсь от вот такого, случайно доставшегося мне шального выстрела.
В это время от поздравлений, разговор как-то очень быстро перешел к совсем нешуточному допросу на животрепещущую тему: почему это уважаемый Вальдемар никак не соберется жениться. Судя по всему, происходило такое не впервые.
Лишь минут через двадцать мадам Бове наконец-то позволила Вовке убедить себя, что тот сам мечтает об этом, и только строгость какого-то дядюшки мешает прямо вот сейчас посвататься, например, к очаровательной Мадлен.
Когда дамы скрылись в соседнем доме, а облегченные поклоны приятеля стали случаться чуточку пореже, решил подать хотя бы одну за последние полчаса реплику:
— Слушай, вот она тебя прижучила, просто приятно посмотреть, — мстительно сообщил я. — Кстати, а чего ты сопротивляешься? Дочка у нее такая…прямо — ух! Я бы может даже отдался в эти тонкие ручки…