Страница 69 из 87
Глава 21 Лес лошалуа
В дневном переходе к северу от злосчастного Потьер-сюр-Сен
(15 мая 1402 года,
Как и предсказывали проводники, у владений «лошалуа» ночь прошла спокойно.
Неслышно было ставших привычных воплей и завываний где-то вдалеке, никто из солдат в ужасе не просил помощи, и не пытался разбудить своего командира, но я, правда, все равно проснулся первым. Среди тех, конечно, кто вообще спал.
Часовые что-то там негромко бормотали у своего костра, но этот ненавязчивый — звучащий постоянным фоном — бубнеж, как раз и был одним из главных маркеров того, что у нас все нормально. Если бы парням было слишком страшно, или их, прости Господи, убили, то травить байки у костра они бы, скорее всего, не стали, а во втором случае — и вовсе не смогли…
Как-то почувствовав, что я уже не сплю, в своем маленьком шатре завозился мой личный повар.
Потерявший интерес к войне, но не нашедший какого-то другого источника заработка за пределами гвардии — такого же щедрого — этот ветеран сейчас просто наслаждался своим нынешним положением.
За те двадцать-двадцать пять лет, что он протаскался с герцогской гвардией, вояка не скопил богатства и не научился готовить какие-нибудь соловьиные язычки или фаршировать перепелами кабана, но из банального набора продуктов он делал такое жаркое, похлебку или кулеш, что просто пальчики оближешь!
Да и обычные походные лепешки у него получались на диво отличными. Хотя, казалось бы, ну что там придумать можно: вода, мука, немного любого постного масла и щепотка соли, а смотри ты. Мы с Феликсом трескали их за завтраком, словно пирожные…
— Давай, сегодня твоя очередь! — из стоящей впритык к моей палатки, донеслось просительное бормотание оруженосца, секундная пауза и громкий шлепок.
«Ага!» — ветеран разбудил парня максимально простым способом — сдернул дрища-Феликса с его походной кровати, и скорее всего, для этого даже не вставал сам.
Часовые наслаждались этим шоу через день, но незамысловатое удовольствие им все не приедалось. Я в эти разборки тоже не влезал, правда, и Феликс пока не жаловался, хотя лейтенантский «паж» по своему статусу был несколько выше ветерана-пехотинца, пусть и с двойным жалованием. Но в армии — традиционно действовали немножко свои законы…
Через минуту парень ушел к ближайшему ручью, а я снова принялся перебирать предстоящие на сегодня дела.
Попавшие вчера в плен подранки, кстати, ничего нового не сообщили. Мне до сих пор было неизвестно для его «неизвестным» уродам нужен был подсадной лейтенант, но явно же не для мелких пакостей.
Не удалось ничего узнать и о будущих ударах, хотя никто из моих «сотников» не сомневался, что они будут, непременно будут. До крепости оставалось всего ничего, и возможность помешать усилению тамошнего гарнизона — исчерпается. Потом попробуй выковырять несколько сотен стрелков из-за каменных стен…
В общем, было о чем волноваться, и на этом фоне сегодняшний переход через владения непонятных, но судя по рассказам проводников — не очень многочисленных — тварей, казалось сущей ерундой.
Старший из них тихонечко предупредил, что на крайний случай, они заберут 3–5 человек, и этим удовольствуются:
— Только постарайся, Твоя Милость, чтоб одним из них тебе не оказаться. Сам видишь, сами эти болваны опять превратятся в толпу, и боюсь даже без помощи врагов не дойдут до Сен-Пьер…
Тут да, не возразишь, но мне и самому, конечно же, не хотелось в такие вот «сопутствующие потери», в чем я его и заверил тогда.
Лес лошалуа, несколько часов спустя
Общий подъем, завтрак, туалет — и в смысле снаряжения к возможному бою тоже — потом, короткие сборы, и вот мы снова в пути. К концу второго часа сначала компания наших проводников, а за ними и передовой отряд конных лучников — неуверенно вошли под лесные кроны очередного леса. Немного притормозив, в нем стали скрываться и остальные отряды, а за ними и я, с остальными караваном.
После этого я со своей свитой возглавил колонну. В таком месте никогда не знаешь, где самое безопасное место, а идя первым, можно хотя бы попробовать контролировать скорость колонны ну и новости получаешь пораньше.
И да — у явно видимой границы этого леса упряжные кони притормаживали, прядали ушами и пытались взбрыкнуть, но как-то неуверенно. Будто что в них вызывало сомнение в том, стоит ли это делать. Однако стоило только вознице хлопнуть их вожжами по крупу, как животины переставали выделываться, и начинали вести себя покладисто.
Они будто говорили: смотрите, мы и сами не поймем в чем дело, но вас предупредили…
Вполне возможно, если бы люди шли мелкими компаниями, с такой мутотенью кто-то из них мог бы даже передумать, развернуться на странной опушке и поехать назад, но уже даже средневековое войско — старалось жить по приказу. Даже если его отдали за сотни миль от опасного места.
И да, не то чтобы, до этого мы ехали по степи, вовсе нет!
Просто лес, в котором правили лошалуа, абсолютно четко отличался от скопления деревьев, по которому мы петляли прежде. Покинув больше часа назад свой вчерашний лагерь, сначала мы ехали по совершенно обычному, может даже и в самом деле чуть более жидкому лесу, чем во многих других местах.
Но граница между чуждыми друг другу зонами «не чувствовалась» или там «ощущалась», ее было совершенно однозначно видно!
Спустя два часа после подъема, мы вошли под сень совершенно других буков и дубов. Вовсе не тех же самых, которые своим видом набили оскомину еще в первые несколько дней пути…
Здешние деревья, во-первых, были куда выше обычных, а во-вторых, своей осанкой — они скорее напоминали сосны.
Большая часть веток на здешних буках отчего-то начинала расти на высоте не ниже восьми или девяти метров, сплетаясь в итоге необычайно пышные кроны, почти непроницаемые для прямых солнечных лучей. При этом, как и в сосновом бору, буково-дубовый лес лошалуа оставался каким-то ненавязчиво светлым и…доброжелательным что ли?
На лодках сегодня вместо алебардщиков я отправил стрелков.
Подменив единственную нашу полноценную пехоту ближнего боя большей частью арбалетчиками и пешими стрелками из большого — валлийского — лука. После случая с вчерашней беготней от мага, пользы от этих парней в лесу я больше не видел.