Страница 67 из 87
Щит был пусть и небольшой, но окован сталью и обошелся мне в три флорина, однако все шло к тому, что я лишусь его раньше, чем этот гад запыхается.
Новый косой взмах, вражеский полуторник буквально вминается в кромку щита, и вот я снова остался лишь с мечом в руках.
«Стоп! А ведь это выход…»
В следующие несколько минут уже я принялся изо всех сил гвоздить противника, не давай ему возможности перейти в контратаку.
При этом каждый удар, я старался наносить по мечу здоровяка, используя свое единственное, и пока не очевидное сопернику преимущество.
И в самом деле — изменённое лезвие Анкера с того самого момента не только не нуждалось в заточке, но, кажется, и вовсе перестало бояться риска заработать выщерблину или сразу сломаться. В отличие от обычной стали…
— Дьявол! — в ярости взвыл здоровяк, наконец-то сообразивший к чему это я.
Собравшись с силами, он отвел мой клинок в сторону и снова бросился в ближний бой, угрожая просто затоптать. Пришлось разрывать дистанцию, и тут более легкая защита дала некоторое преимущество…
Толстяк не успокаивался минут три.
Он гонял меня по всей поляне, как зайца, вынуждая скакать маневрировать, и даже не помышлять о контратаке. Учитывая вес его брони — стило может и посочувствовать… И если бы не было так страшно, я бы это непременно сделал.
— Стой, чертов трус! — просипел мне вслед вымотавшийся враг.
— От труса слышу… — парировал я, чувствуя, что нахожусь в положении немногим лучше.
— Тебе все равно никуда не деться!
— Ну почему же, может кто-нибудь из моих людей догадается пальнуть в тебя из аркебузы, — хмыкнул я, радуясь, что могу постоять хотя бы чуть-чуть.
— И не надейся на это, синьор де Монбар сейчас добивает уцелевших!
— Не имею чести быть знаком с этим не очень достойным дворянином…
—…это наш маг.
— О, ну это он сглупил,– улыбнулся я через силу.
— Почему это? — искренне удивился толстяк.
— Убей вы меня первым, мои люди и в самом деле могли разбежаться, а так — кто-нибудь в этом лабиринте может оказаться куда удачливее, вашего мага. Я, так понимаю, он один?
— Не совсем, но…гм, есть в твоих словах некая правда, — задумчиво пробормотал соперник. — Тогда не будем затягивать…
— Вот ты неугомонный, — со стоном сообщил я, с трудом выпрямляясь, и одновременно мучительно решая, куда и как теперь бежать.
Поскольку последний раз гром, да и частые выстрелы я слышал откуда-то из-за спины магистратского — из той части лагеря, где вроде как должны были находиться порядки алебардщиков — выбор мой оказался прост. Бежать решил в противоположную сторону, чтоб случайно не оказаться в одиночестве против этих двух убийц.
Уже стартовав, я на мгновение отвлекся, заметив странные сигналы, что подавал мне из остатков палатки пропавший в начале боя оруженосец.
«Да что тебе надо, болезный…»
Но что-то во взгляде парня было такое, что вынудило меня доверить ему свою жизнь. Решив «было не была», я снова рванул в палатку, впрочем, возможно снова загоняя себя в ловушку.
«Плевать…»
Даже прибавив ходу, я не так уж и значительно опередил бронированного толстяка.
— Ну же⁈ — в ужасе взвыл я, сообразив, что тяжелые шаги врага бухают почти впритык за мной.
Радостная улыбка на лице парня не дрогнула. Вместо этого он сунул мне в руки два козыря. Мощных таких, пятнадцати миллиметровых козырных туза.
— Они взведены! — выдохнул мне в лицо Феликс, и уже в следующее мгновение я резко обернулся, а весь мир заполнил закованная в сталь мишень. Как минимум 140−150-килограммовая…
«Ба-ба-бах!»
Сдвоенный выстрел в упор не позволили дотянуться клинку до меня — буквально пару сантиметров. Одна пуля ударила магистратского интригана в центр кирасы и — черт побери! — не сумела пробить ее. Однако удар был такой силы, что он вынужден был притормозить, не смотря на взятый разгон.
А вот вторая — поставила точку в этом споре.
Она разворотила забрало, и расплескала изощренные мозги толстяка внутри шлема, заставив его труп рухнуть, как подкошенный.
Два часа спустя
— Паскаль, что это с ним?
— Может, заклятье какое? — неуверенно предположил мой начштаба, заинтересованно склонившийся над телом шевалье де Шатонёфа, и еще через мгновение сообщил. — Нет, ему просто врезали по башке. И надо признать, от души врезали! Как голову не пробили — удивляюсь…
Мы стояли в личной палатке лейтенанта.
Оказалось, что алебардщики не принимали участия в нападении на моих «бунтовщиков», и хотя это еще не означало, что все претензии закрыты, но задуматься — заставляло. Для начала нужно было разобраться в том, что произошло за минувшие сутки. Но начать, наверное, все же следовало с победы над интриганом из потьерского магистрата.
…Когда дым от сдвоенного выстрела рассеялся — все это время мы и сами простояли, как громом пораженные — удалось в подробностях рассмотреть, к чему приводят две почти пятнадцатимиллиметровые пули в упор.
С трудом стащив шлем с головы мертвеца, я убедился, что тот однозначно готов, однако рисковать все же не стали.
В этом мире смерть врага — штука далеко не однозначная, а часто — еще и не окончательная. Поэтому стащив с него остальную броню, мы вытащили тело наружу, и я отдели голову и конечности несколькими ударами найденного Феликсом топора.
После этого удалось наконец-то завершить свое собственное снаряжение к бою, и только теперь мы начали всерьез интересоваться происходящим за пределами командирской поляны…
Как ни странно, но к этому моменту стрельба в лесу, словно по волшебству, тоже затихла.
Решив, что «гори оно все синим пламенем» и потери от дружеского огня в такой ситуации штука куда более опасная, я велел Феликсу трубить в мой личный сигнальный рог «общий сбор».
Может быть, просто повезло, но это колдунство оказалось посильнее вражеских громов и молний.
Уже через полчаса вокруг нас собралось не меньше двухсот пятидесяти стрелков, а за последующие полчаса роту и вовсе удалось худо-бедно организовать и пересобрать ее в хоть сколько-нибудь управляемые отряды.
Разослав патрули, выставив секреты и велев собирать раненных и убитых, я строго-настрого запретил приближаться к той части леса, где свои палатки установили алебардщики и стрелки из кулеврин. Как ни странно, но оттуда — тоже никто не появлялся…