Страница 59 из 87
Осторожно выбравшись из укрытия, с облегчением убедился, что мое призрачное тело по-прежнему боится лишь прямых солнечных лучей. Плечи, руки и прочее, что попало под удар — не пострадало, ожогов не было. Вообще никаких следов, но кое-какие изменения, кроме поселившегося внутри страха, все же произошли.
Я даже не сразу это сообразил, да и сознание наотрез отказывалось верить, но пришлось все-таки признать: мои ноги уже не те, что прежде. Самые подошвы — примерно на сантиметр — словно растворились, а тело примерно на ладонь выше — стало и вовсе прозрачным. Сейчас я и в самом деле смотрелся, как призрак. Как минимум там…
— Ну, твою же дивизию! Неприятно, получается, эдак я могу и…гм, умереть что ли? И ведь во второй раз уже, бли-и-ин…
Единственный плюс от последнего происшествия оказался в том, что потеряв часть сил, я ощутимо глубже стал проникать в стены.
Если раньше руки и ноги застревали на уровне плеч и паха, то теперь я тонул в кирпиче и бетоне — разницы между ними не ощутил — сантиметров на десять-пятнадцать лучше. Ну и голова тоже стала проникать в камень куда глубже.
При этом вроде как получалось, что не только энергия во мне, но и концентрация внимания — делали призрачное тело плотным. Благодаря маленькому натурному эксперименту теорию эту подтвердить удалось почти сразу.
Стоило мне попытаться сконцентрировать внимание в ладонях, попробовать ощутить себя именно ладонью, представить, что тот самый «Я» не в голове, а именно там и — бац! — рука на некоторое время просто отказалась тонуть в стене.
Она вдруг стала, ну хотя бы для стены — совершенно материальной.
«…Блин, ну, кажется, я хотя бы примерно начинаю понимать, как именно бедной Люське досталось ее травма вчерашняя. Не очень понимаю, почему синяк образовался, тем более такой, но хоть какая-то определенность…»
Переходы в другие квартиры дались уже куда проще.
Я концентрировал внимание в одной руке, а второй — проникал как можно дальше в стену. Главное, чтоб хотя бы половина тела успела уйти до того момента, как сознание — ну или мое Я — вернется в центр. И тогда — бамс! — призрачное тело вываливалось в соседнее помещение.
Соседи слева прямо таки олицетворяли грусть-печаль.
Мужик-фрилансер лет сорока-сорока пяти жил с родителями. Его мать болела чем-то серьезным, по-моему, раком, а может это и не так — я просто не придумал других подходящих болезней, но старушка так высохла и ослабела, что без слез и не посмотришь.
Побывать у них оказалось штукой очень неприятной. Особенно с учетом моих собственных проблем. Все было просто пропитано ощущением горя. Ну и говорили там лишь о лекарствах да болезнях, короче — я там не задержался…
В следующей квартире атмосфера была куда лучше, а вот людей — не нашлось.
Жили там, то ли казанские татары, то ли какие-нибудь узбеки-таджики. На лица — почти европейцы, но не без азиатского следа. В фотографиях и именах эта восточная смесь чувствовалось куда сильнее, но точнее было не разобрать, не специалист…
Прямо на столе лежал черновик письма на имя президента, где сын напоминал о пропаже отца, вместе с еще двумя сотням человек. Я с удивлением даже сумел вспомнить новости о самолёте с туристами, который пару лет назад — в конце августа 2017-го — исчез где-то над Атлантикой.
Оказывается ни аэрофлотовский борт, ни тем более батю моих соседей или кого-то из спутников, до сих пор не нашли. Тоже — не особо веселая история, но хотя бы в квартире не было того ощущения безнадеги, что я испытал чуть раньше.
На этом прогулку решил завершать.
В последней квартире все было устроено немного иначе, и при проникновении, я едва не вывалился прямо в световое пятно. Все-таки во время дневных прогулок слишком уж большим мог оказаться риск, снова нарваться на «душ» из расплавленного свинца.
Да еще эта история.
Я вдруг понял, что просидев всю ночь в одиночестве, в глубине души все равно оставался уверен, что сейчас меня найдут, спасут и вернут потерянное тело — оно ведь явно осталось в том — другом мире. Но это трагедия — что-то изменила.
«…Растворюсь однажды, и все, даже могилки не останется, хотя зачем она мне…»
От таких мыслей накатило ощущение безнадеги, и я вернулся в свою бывшую квартиру, решив отложить все эксперименты до заката.
* Чандра Мохан Джеин(1931—1990) с начала семидесятых Бхагван Шри Раджниш (хинди «тот благословенный, который бог»), позднее известный как Ошо (хинди «океанический, растворённый в океане») — индийский религиозный, духовный лидер и мистик, вдохновитель религиозно-культурного движения. Проповедник новой санньясы, выраженной в погружении в мир без привязанности к нему, жизнеутверждении, медитации, ведущей «к тотальному освобождению и просветлению, и отказе от эго…» Критика социализма, Махатмы Ганди и христианства сделала его еще при жизни противоречивой фигурой. Помимо того, Ошо отстаивал свободу сексуальных отношений, в отдельных случаях устраивал сексуальные медитационные практики, за что заслужил прозвище «секс-гуру». Некоторые исследователи называют его «гуру скандалов».