Страница 30 из 87
— Милейший, возьми полдюжины своих людей, и разберись, где именно шевалье де Шатонёф разбил лагерь!
Отправив часть сопровождавших меня конных стрелков на поиски, я переключил внимание на загалдевшую толпу:
— Эй вы, болваны, разрешаю по-быстрому смыть с себя пыль, только вещи пусть каждый десяток кидает в свою кучу! И давайте сильно не расползайтесь по берегу, у нас тут все-таки война…
Последнюю реплику мало кто услышал. Радостно взревевшая толпа рванула к долгожданной воде, не особо-то оглядываясь на десятников.
Правый берег Сены, вторая половина дня
Чарующие запахи еды были лишь сладкой мечтой и маяком, а не твердым обещанием, но пока мы почти час перебирались в уже подготовленный лагерь, обед успели приготовить и нам.
Едва закончив ковыряться в каше, я аккуратно облизал серебряную ложку и убрал ее в поясную сумку. Запасная, конечно, была, но на нее одного драгоценного металла пошло почти на четыре ливра, да плюс работа, так что терять ее было откровенно жалко.
— Сколько там сегодня? — поинтересовался я у командира личного десятка, который стал неформальным начштаба нашего каравана.
Выпертый из гвардии приятель разговорчивого ветерана, был принят в роту по его совету, он оказался и впрямь очень полезным приобретением. Помимо прочего старший десятник умел писать, что по нынешним временам было штукой не то чтобы очень редкой, но точно не повсеместной.
Думаю, грамотных в Европе сейчас не набралось бы и трех-пяти процентов от уцелевшего населения. При этом основная часть образованных, естественно, состояла из дворянства, монахов и горожан. Крестьянам, формировавшим самую многочисленную социальную группу — от 80 до 90 процентов — читать и писать нынче было без надобности.
— За ночь еще двое, господин. Лучников… — и отреагировав на мой невысказанный вопрос, он уточнил. — Не знаю, может и сами сбежали, а может и сожрал кто…
Ну да, это было не всегда очевидно.
«…Так что получается: за первые три дня, еще фактически не покинув земли герцога, мы уже недосчитались почти трех десятков человек. Посмотрим, сколько еще сегодня потеряем…»
Вызвав в памяти вчерашний список* и сравнив его с пройденным расстоянием, я прикинул и твердо решил, что подводить итоги сейчас, пожалуй, слишком рано. Самая долгая часть пути еще впереди, поэтому сначала доберемся в крепость, а потом и стану думать, насколько удачным вышел этот поход.
*2* Перепись стрелков и пикинеров Сент-Апполинарской роты(к утру третьего дня после начала похода, на 8 мая)
3 — лейтенант Теодорих дю Ромпар, оруженосец и слуга (7 лошадей)
4 — лейтенант Жан де Шатонёф, оруженосец, двое слуг (10 лошадей)
67 арбалетчиков
76 аркебузиров
90 кулевринеров (как обладатели самого тяжелого оружия, их сотня почти целиком двигалась на лодках)
98 пикинеров (на время пути — с алебардами)
114 стрелков из большого английского лука (одна из двух «сотен» — 78 человек — конные)
24 — лодочника из Сен-Марка при 23 лодках
65 — обозники, при 32 телегах с 94 лошадьми
= 541 человек при 189 лошадях и 23 лодках
«…А если не доберемся, ну так одной проблемой меньше…» — хмыкнул я про себя.
Да, вместе с наемными возчиками и лодочниками нас получалось больше полутысячи, но даже такая толпа вооруженных людей, к сожалению, не гарантировала успеха предприятия. Путешествовать — пусть и в столь многочисленной компании — все равно было опасно.
А чисто практически — еще и очень непросто. Европа сейчас фактически переживала свои вторые «темные века».
Действительно, как и после падения Римской империи жизнь региона сжалась до небольших пятен полей вокруг редких поселений. Как и тысячу лет до того, многие из них не насчитывали и полусотни жителей, а чужаков — на своих расчищенных островках среди заросшего лесами континента — видели реже, чем ангелов. Обычно не чаще раза в жизни.
Из-за густых лесов реки были куда полноводнее, чем до катастрофы, и куда активнее использовались, но зато разветвленная сеть дорог ужалась до одного — редко двух слабо протоптанных направлений, через густые чащобы. Если была возможность, все старались перевозить по воде, но добыть суда на весь караван, к сожалению, оказалось слишком дорого, да и просто неоткуда…
Да, в первые два дня нам удавалось проходить ежедневно не меньше 25–30 км, но это лишь благодаря тому, что отряд двигался по сравнительно обжитой части Бургундии. Дальше рассчитывать на такой темп было бы наивно. Оставшиеся 80–90 км пути, по словам проводника, предстояло преодолеть не быстрее чем за 6–7 дней.
«…И это если ничего не случится, конечно…» — спокойно сообщил он накануне во время ужина, правда, так же равнодушно трижды перекрестившись, после чего еще и — на всякий случай — суеверно метнув щепотку соли через левое плечо.
И да — кстати — полный «пехотный» состав роты герцогские вербовщики так и не собрали, да и комплектовали они ее по довольно забавному (если на первый взгляд), принципу, отчего первое время я смотрел на все это в немалом обалдение.
Всех кого можно было описать максимально емким и доходчивым словом «шваль» свели в отряды с самым современным и дорогим оружием. Тех что получше — в кулевринеры, а худших среди и без того отбросов — вооружили аркебузами и арбалетами…
Логика, как ни странно, в этом была и, я ее даже понял со временем…почти без пояснений. Но все равно одолевало ощущение какого-то сумасшедшего дома.
«Секрет» их подхода был в том, что более дорогие ружья и арбалеты мог освоить даже имбецил какой-нибудь, а вот стрелять из большого так называемого «английского» лука — нужно было учиться с детства.
Из-за этого две счетные «сотни» лучников в итоге у меня получились самыми неукомплектованные, хоть из них и практически не бежали. Именно поэтому сейчас все мы и сомневались, что пропавшие стрелки сбежали.
Могли, конечно, и передумать, но очень уж вряд ли…
Шевалье Жан де Шатонёф, 19-летний лейтенант пикинеров, после нашего откровенного разговора — три недели назад в сент-апполинарском арсенале — вел себя довольно ровно и, можно даже сказать дружески. Вежливость его не была приторной, или тем более — издевательской, но в целом — между нами чувствовалась некая дистанция. Не строгая, но вполне определенная.