Снежная Королева

— Не до кого там… добираться, — прокашлял Михаил, а Вадим бросился к фляжке, что была у него, и поднес ее к губам брата, заставляя сделать глоток. Михаил немного помолчал, собираясь с силами. — Это тоже было частью плана Натальи. Я нашел Рузанну, девушку, что училась с Эйрене в том пансионе. Надавил на нее, — Михаил впервые за это время как-то хищно улыбнулся, и Вадим понял, что произошло дальше. — Ей теперь есть, что терять, поэтому она быстро созналась во всем. Сначала она просто хотела припугнуть Ирину, ну а брат… сволочь, — Вадим сжал кулаки, чувствуя, как пелена ярости застит глаза, — и тут «нарисовалась» Наталья. Я не знаю, каким образом она нашла эту семейку, но весь тот план придумала она. Она сначала хотела, чтобы брат Рузанныпросто соблазнил Иру, но после решила, что этого будет недостаточно. И рассказала о том, что Ирина «может». Им очень понравилась идея иметь ручную «куклу», которая предсказывает смерть тем, к кому прикасается. Поняли, что Ира никогда не признается отцу в этом, а если попытается, то всегда можно припугнуть ее тем, что было….

— Не понимаю только, откуда Наталья узнала об этом? — задумчиво проговорил Вадим.

— Андрей. Думаю, это он рассказал о секрете Наталье, а план мести разрабатывала она, — пожал плечами Михаил, закрывая глаза. — Он, кажется, родственник матери Эйрене, не мог он не знать об их «особенности».

— Гадство, — выругался Вадим, сжимая кулаки от ярости. Теперь еще больше захотелось добраться до Темникова и придушить его. — Ты сказал, что там добираться не до кого…

— Все погибли, как и предсказывала Эйрене, — глухо произнес Михаил, вспоминая испуганное лицо черноволосой девушки, к которой он пришел. Она была в ужасе, стоило ему озвучить имя Эйрене. Видимо, смерть ее семьи была ужасной, что, несомненно, его порадовало.

Они проговорила полночи, периодически прислушиваясь к происходящему снаружи. Было тихо, если не считать подвывания ветра. Устав бороться со сном, Вадим на секунду прикрыл глаза… чтобы распахнуть их от оглушительного выстрела. Дверь была распахнута, а у входа медленно оседал бородатый мужчина в серой форме, из горла которого торчала рукоять тонкого стилета. У его ног валялся дымящийся пистолет, но Вадим уже не смотрел на него, одним движением рванув к брату.

Михаил лежал у стены напротив входа, а его остекленевший взгляд смотрел куда-то в пространство. Он защитил спящего брата, метнув единственное оружие, что было при нем.

Нож с длинным тонким лезвием и изящной рукоятью, Михаил получил в подарок от их отца на свое шестнадцатилетие. Мальчишка, уже практически мужчина, был счастлив в тот день. Вадим по доброму завидовал брату, получившему столь щедрый подарок от старшего Аксёнова. Их обоих всегда влекло оружие, при взгляде на коллекцию, хранящуюся в сейфе Дмитрия Вадимовича, у мальчишек загорались глаза. Лишь в те дни, когда мать Вадима ложилась на очередное обследование в больницу или уезжала в санаторий «подлечить нервы», оставляя мужчин одних, папа, пропустив рюмку-другую армянского коньяка из своих стратегических запасов, доставал оружие, чтобы показать его сыновьям.

Вадим знал практически все об оружии и, захлебываясь восторгом, рассказывал о нем брату, передавая любовь к нему Михаилу. Они даже тайком учились метать ножи на чердаке их многоэтажки, соорудив из старой разделочной доски мишень, а ножи стащили у домработницы. Ох, и влетело им от отца, когда он прознал об их увлечении!

Но постепенно страсть Вадима к оружию сошла на нет, а Михаил, наоборот, увлекся им настолько, что практически не расставался с подарком отца, даже получил официально разрешение на его ношение. Он никогда с ним не расставался.

Вадим осторожно прикрыл глаза брату, мысленно с ним прощаясь. Глаза невыносимо жгло от не пролившихся слез, но оплакивать его времени не было. Если этот бандит пошел на разведку один, то скоро его хватятся и поймут, где нужно искать беглецов.

Он быстро втащил бородача в избушку, осторожно выглянув за дверь, чтобы убедиться, что тот пришел один. Затем обыскал его, выудив из карманов еще один нож, гранату и поднял с пола пистолет. Вытащил из горла убитого нож, принадлежавший брату, и осторожно обтер лезвие от крови. Немного помолчал, рассматривая безмятежное лицо Михаила, и резким движением полоснул себя по щеке, оставляя глубокий порез на лице. Пока дойдет до своих, он затянется, а чем позже догадаются, кто он на самом деле…. Пусть ни у кого не останется сомнений, что операция провалена, Аксёнов погиб во время побега, а выживший… н-да, ждет его разбирательство, а потом и суд. Но ничего, он справится. Пусть генерал решает, что с ним будет дальше.

Вадим осторожно снял одежду с брата, мысленно прося у того прощения за то, что не может предать земле его тело, и надел на его шею цепочку, которую ему подарил когда-то отец. Почему бандиты не сняли ее, он не знал, но сейчас ему это сыграет на руку. Второго раздевать не стал, чтобы те, кто явятся сюда, а они найдут это место, убедились, что погибли все, кто здесь находился. Оставил тело бандита у окна, через которое и собирался уходить. Вряд ли они станут разбираться в останках тех, кто здесь остался. Ну, нашел бандит Аксёнова, а тот без боя не сдался, подорвав себя гранатой, найденной по дороге. И все.

Михаил Снежин со стоном вывалился из окна избушки, чувствуя себя последним предателем.

Прости, брат, что не могу похоронить тебя по-человечески. Ты достоин лучшего, но… я знаю, что ты был готов к этому, иначе не защитил бы меня, спящего.

Прости, брат, но здесь умер Вадим Аксёнов, а ему иная смерть — награда.

Мужчина осторожно отполз от избушки, прилег на траву, дожидаясь тех, кто должен прийти сюда. И он не ошибся. Сжимая от злости и гнева в руке тонкий стилет, смотрел, как к домику подошли двое в такой же серой форме, что он видел на тех, кто охранял его в той тюрьме. Его искали. Времени размышлять не было, и рука привычно уже дергает чеку. Главное, не промахнуться.

Оглушительный взрыв, разносящий небольшой домик в щепки, а взрывная волна, усиленная замкнутым пространством, в котором и располагалась избушка, откинула его в сторону огромного валуна, а следом полетели осколки стекла, больно впиваясь в кожу. От удара о камень он повредил колено, но, сцепив зубы, медленно побрел в противоположную сторону. За спиной алым заревом занимался восход, смешиваясь с красными отблесками пожарища.

Глава 21

Даша.

Я смотрела на этого мужчину, не таясь и не опуская голову, как мне велел охранник. Или все же конвоир?

Мне действительно разрешили помыться и переодеться. Правда, все это пришлось делать под неусыпным контролем моего сопровождающего, который на меня смотрел с равнодушным видом, а заметив мои тщетные попытки снять одежду и не запутаться в кандалах, неожиданно освободил меня от них. Я даже удивленно приоткрыла рот, но он посмотрел на меня таким выразительным взглядом, что я быстро шмыгнула в душевую, чтобы не светить голым задом и не провоцировать охранника. Мало ли, что ему взбредет в голову? Он выше ростом и вдвое шире меня в плечах, что для него сломать такую пигалицу, как я?

На вид ему было чуть больше сорока пяти, но было видно, что он не пренебрегает услугами спортзала, да у меня бедро тоньше, чем его рука. Но что меня успокаивало — может, и зря! — он не смотрел на меня, как на объект мужского интереса. Мое тело он окинул довольно спокойным взглядом, потом равнодушно осмотрел душевую комнату и закрыл дверь. Конечно, бежать мне отсюда некуда, да и тут никого больше не было, кроме меня. Я даже посчитала, что мне повезло, раз именно этот мужчина стал моим сопровождающим. Тот же Егор не упустил бы случая унизить меня или попытаться….

Как же он спокойно «надевает» маски, особенно, когда сообщал о моей травле Владу. Или когда «беспокоился» о друге. Лицемер. И Арина ему под стать, притворялась подругой, чтобы быть сначала с Владом, а потом променять его на Егора. И что интересно, но они точно знали о том, кто я на самом деле. Знали, что я — Видящая. Недаром Егор схватил меня за руку — он ждал предсказания. Я вздрогнула, вспоминая его взгляд, полный ненависти и презрения, но при этом он стал бы первым в очередь к моему телу, если бы не прямой приказ его Хозяина. Странно, но даже в том, как они его называют, я слышала трепет перед этим человеком. Здесь его боятся. Все!