Снежная Королева

— Вы…

— Дарья Снежина… то есть Аксё… то есть, внучка генерала Реина, — я смешалась, покраснела под его удивленным взглядом. Блин, а как мне теперь-то представляться? Еще вытурят отсюда, посчитав самозванкой. — Снежина Дарья Михайловна. Глеб Вестов — мой жених, — четко произнесла я, махнув на все рукой. Сейчас это не так важно, потом разберусь со своими «именами».

— Гм, — кашлянул от неожиданности врач, но прогонять меня не стал. Видно было, что его смутила моя речь, но вида не подал. — Ваш жених прооперирован, но он потерял много крови. Заменители уже везут, но….

— Я готова! — сделала шаг вперед, не давая ему договорить. Я поняла сразу, что от меня потребуется, поэтому была готова ко всему.

— Хм-м, — снова кашлянул врач и улыбнулся едва заметной улыбкой. — Хорошо. Какая у вас группа? Прямое переливание в данном случае — экстренная мера, иначе…

— Я готова! — быстро перебила я его, — первая положительная, — отрапортовала я, как на духу. Как учил отец. У Глеба я лишь однажды увидела жетон с гравировкой. — Мы совместимы. У него вторая положительная. Пожалуйста, я…

— Хорошо. Идемте, сейчас вас подготовят и проводят, — он снова вошел в операционную, а после этого ко мне шагнула медсестра в маске и перчатках и рукой указала мне следовать за ней.

Я уже шагнула следом за девушкой, но тут меня за руку ухватила теплая ладонь. Я уже забыла, что разговаривала с бабушкой, и обернулась, чтобы извиниться, но запнулась под ее внимательным взглядом. Она словно сканировала меня светлыми глазами, и я застыла, не зная, что делать дальше.

— Нельзя тебе, — сурово сказала она, останавливая меня. Я обернулась на медсестру, что шла по коридору дальше, совсем не обращая внимания на то, что я стою на месте. — В тягости ты, девочка, — донесся до меня ее тихий голос. Я снова заворожено посмотрела в ее глаза, и мне вдруг показалось, что в них я вижу вечность — суровую, холодную. Невольно вздрогнула, отмахиваясь от своих ощущений. Придумается же такое! — Пойдешь за ней — умрете оба.

Я замерла, осмысливая ее слова. В тягости? Я беременна? Это ребенок Глеба! И мне нужно выбрать, кого-то одного. Ребенок или его отец? А еще… я могу умереть. Но…

— На все воля Богов, — неожиданно даже для себя прошептала я, и отошла от нее, разрывая контакт. — Я люблю его! Мне все равно, что будет со мной… но без него нет и меня. Он — моя жизнь!

Говорила я тихо, но в моем голосе отчетливо звенела сталь. Решительность, пусть я и не испытывала ее. Да, я готова отдать жизнь за Глеба, как это сделал он, защитив меня там, на той дороге. Кажется, или я произнесла это вслух⁈

Глаза у старушки странно блеснули, а она лишь слегка улыбнулась, отступая от меня.

— Да будет так, девочка! Будь счастлива, маленькая Видящая. Твой Дар оплачен, — прошептала она, а меня за плечо неожиданно кто-то тронул. Резко обернулась, заметив, что на меня удивленно смотрит та самая медсестра и словно ожидает чего-то.

— Вы готовы? — до меня, как сквозь вату в ушах, донесся ее вопрос. Девушка смотрела озадаченно, видимо, спрашивала не в первый раз.

— Что? — встрепенулась я, смахивая остатки оцепенения. Странного, пугающего…. — А кто эта бабушка, что… — я осмотрелась, не заметив никого рядом с собой.

— Здесь не было больше никого, — удивилась девушка, поглядывая на меня подозрительно. Видимо, посчитала, что я тронулась умом. Я плелась следом, пытаясь понят — сон ли это был?

— Странно, — пробормотала я, а потом слегка улыбнулась, — нервы, простите…

Конечно, я была уверена, что все это мне не привиделось, но… странно. Как же странно.

— После переливания я сделаю вам укол успокоительного, — предупредила меня медсестра. — Проходите…

Я вошла в светлое помещение, где горели несколько ярких ламп, а на каталке лежал Глеб. Его глаза были закрыты, видимо его ввели в искусственный сон, а у меня защемило сердце. Его лицо еще больше осунулось, под глазами темнели круги, нос и скулы заострились сильнее. А губы… превратились в бледные тонкие линии, плотно сжатые. Он лежал, укрытый одной простыней, но я заметила, что его грудь крепко перебинтована.

Я легла на указанную мне кровать и повернула голову так, чтобы смотреть на своего любимого мужчину. Сейчас для меня существовал только он один, ничто другое меня не волновало.

— Ты обязательно будешь жить, — почти одними губами прошептала я, слегка поморщившись от боли, когда игла прошла в вену. — Я тебя люблю… живи, прошу…

— Ну, что, Темников, не хотите ни в чем признаться? — Камышев мрачно посмотрел на сидящего перед ним довольного чем-то мужчину.

Больше всего именно сейчас ему хотелось «почесать» кулаки об эту довольную рожу. И как же он понимал в этот момент Глеба! Чего стоило другу сдерживать себя, чтобы, зная, что твоя девушка находится в лапах этого чудовища, не пойти и не разнести все вокруг⁈ Если помощник генерала Реина не поднимет этот вопрос со своим руководством, то, возможно, ему удастся замять все дело о неподчинении приказу.

— Нет, я честный предприниматель, прибывший в качестве приглашенного гостя на форум, — лениво протянул Темников, демонстративно зевнув и осматривая свои и без того ухоженные ногти. — Больше без участия своего адвоката я не произнесу ни слова.

Камышев едва не скрипнул зубами, но вовремя сдержал гнев и равнодушно пожал плечами.

— Жаль. Я давал вам шанс пойти на сделку со следствием. Когда все программы с вашего сервера будут расшифрованы, подобной возможности больше не будет.

— У вас на меня ничего нет, — казалось, Темников говорил равнодушно, но наметанный глаз Камышева отметил тень, набежавшую на его лицо, и несколько бисеринок пота, что выступили на лбу. Он волновался. — Ни о каких программах я не…

— Ну, на вашем месте, я не был бы настолько самоуверен, — Камышев не меняя позы в кресле, кивнул своему помощнику, чтобы тот включил проектор, установленный в его кабинете. — Это лишь одна из сотен записей, что хранились на сервере. Кстати, отправлены в Управление они были с вашего IP-адреса.

Темников вдруг побледнел, но все еще постарался сохранить невозмутимость. Он понял, что сделать это мог только один человек.

— Я убью эту мразь! — взбеленился он, подскакивая на стуле, но тут же был усажен на место.

Камышев кивнул помощнику, чтобы тот отключил запись и вышел, а потом повернулся к Темникову.

— Говорить будете?

— Только в присутствии своего адвоката, — надменно повторил он, демонстративно отворачиваясь к окну.

Дверь тихо открылась, пропуская в кабинет еще одного человека. Изначально Камышев был категорически против участия его в допросе, но тому удалось настоять на своем.

Мужчина был одет просто, но ничто не скрывало его военной выправки, а взгляд, которым он прошелся по фигуре и лицу Темникова, едва не препарировал его.

— А со мной поговоришь… друг? — раздался его насмешливый голос, и Темников удивленно и зло уставился на вошедшего.

— Кто… Снежин? Ты ли это⁈ — оскалился он в «улыбке», смотря на бывшего друга снизу вверх. Несколько секунд они мерялись взглядами, а потом Андрей продолжил, — а я искал тебя, но ты, как уж, все ускользал. Хорошо научился прятаться, как шакал, — язвительно проговорил он, пытаясь задеть его за больное. — Дочь, вот, твоя… ничего так… оказалась. Лучше своей мамаши. Хотя, какая они тебе дочь⁈ — презрительно усмехнулся Темников, а Камышев в очередной раз удивился спокойствию Снежина и его умению держать лицо. Кстати, они с Глебом отлично споются. Когда того выпишут из больницы.

— Кстати, а как тебе Эйрене? После Аксёнова-то? — продолжал глумиться Темников, но Михаил лишь с улыбкой смотрел на его тщетные попытки разозлить его. Хотя нет, упоминание дочери его действительно разозлило, но внешне он оставался спокоен. — А, впрочем, тебе не привыкать за ним подбирать обноски, верно?

Михаил немного приблизился к стулу, на котором сидел Темников, и холодно, не хорошо так, прищурился.