Спасатель

- Я согласен, - ответил мичман. – Главное, в море буду. Под парусами. Как всегда мечтал.

- Вот и думай, пока бока отлёживаешь, что тебе необходимо будет. И не только о том сколько лычек на обшлага пришьёшь, - усмехаюсь.

- Табачку принеси, - попросил Никанорыч.

- Нельзя тебе курить с продырявленной грудью. Терпи, не то помрёшь.

Тут мичману принесли обед. Бульон из зайца и мелкие хлебные сухарики. Из белого хлеба. Никак Настя отдельно ситный замешивала для болящего. И я вышел, чтобы не мешать Никанорычу трапезничать.

На выходе их палатки меня караулила Василина.

- Командир, - и эта фифа переняла такое обращение у Жмурова. В принципе понятно, в воинских званиях мы равны, а имя-отчество у меня несколько трудно выговариваемое. А тут вроде и уважительно и несколько на грани амикашонства, – Я тут заметила, что у большинства населения нет прививок от оспы.

- И? – поднял я бровь.

- Вакцину привезите, я всех привью. Самой выделить мне ее невозможно, так как тут у вас коров нет. А это очень опасная болезнь. Еще нужна вакцина против столбняка. Мало ли кто сучком ногу или руку пропорет.

- Ой, дочка, когда я тебя только обучу подавать заявки в письменном виде? У меня голова не Дом Советов.

- Давно готово, - вытащила она сложенные вдвое десяток листов бумаги из полевой сумки. – Тут вся нужная нам аптека.

Развернул, перелистал и от неожиданности присвистнул.

- А поменьше нельзя?

- Тут просто на все случаи жизни, - сделала врачиха круглые глаза.

- А ты в курсе, что у лекарств есть срок годности? – качаю головой. - Проще будет экстренно смотаться, чем периодически упаковками выбрасывать то что ты тут заказываешь. Да и кошелёк у меня не бездонный. Были бы деньги с бахромой, было бы легче концы с концами связывать.

Усмехаюсь грустно. Вроде денег на первый взгляд у меня много, а за полгода больше миллиона долларов улетело, сам не знаю куда. Надо все траты записывать. А лучше бюджетировать, да на это времени нет. Как нет в колхозе и нормального бухгалтера.

- А вы разве лекарства покупаете? – столько удивления в глазах женщины.

Видать, уже кто-то проболтался ей о наших экспроприациях на американских складах.

- Представь себе: покупаю, в аптеках.

- Тогда я завтра дам два списка. Первый, что крайне необходимо прямо сейчас. Второй, то что срока годности не имеет. Тот же йод и зелёнка к примеру. Бинты и вата пока есть в достатке.

- У нас на складе лежит американский кумихром. – вспомнил я. - Та же зелёнка, но красного цвета. Потряси Рябошапку на военные аптечки. Заодно сигареты у него возьмёшь американские, если понравились. Мне пока некогда за папиросами мотаться. Другие времена на повестке дня.

Монстру вёл сам. Напарником взял Мертваго за знание немецкого. И путь наш лежал в Прагу начала ХХ века, так как там я хоть немного уже ориентировался. Правда, чуток промахнулся по месту и выскочил в Моравии, откуда пришлось пилить до Праги больше ста километров со скоростью 12 километров в час. Местами по горной дороге. Благо ход у этой ««шкоды»» был довольно мягкий, а управление не тяжёлое. И дорога приличная. Но всё равно в гостиницу ввалились все в пыли и усталые вусмерть. Тут я только и понял почему Тарабрин всегда останавливался в самых лучших отелях. Ванна с горячей водой после такого путешествия – благо, которое тяжело переоценить.

Когда заселялись, то выяснилось, что у Мертваго сохранился старый, 1910 года, заграничный паспорт. А я и не знал… Правда уже потёртый на сгибах, но за три года всё могло случится, никто по этому поводу к нам не придирался. Так что не удалось выдать его за своего слугу. Тут уже кланялись ему как старшему. Дворянин, ёптать. Не то что я – купчик второй гильдии.

««Сметана хотель»» был даже лучше той гостиницы в которой мы останавливались с Тарабриным в прошлый раз. А трёхкомнатный номер, в каждой спальне королевская кровать и отдельная ванная со вполне современной для меня сантехникой – вообще улёт. А какое там выдавали цветочное мыло ручной работы… Ароматические соли. И натуральные средиземноморские губки. Ну и общий холл с красивой мебелью – хоть гостей принимай, и из него обе спальни распашонкой.

Расплатился в этот раз я кайзеровским золотом, двумя монетами в аванс. Спасибо Коминтерну. Не клянчить же каждый раз золото в обмен у Тарабрина, тому не всегда доллары нужны. Он не откажет, но… неудобно как-то. Проще банк ограбить. Или Коминтерн.

За ужином я ударил по прекрасному чешскому пиву, а Мертваго по французскому вину, в котором хорошо разбирался, как оказалось. Кормили в ресторане на первом этаже отеля изысканно. На что у нас повар кудесник, но тот больше спец по простым блюдам – в армии всё же учили. А тут повара готовят так, что пальчики оближешь в прямом смысле слова получая гастрономический оргазм.

Мертваго просто цвёл.

- Как в молодость попал, - улыбнулся старый генерал от ветеринарии, когда оставив на столе наш заказ, вежливый и предупредительный официант удалился.

- Курить будем здесь? – спросил я его, когда расправились с ужином.

Мертваго, подумав, ответил.

- Нет. Закажем бутылочку красного вина в номер и будем курить кубинские сигары на балконе с видом на Влтаву и Старе Место. Любоваться закатом. Сам можешь пиво в номер заказать. Принесут. Мешать пиво с вином моветон. А по скобяным лавкам проедемся завтра, даже не по лавкам, а по оптовым складам – там будет дешевле. Нам же не по одной штуке каждого наименования брать. Немцу, попу нашему, и по паре-тройке для учеников Баумпферда. Они же у него будут, я надеюсь. Наймём экипаж, чтобы ноги не бить. И кладовку какую-нибудь арендуем в этом особняке, чтобы в кузове покупки не хранить на улице. Тут тоже жулики водятся.

- А вот тут вам самому ничего не надо? – Поинтересовался я.

- Как же не надо. – ответил Мертваго. - В первую очередь конский возбудитель, потому как понимаю, что поголовье маток вырастет, а жеребцы останутся в том же количестве. И там по мелочи, разных ветеринарных снадобий. Тут всё должно быть, даже то чего на Макарьевой ярмарке не достать. Кстати о ярмарке. Новых лошадок на племя надо бы не в Нижнем покупать, а в Бельгии. В самих Арденах. Дешевле встанет – это раз. Да и крови свежие – это два. Телеги хорошие попутно – это три. Сыр еще там хороший варят. Долго хранится.

- А лично вам? – Настаивал я.

- Если только костюм хороший из испанской чесучи. Летом на выход. Ботинки к нему. Полдюжины рубашек и манишки. А то, увы, обносился.

Чувствовалось, что последняя фраза далась ему с трудом. Не привык он к такому в мирной жизни. А форсу хочется, несмотря на возраст. Гусар – это на всю жизнь.

М-да. А то я всё гадал почему он в Европу попёрся в черкеске с богатыми - серебро с позолотой - газырями. И таким же роскошным кавказским кинжалом на тонком ремешке с серебряным набором. А это оказывается его единственный парадный выход, как я догадываюсь. И это его стесняет. Всё же не поле вокруг, а цивилизация.

Три дня в Праге пролетели быстро, но мы чувствовали себя отдохнувшими, несмотря на то, что успели закупить всё, что наметили. И ветеринарные прибамбасы для лошадей, ослов и собак. И столярные инструменты отменного качества с набором расходников и свёрл. Клея деревянного в пластинах застывшего до состояния стука. И даже купили себе с подгонкой по фигуре по летней тройке из бежевой чесучи. И ботинки двуцветные, бело-рыжие, от ««Бати»». Носки в этом времени я не покупаю – в них резинок нет, но отговорить Мертваго от такой покупки не смог. Ладно, пусть на икрах таскает подобие женских поясов для чулок, если нравится, а я носками в Москве осевого времени отоварюсь. И последний штрих – ««котелки»» прекрасного велюра шоколадного цвета. Теперь мы ничем не отличались от мажорной публики, которая останавливается обычно в ««Сметане»».

А больше вроде как торчать ту нам было не с руки, только золото тратить впустую.