Страница 55 из 69
Разумеется, нет. Но дело не в них и не в ком-либо. Дело во мне. Я сделала то, что считала нужным.
В этом и была простая истина, понять которую я сумела лишь утратив собственную жизнь: все, что мы делаем, мы делаем лишь ради себя. Какими бы идеалами мы ни прикрывались и чтобы ни хотели. И отвечать нам — всегда — перед собственной совестью. Неважно почему ты моришь голодом пасынка в уверенности, что в нем сидит демон и что так можно защитить всех — ты поступаешь так потому что так хочешь, потому что так проще. Ты можешь оправдывать убийства величием рода или помощью кому-то — но это всего лишь то, что ты захотел сделать. Да, есть обстоятельства, но на деле — мы делам то, что хотим. И мы, — каждый, — несем за это кару. Кто при жизни, кто после смерти. И не стоит думать что сегодня я помогу, а завтра помогут мне — этого может не случится никогда. Нужно помогать если ты хочешь помогать и не нужно, если не хочешь. Вот и вся правда.
Я убила за годы больше, чем любой суртопоклонник. Я не принесла в наш мир добра и не сделала его лучше. На десяток погибших тварей, желающих насиловать, убивать, мучить, брать чужое ради собственного блага приходят новый десяток, а то и сотня.
Всегда.
Но — я хотела убивать. Я видела и вижу в этом необходимость. Потому что если не искоренить этих десять — вторые десять все равно появятся. И будет двадцать.
А теперь… Я хочу спасти. И могу. Как Калеба — потому что у меня есть сила и вера в то, что все получится.
Как-то один жрец, именно жрец, Фитая сказал что Служители, если они все такие, как я — других он не встречал, — взбалмошны, безумны и опасны не менее, чем носители Черного Огня.
И — он остался жрецом. Как и я осталась Служителем.
А сейчас… Да что есть — то есть. Я все еще служу Истинному Пламени, даже если Огня больше нет.
Я достала щит — ощущался он довольно странно, вроде и привычным весом, а вроде и как что-то мягкое — и направилась вслед за Дианель и Арджаном.
Я хотела помочь им — значит буду помогать. И цену за это заплачу в срок.
Идти по не совсем настоящим зарослям под не совсем настоящим солнцем сжимая в руках и привычные и нет саблю и щит было странно. Даже по моим меркам. А мне довелось побывать во многих переделках, ходить на ощупь по горным пещерам, плавать по уши в нечистотах, витать в видениях золотого лотоса, ходить по Тропе Безумцев из одних веревок над провалом в бездну…
Но там все, — кроме лотоса, — было реальным. А здесь же…
И там со мной был Огонь.
Теперь я шла, полагаясь на подсказки Дианель, и верила, что все удастся и без пламени. Я ведь порой и не использовала его в бою… Года назад.
И сейчас тоже придется выкручиваться самостоятельно, чтобы не происходило и кто бы мне не противостоял.
Мы покинули лабиринт зеленый и оказались в лабиринте каменном, миновав небольшой внутренний двор с рекой, текущей из ниоткуда в никуда, и войдя в огромный особняк с бесконечным, казалось, количеством комнат.
Интерьеры бедных кухонь сменялись шикарными бальными залами, а спальни рыбаков перемежались с кабинетами дельцов. Был тут и молельный зал в виде небольшой южной церкви, без всяких статуй, но с огнем и благовониями, и выставка всякого из дома барона, в котором мы и нашли ковер, и какой-то зал с фонтаном, и склад, и трюм…
И странные, безумные существа, напоминавшие ожившие мотки черной пряжи, в один миг просто набросившиеся на нашу тройку.
Дианель, оставшись без магии, бросилась прочь. Арджан сорвался за ней.
А я остановилась в дверях, не давая этим существам пройти дальше. Щит и меч. Я ведь училась владеть саблей. Училась закрываться именно таким, стальным небольшим щитом, который не пробьет ни один удар клинка. Училась…
Не слишком хорошо выучилась, но все же. Я совершила немало всего и без Огня. Совершила до того, как под моими руками стала плавиться реальность, а Сурт даровал кроху своих сил.
Я хотела лучшей доли роду — и себе самой. Тогда у меня не было никаких иных сил и никаких знаний, никакого Огня.
Теперь же, даже без Огня, у меня все еще есть опыт воина и память собственного тела. Все еще.
И уж тем более меня не проймут какие-то ожившие нитки!
Клинок поднимался и опускался. Щит отражал атаки.
Это было танцем. Завораживающим танцем. Эти комки черноты, неуклюжие и глупые… Отбить их атаки не было сложно. Нанести им урон… Моей саблей из нитей — непросто, но вместо остроты стали была ярость. Ярость и уверенность — пока я сдерживаю этих тварей здесь, чародейка и савр найдут способ остановить все это. Должны.
Красивый танец. Щит обивает атаку в плечо, клинок отводит лапу-нить от ноги. Щит отбрасывает новую конечность прочь — и сабля сбивает на пол один из клубков. Ненадолго — но это нужная передышка.
Вновь атака. Вновь удар. Вновь блок, парирование и атака.
И, кажется впервые за много лет, мне легко. Огонь не жжет разум, не толкает вперед. Даже если без него я приму смерть, которую должна была принять давно — это не важно.
С Огнем или нет — мои движения верны и отточены, и каждый взмах клинка находит цель, как и каждый удар щита.
С Огнем или нет — я несу смерть, стремясь защитить живых.
С Огнем или нет — я свободна.
Стоило лишь на мгновение осознать это, как клинок стал острее, с легкостью разрезав один клубок, темных нитей. Второй, третий.
Я свободна. Тот, кто создал этот мир, позвал меня сюда, но вот забыл о том, что мой разум тут не сдержать никакими оковами. Как разум и любого другого существа. Что гости тут могут не меньше, чем хозяева. По крайней мере — я.
Мне не нужно было догонять Дианель и Арджана. Я лишь подошла к закрытой двери — и открыла ее, зная, где хочу оказаться.
Небольшой зал. Дианель, что-то шептавшая над зажатой в руке бусиной. Арджан, своими не совсем настоящими клинками отгоняющий еще несколько клубков пряжи.
И Измененная. Девушка с востока, некогда бывшая такой же, как и я — но не сумевшей вернуться к Свету.
Я встретилась с ней взглядом. Сари, клановые татуировки, бездонный взгляд темных глаз. Простая история.
Жажда власти. Впущенный в разум Черный Огонь — и группа магов, сорвавшее окончательное Перерождение, и запревшая, случайно или намеренно, ее разум, способный существовать без тела, в ближайший предмет — ковер на стене.
Годы и годы скитаний без возможности выбраться — и дальний север, куда она попала, купленная за бесценок пайди, желавшим прихвастнуть ковром с самого другого края мира. Насмешки, споры из-за ковра, порванный край — и бегство пайди со своим скарбом на дальние шахты в надежде организовать добычу и пересидеть Ветра в глубоких старых выработках. Несбывшаяся надежда.
Все это хлынуло в мой разум за мгновения.
А потом появились еще с десяток клубков. Измененная что-то кричала…
Но ее слуги не могли остановить меня. Все ее царство, созданное разумом запертого в предмете человека, было лишь зыбким наваждением, в котором другой сильный разум мог устанавливать правила.
Я чувствовала, что это понимала и Дианель, и Милатиэль. И даже савр — но ему просто нравилось играть по правилам.
А мне — нет.
Один разрезанный клубок — шаг к Измененной, что-то шептавшей. Еще один взмах и один шаг.
Четвертый, пятый, шестой…
А седьмого не понадобилось — Дианель подкралась к отвлекшейся на меня владелице этого места и всадила ей в спину бусину, прижимая прямо к лопаткам.
Раздался крик. Тяжелый, разрывающий реальность крик. Нити, из которых состоял мир вокруг, начали стремительно распускаться. Одна неведомая сила потянула нас прочь из этого места, и другая старалась ей помочь.
В зал вбежал какой-то аристократ, пальцы которого были подозрительно-черны…
И все закончилось в один миг.
Я вновь стояла перед ковром на стене, который стремительно съеживался, распадаясь на сгорающие нити. Рядом были Дианель, Арджан — и незнакомый осевший на пол аристократ, чья рука лишилась кисти.
К нему наклонился мазнувший по нам взглядом Милатиэль. Витор и Мерде стояли поодаль, поддерживая какие-то чары.