Феникс. Полет

— И как нам попасть в замок?

Блондин развел руками.

— Я такого пути не знаю. Хотя… Так, баш на баш — вы помогаете мне, я помогаю вам. Точнее –вы помогаете сами себе, я даю вам проход в замок, и мы больше друг друга не видим никогда. Никаких долгов и все такое.

— И откуда нам знать, что не обманешь? — прищурилась я.

— Да у кого угодно спросите! Я — Драйк Сметливый, а не Драйк-скотина, знаете ли. К тому же вы сами во всем сможете убедиться.

— Валяй.

Блондин потер руки.

— У меня есть одна вещь. Ну, как бочка, только стабильная и все такое. И ей интересовался один из замковых служителей — для господина Пожора как раз. Так что если все выгорит, то вы в замок попадете Черных, а я денег заработаю.

Я нахмурилась. Посмотрела на недовольную грязную Дианель, на как всегда невозмутимого савра…

— И что ты хочешь взамен?

— У меня тут ковер есть. Прекрасный ковер. Но его покупатель, местный решил вернуть. Даже деньги требовать не стал, просил чтобы я забрал эту штуку сам. А я тут застрял, и все сроки договоренностей прошли уже, а там человек большой… Заберете ковер? А я со своими друзьями придумаю, как вас внутрь протащить с грузом к Пожору. И все довольны. Ну, что скажете?

— А почему покупку-то возвращают, даже деньги не требуя?

Что-то тут явно нечисто.

Блондин отвел глаза.

— Говорил, мол, пугает его. Словно… смотрит, в общем. Ну, ковер. Даже подойти боится и в руки взять. А на меня не ничего не смотрит. Бред, в общем. Но все-таки я продавец, отвечаю за товар, и готов пойти покупателю навстречу и забрать то, что не по нраву. Ну, если покупатель большой человек, да.

Прекрасно, просто прекрасно…

Глава 23

Немез. Ковер

Особняк того самого барона, у которого нужно было забрать «ковер», располагался на окраине Немеза. Отгороженный со всех сторон высокой живой изгородью, одинокий белый дом казался местом для спокойной, размеренной жизни какого-нибудь владельца небольшого доходного дела. Близость реки, ровно подстриженный газон, небольшие изящные скульптуры, обрамляющие подъездную аллею…

— А у него есть вкус, — заметила Дианель, с любопытством оглядывая фасад особняка.

Колонны, портик, барельефы… Этот дом напоминал особняки Старой Столицы, хотя и был построен скорее всего после ее падения.

— Как показывает мой опыт — за дверью таких милых домов всегда происходят совсем не милые вещи, — заметила я.

Взять хотя бы то место на юге, где собирался тот культ, членом которого я была. На вид — вилла как вилла, из розового камня, на берегу озера. Милейшее место… А неподалеку было еще одно, где сейчас можно с десяток скелетов откопать.

— Ты видишь во всем только плохое, — усмехнулась чародейка.

— А ты — наивна в вере в свою способность сладить со всем вокруг.

— Да, да, Толар и вот это все. Но я все же предпочту жить надеждой на лучшее.

Я осмотрелась вокруг. Тихо. Никто не стрижет траву, никто не чистит лошадей, никто даже на стук наш не появился.

Или этот ковер так напугал несчастного барона, что он отдал измененной вещи свой особняк, не то что-то тут было нечисто. Очень нечисто.

— Надежды на лучшее еще никого не защищали, — я вытянула из-за пояса саблю.

— А жизнь угрюмого одиночки, видящего во всем опасность, еще никого не делала счастливым, — парировала чародейка.

— Счастье — не единственный смысл жизни.

— Да ну?

Я отмахнулась. Дианель поймет. Наверное. И, надеюсь, не такой ценой как я.

— А еще говорят, что мудрость приходит с опытом, — продолжила напирать чародейка.

Арджан, молчаливо следовавший за нами, недовольно клацнул зубами. Вот хотя бы он понимает, что и как на самом деле.

Бессмысленный разговор прервало громкое хлопанье крыльев. Рядом с нами спикировал ястреб, стремительно превратившийся в Милатиэля.

— Внутри что-то странное, — протянул он, в упор смотря на Дианель, — что не следует исследовать в одиночку.

Чародейка скривилась.

— Я что, по-твоему, ковра должна бояться?

— Не ковра, а того, что может в нем быть, — припечатал эльф.

Надо признать, после Толара он даже перестал походить на кого-то невозможно от мира далекого. И у долгоживущих есть свои чувства, мда.

Я постучала в дверь из светлого дерева. Нет ответа. Ладно, думаю, мы уже достаточно тут стоим, чтобы попытаться войти не было чем-то чересчур предосудительным.

Дверь поддалась. Не то в спешке забыли закрыть, не то и не закрывали вовсе, как входную калитку, на которой и замка-то не было.

Холл поместья был совсем небольшим. И потому что сам дом не был ну совсем уж огромным, и потому, что и так невеликое помещение было заставлено стеллажами и витринами, которые с самого входа сообщали гостям, что здесь живет страстный коллекционер. Причем собирал неведомый мне барон буквально все, от картин до тяжелых, декоративных турнирных рыцарских доспехов.

— Хозяева? — позвала я.

Скорее для очистки совести — и так было ясно, что что-то тут не так. Тихий такой дом с коллекцией неизвестно чего… И запахи такие. Странные, в общем.

Я постаралась сосредоточиться на своих ощущениях. В этом доме было немало предметов с толикой магии внутри, и эта магия, самого разного толка, била в ноздри. Не было крови — это радовало, хотя я и почти ожидала ощутить ее тяжелый запах. Что же до того, куда нам было нужно…

— Ковер где-то в глубине дома. Слева.

Я, ориентируясь на странное, тянущее ощущение какой-то совсем уж сильной неправильности, направилась в левую дверь. За ней вместо ожидаемого коридора обнаружилась комната, похожая на холл почти точь-в-точь, только поменьше размерами. И тоже нагромождение картин, книг, доспехов, кинжалов каких-то каменных, как у меня на поясе, только покрасивее, в витринах из мореного дерева.

— Ладно, я беру свои слова о хорошем вкусе назад, — Дианель разглядывала ближайшую витрину с какими-то, кажется, золотыми яйцами, покрытыми маленькими камешками, то ли драгоценными, то ли нет.– Здесь кстати, написано, что это подарок какого-то из южных раджей одному из владетелей прибрежных городов на Первой Земле. И что они должны означать?

Я хмыкнула.

— А ты догадайся.

Старая история о том, как один ушлый градоправитель с неплохим флотом решил, что сможет угрозами выбить для своих торговцев привилегии. Несколько городов Южного Союза согласились, не желая проблем, а вот один из раджей в ответ на письмо с «предложением» о послаблениях и упоминанием о том, что остальные на уступки пошли, прислал, собственно, два вот таких вот позолоченных яйца с запиской, что у него есть еще.

Так началась недолгая, но кровопролитная война.

— Хочешь сказать, это те самые?

— Нет, разумеется. На те самый едва ли бы хватило денег у этого коллекционера всего. Но, скажем так, традиция осталась. Дипломатическая.

Чародейка хмыкнула.

— Мило. Мужчины такие забавные… Даже те, что наделены властью. Думаю, вы меня понимаете.

Я оглянулась на невозмутимого Арджана, на Милатиэля, с отсутствующим выражением лица смотревшего куда-то на паука у потолка.

— Нет, не понимаем. Я так точно.

— Еще бы. Для того чтобы понимать надо перестать смотреть на всех с подозрениями, знаешь ли.

Тоже мне, светоч знаний.

Из этой комнаты проход вел в еще одну точно такую же, только предметы в стеллажах поменялись. И в еще одну. И в еще…

И в последней на стене висел самый обычный ковер. Под стеклом, весьма искусно сделанным. Кто-то ведь не пожалел денег, сделал деревянную витрину, заказ у стеклодува алхимические, судя по цвету, стекла. И все — ради самого обычного ковра. Поблекшего, выцветшего, с излохмаченным с одной стороны краем, с торчащими от всюду нитями…

Я подошла ближе, пытаясь понять, что изображено тем, кто ткал этот ковер.

— Что-то в этом есть, — пробормотала Дианель почти с восхищением.

Она подошла ближе, почти прижимаясь к стеклу носом.