Феникс. Полет

Пока он на цепи.

Был на цепи.

Стоило Арджану, пошедшему в атаку первым, проломить собой забор на ферму с прекрасным «охранником», как костяная тварь рванулась вперед, натянула цепь — и та лопнула с глухим звякаьем.

Савра тварь отбросила в сторону одним ударом лапы. Я успела отпрыгнуть от второй атаки. Огонь разошелся по телу — но мой выпад лишь оцарапал кость. Дианель и Витор вступли в бой, но сгусток пламени и сгусток магии не причинили вреда этому существу, как и несколько стрел от охотницы.

Арджан поднялся и просился в атаку. Выдохнул огонь. Мое Пламя, разгораясь сильнее и сильнее, с каждым прикосновением клинка к грузной твари лизало мертвые кости — но не причиняло вреда. Пришлось искать другой выход из ситуации.

Я уклонилась, уходя прочь от очередной атаки, подставила щит, по которому со скрежетом прошлись когти. Ударила кромкой в придвинувшуюся для укуса пасть… И поняла, что земля втягивает ноги существа. Увидела огонь с рук приблизившейся чародейки, огонь дыхания Арджана, магию Витора, сама разжожгла Пламя ярости, которое ни в чем не должно было уступать чужому огню. Ни в чем. Ни на мгновение. Моя сабля с трудом, но отрезала когти, нацелившиеся на чародейку.

Дианель с гортанным выкриком подожгла землю под ногами твари. Витор давил какими-то непонятными чарами, пытаясь раскрошить кость.

Я атаковала вновь, распаляя Пламя. Яркое, Белое пламя смешалось с огнем, огнем и магией — и вместе с ними охватило костяную тварь, выжигая из нее неспособную сопротивляться совместной атаке магию смерти. Существо, еще размахивающее когтистыми лапами, зашлось с отвратительной вонью и начало медленно, но потом все быстрее и быстрее осыпаться, с треском и шуршанием оседая на землю.

Кажется, там были чьи-то кости. Таза, и при том — человеческого. Ну и запах…

Витор ожидаемо отбежал прочь, пока я старалась перевести дух, успокоить Пламя, что так ярко и радостно вырывалось в мир еще мгновение назад, усиливая атаку магиков. Вырвалось почти без боли. Или это лишь иллюзия?..

Чародейка с огромной брезгливостью изучала кучу обгорелых костей.

— Интересный результат, — заметила она, подцепив порывом ветра одну из костей, — очень интересный.

— Думаю, так будет лучше для всех, — Мара подошла к нам, — теперь у несчастных глупцов, которых сюда приводят, хотя бы появился шанс спастись.

— Где-то рядом — скотобойня, — втянув воздух заметил Арджан.

Савр зашагал к сараю. Заглянул внутрь и рыкнул — растерянно и почти негодующе. И что он там нашел? Я пошла следом за ящером.

Бойня, да.

Окровавленные одежды, инструменты… Не хочу знать, куда девают все, что не кости.

— И ты все еще будешь защищать своего колдуна-нероманта? — Дианель заходить не стала, немало так позеленев, но общую суть происходящего чародейка ухватила. — Это — чудовищно!

— Чудовищно. И тому, кто повинен в этом, я отрублю голову.

Мира хмыкнула.

— Доберись сначала до него.

Глава 17

Хусат. Немного о работе

Когда мы почти дошли до города, я, покосившись на Витора, сказала:

— О том, что мы нашли на ферме, Мерде не стоит знать. Ни в коем случае. И вообще никому кроме нас.

Шедший с нами в человеческом обличии эльф задумчиво на меня посмотрел.

Чародейка и маг отреагировали предсказуемо, воскликнув в один голос:

— Что?

— С чего это?

Какое единодушие…

— Что, что… — наивные дети, — нам еще прямо сейчас резни в порту не хватало.

Витор обогнал меня на шаг. Перегородил путь и встал, сверкая глазами. Его рыжие волосы словно бы налились цветом и встопорщились. От мага теперь исходила сила, готовая в любой момент рвануться вперед и атаковать каждого, кто встал на его пути.

Строго говоря, это он встал на моем, ну да не важно. Если это была магия, призванная меня впечатлить, то получилось плохо.

Я остановилась и спокойно встретила пылающий праведным гневом взгляд мага.

— Какие-то проблемы?

— Ты… Как ты можешь назвать себя служительницей светлых сил⁈ Ты хочешь чтобы и дальше люди шли в никуда и умирали? Чтобы ждали своих близких, которых нет в живых? Да ты ничем не лучше тех, кто это сотворил!

На мгновение в груди вспыхнул Огонь. Вспыхнул — и угас. Не потому что рядом стояли Арджан и Дианель — с Пламенем, если Фитай не отвернется, я убью их обоих, пусть это и будет нелегко. Но сейчас во вражде не было нужны.

Огонь вспыхнул — и опал.

— Хорошо, — я улыбнулась.

Улыбка заставила обернутого сейчас щитом магии Витора вздрогнуть.

— Никаких проблем, — все-таки предупредить стоило, — можешь рассказать хоть каждому встречному. Только прошу — стой при этом в порту. Будь рядом когда беженцы вооружатся всем, что смогут достать, убьют стражу у ворот, прорвутся в город, начнут погромы — и сами падут от мечей Черной Стражи, выученной, с броней и оружием. И смотри в глаза каждому, кто сложит голову в этом бессмысленном походе во славу мертвецов, которых никто не вернет. Смотри в глаза матерям, чьи дети никогда не вырастут. Смотри на жен, чьи мужья не вернутся домой, и на мужей, которые больше никогда не почувствуют тепла тела своих жен. Гладь по голове детей, чьи родители никогда не наставят их на верный путь.

На несколько вдохов воцарилась тишина. Только птицы в вышине пели свои песни, да ветер ласкал волосы.

Витор разглядывал меня так, словно впервые видел.

— Но не можем же мы ничего не делать! А ты предлагаешь молчать, и потакать происходящему, — уже без былой уверенности в голосе продолжил маг.

— Не можем. Потому на приеме я намерена прижать к стене ублюдочного Виго и выкинуть его и его семейку из города. Намерена выяснить все о Черной Страже — и разворошить гнездо змей, питающихся чужими костями и жизнями. Отправить в Огонь каждого, кто ответственен за это, будь он колдуном, магом, чародеем, членом это Семерки или нет. Вот и все.

— Если беженцы узнают правду, они…

— Приобретут лишь страх и ненависть. И никого не вернут. Мы можем принудить Виго дать им денег или земли. Можем исцелить их от болезней. Можем найти Освальда и заставить его закончить эту «вербовку». Но, рассказав правду, мы не сделаем ничего лучше прямо сейчас.

— Мерде умеет хранить тайны, — нахмурился Витор.

Цеховая солидарность… Мда.

— Тайны он может хранить и умеет, но его любознательность и постоянное общение с беженцами увеличивают шансы что кто-то что-то лишнее узнает. И вообще — поступай как считаешь нужным. Я предупредила.

Я обогнула так и стоявшего посреди дороги Витора и зашагала к городу. Может и по-скотски, но если орденец этот достаточно глуп, чтобы считать, что правда приносит одно лишь благо, то пусть на своем опыте выясняет глубину этого заблуждения.

Фитай подарил мне жизнь ради уничтожения тварей Сурта, таких же, как и та, которой была я сама. Не для того чтобы спасать всех вокруг.

Ой ли.

Мысли. Скепсис. Мой, или…

Ты же вроде замолчал? И вообще намеревался быть куском камня на моем поясе.

Я и есть. Почти.

Намекаешь что мне срочно нужно устраивать жизнь беженцев?

Ты устроишь ее когда найдешь моего брата. Я чувствую его очень хорошо. Он близко, за магической преградой.

Эти кости…

Он бы не стал.

Ты не можешь знать всего.

Молчал Лоак почти до самого города. Я уж решила, что наш короткий диалог — единственное, на что он вообще нынче способен, и начала в голове прокручивать варианты разговора с Мерде. Нужно, чтобы летописец рассказ, где искать Освальда, но при этом не вызвать лишних вопросов. Можно конечно самой беженцев расспросить, но не факт что они захотят говорить, да и мои расспросы могут привести к лишним подозрениям.

Но Лоак, как оказалось, просто задумался. После того, как мы прошли через ворота, где нас благодаря Витору старательно не замечали какие-то незнакомые стражники, дух произнес:

Если мой брат перешел черту — я вразумлю его. Если есть шанс его спасти… Я бы хотел воспользоваться им. Но если нет… Если вдруг что-то изменило брата навсегда… Делай что должна.