Страница 46 из 53
— Хорошо, что меня обычно не просят ухаживать за больными. — Я достаю тюбик
мази с антибиотиком, и она вздрагивает. Ещё один удар.
— Больно не будет. — Я жду, когда она кивнёт, потом использую стерильную
марлю, чтобы намазать мазь на рану.
— Ты не ответил на мой вопрос. Почему ты не сказал мне, что устроил мою сестру
на работу к любовнице?
Я стискиваю зубы.
— Она не моя любовница. У меня её нет. У меня есть чёртова жена.
— С которой ты никогда не спал. Я достаточно знаю о мужчинах, чтобы понять, что если они не получают секса дома, то получают его где-то ещё.
— Мы с тобой женаты меньше суток. Ты действительно думаешь, что я получаю
его где-то ещё? — я кладу руки на её бедра, выше поцарапанных коленей. Она смотрит на
меня, как я и думал. — Если только это приглашение?
— Возвращайся к уходу за больной, Фордж. Твоя игра в обольщение нуждается в
доработке.
Ванная комната наполняется звуком моего смеха, и взгляд Индии обостряется.
— Ты должна бояться меня, и всё же насмехаешься надо мной на каждом шагу.
— Единственное, чего я боюсь — чем ты будешь обрабатывать мне колени, чтобы
очистить их.
Я не отвечаю, пока её бок не покрывается большой повязкой, защищающей
двухдюймовый порез. Я достаю бутылку перекиси из-под раковины и держу её перед ней.
— Ты выживешь. Обещаю. Булыжник был довольно добр к тебе.
— Единственный способ, чтобы я не кричала, пока ты чистишь мои колени, если
ты расскажешь мне о себе и Джульетте.
Теперь она торгуется со мной. Это эмоциональный шантаж. Почти выпытала
информацию из меня. Переговорщик во мне одобряет это.
— Это так? — говорю я, поднимая её со стойки и ставя в душ. Как ни странно, она
не делает шума из-за того, что её перенесли.
— Да. Таковы мои условия.
Я тянусь до подвижной насадки для душа и включаю воду, позволяя ей литься
несколько секунд, прежде чем она достигнет приемлемой температуры.
— С чего ты взяла, что можешь установить условия этих переговоров? —
спрашиваю я, мой тон скорее более любопытен, чем что-либо другое.
— Потому что тебе есть, что сказать.
От этих слов я останавливаюсь и смотрю на неё, мои брови подняты.
— Вот как?
— Тебе не нравится смотреть, когда мне больно. — Она улыбается, как будто
обнаружила карту с местом, где спрятан Святой Грааль.
— И ты думаешь, что я стану с тобой торговаться, чтобы не видеть, как тебе
больно?
Улыбка Индии становится шире, и я могу сделать не так много, чтобы удержать
улыбку на её лице, а не гримасу.
— Ага.
— Сними юбку, если не хочешь, чтобы она промокла.
На этот раз её брови поднимаются.
— Подожди… Что?
Я кладу руку ей на бедро, засунув палец за пояс.
— Твоя юбка. Снимаем или нет. Обещаю, я не наброшусь на тебя при виде твоих
трусиков.
— Уверена, что именно так все пираты говорят девушкам, чтобы заставить их
раздеться.
— Что ты сказала? — спрашиваю я, на этот раз действительно в замешательстве.
Щёки Инди становятся розовыми.
— Я не хотела называть тебя вслух пиратом.
Ах…
— Ты не первая, кто называет меня пиратом. Уверен, что не будешь последней. —
Я тяну за пояс юбки, Инди шлёпает меня по руке.
— Также я не надела трусики, поэтому…
Моё внимание обращается к её лицу, поскольку тепло, которое не имеет ничего
общего с паром, наполнившим душ, наполняет моё тело.
— Ты была на публике. В юбке. Какого хрена ты не надела трусики?
— Я вообще-то не собиралась в эту поездку.
Мой кулак сжимается вокруг насадки для душа.
— Тогда нужно было купить несколько.
— У кого? Твоей любовницы?
— Она не моя любовница. И если ты скажешь это снова, я тогда точно покажу тебе, где я получаю своё удовольствие.
Вместо того, чтобы струсить от моего тона, Инди улыбается и стягивает юбку
через бёдра, обнажая свою голую киску.
Бляяядь.
— Хорошо, — говорит она. — Я не люблю делиться, даже если у меня нет ни
малейшего понятия, почему ты женился на мне.
Глава 42
Индия
Я стою перед своим мужем, в душевой его ванной, обнажённая, за исключением
бюстгальтера без бретелек. Мои слова и тон могут звучать уверенно, но это только
потому, что я умею отлично скрывать эмоции. Сердце бьётся сильнее, когда его серый
взгляд скользит по моему телу, опускаясь, пока не останавливается на маленьком
серебряном шарике, выглядывающем из моих губок.
— Откуда, чёрт возьми, он там взялся?
Энергетическая волна несётся сквозь меня.
— Мой пирсинг? Он был там всё это время.
Из-за его шока мои бёдра покрывает влажность.
Фордж изучает моё лицо, и я абсолютно не представляю, что он надеется найти.
Но, как будто кто-то взмахнул волшебной палочкой, огонь гаснет и возвращается лёд.
— Я постараюсь не причинить тебе боли.
Тёплая вода, омывающая мои колени, жжётся, хотя он накрывает струйки воды
рукой, чтобы они промывали мои ссадины.
— Где ты с ней познакомился? — спрашиваю я, пытаясь отвлечься.
— Тебя это не касается.
— Когда ты порвал с ней?
Он мягко промывает губкой одно колено. Я смотрю вниз, чтобы увидеть, как кожа
становится красноватой, но большая часть застрявших там камушков уже исчезла.
— Задолго до нашей встречи, — говорит Фордж. Я в шоке, он дал мне гораздо
больше информации.
— Мы познакомились буквально всего несколько дней назад, так что это довольно
расплывчатый ответ.
— У тебя есть ещё вопрос, или ты собираешься зациклиться на Джульетте, которая
совершенно не имеет никакого значения, кроме того факта, что она дает твоей сестре
работу?
Он дал мне возможность спросить ещё о чём-нибудь, и я однозначно не собираюсь
её тратить на Джульетту. Я подбираю слова, когда он выключает воду и достаёт перекись.
Фордж открывает пузырёк и смотрит на меня, словно прося одобрения, прежде чем
причинит мне больше боли.
Я стискиваю его плечо своей рукой, не заботясь о том, что по сути притягиваю его
лицо ближе к своей киске, и пользуюсь моментом, пока он кажется наиболее уязвимым.
— Почему ты женился на мне?
Перекись попадает на ободранную кожу колен, и я напрягаюсь.
— Потому что мне нужно было заполучить тебя.
Слова проходят через меня, притупляя любую боль, когда я смотрю в эти глаза
цвета грозовых туч.
Он опускает пузырёк с перекисью, и я чувствую, как моё сердцебиение отдаётся в
сосках и между ногами. Это ненормально. Я не должна испытывать этого.
Но Фордж — это стихийное бедствие. Огромная волна, ворвавшаяся в мой мир и
изменившая его до полной неузнаваемости. Почему я должна быть удивлена, что моё тело