Ведьмина деревня

Алёне показалось это плохим знаком. Взяв в руки оставшуюся книгу, она почувствовала её торжество. А в душе поднялось разочарование. Не сумев разобраться в себе, девушка переключилась на Танюшку, стараясь за оставшиеся до очередной смены сутки дать дочери максимум внимания и заботы.

Девочка уже начинала смешно лопотать на своём детском языке, и Алёна улыбалась, слыша это. Когда они были одни, Танюша становилась прежней — обычной, весёлой девочкой.

Ночью Алёну разбудил стук в дверь. Не поняв спросонья, что происходит, девушка решила, что ей почудилось. Но стук повторился.

«Кто же может прийти ко мне посреди ночи?» — подумала она и подошла к двери.

Прислушалась. Вдруг стук повторился, Алёна отпрянула и хотела уже открыть дверь, но что-то внутри остановило её. Сердце отчаянно билось, и в нём нарастала тревога.

— Кто там? — спросила Алёна, стараясь не разбудить дочь.

Ответа не последовало. Со двора доносились странные звуки, похожие на топот лошади, но, встряхнув головой, девушка решила, что ей это чудится.

Потом она вспомнила, что окно чердака выходит как раз на ту сторону, что и дверь. И она может посмотреть через него, кто стоит внизу.

Тихонько поднявшись по ступенькам наверх, Алёна припала к окну. У двери никого не было. Волна страха окатила её: ведь буквально пару минут назад стук повторился в третий раз. Но и во дворе, и около калитки, было пусто.

Испугавшись за оставшуюся внизу Танюшку, Алёна быстро спустилась вниз, чуть не подвернув ногу, как год назад. Но девочка спала, а вот за окном, казалось, мелькнула тень.

Алёна начала всматриваться в него через занавески, которые боялась тронуть, но больше ничего не заметила. Уснуть до утра она так и не смогла.

Как только начало светать, девушка оделась и выглянула во двор. Следов на траве не было. А может, трава уже распрямилась. Калитка была закрыта изнутри. Под окнами комнаты тоже не было ничего необычного.

Алёна вернулась домой. Рука сама потянулась к записям старухи. Девушка открыла книгу на первом попавшемся развороте и прочитала:

«Порой они приходят по ночам, стучат, но я не открываю».

Алёна почувствовала, как её начала бить дрожь. Она вчитывалась в строки выше и ниже этой записи. Но в них не было ничего, что могло бы пояснить происходящее.

Кто «они», девушка не поняла. Но ей казалось, что речь не о людях. Эта мысль пугала, и Алёна быстро прогнала её прочь.

«Не верю я ни в каких… — не зная, какое слово подобрать, думала она. — Всё это выдумки».

Она старалась не думать о том, что именно к «ним» обращалась в ритуале.

Следующие сутки Алёна была на работе, а Танюшка ночевала у свекрови. Забирая девочку, девушка шла домой с тяжёлым сердцем. Долго не могла заснуть, а ночью стук повторился.

Алёна встала, зажгла свечку и стала шептать «Отче наш», единственную молитву, которую она выучила за прошедшую зиму. Она повторяла её довольно долго, свеча шипела и коптила, Алёна попыталась подойти с ней к двери, но не смогла сделать ни шагу. Так и простояла до первых петухов. Сожгла за это время несколько свечей. После этого стук по ночам больше не повторялся, и Алёне стало казаться, что она всё это придумала.

Пришло жаркое лето. Каждый день девушка ждала весточек от мужа. Она убедила себя в том, что Тимур обязательно вернётся, и каждый прожитый без него день теперь был мучителен своим ожиданием и неизвестностью.

С осени Алёна вернулась на учёбу, перевелась на вечернее отделение, чтобы продолжать работать. В дни смен она пропускала учёбу, потом спала прямо на работе в подсобке, а вечером ехала в училище.

С дочерью общалась в свободные от работы утренние часы, а также когда её выходные выпадали на субботу или воскресенье. Танюша, казалось, успокоилась и стала прежней.

В середине октября стояла ненастная погода. Осень началась резко, и проливные дожди уже давно не давали проглянуть солнышку. Алёна дорабатывала смену и собиралась немного поспать в подсобке, чтобы потом ехать на учёбу.

Но что-то внутри не давало покоя. Девушку неумолимо тянуло домой. Даже дыхание становилось прерывистым, когда она думала о своём доме. Поспав не больше часа, она поняла, что должна вернуться в деревню и узнать, что случилось.

Глава 13. Возвращение

Тревога полностью охватила Алёну, как только она села в автобус. Она пыталась понять, что её так беспокоит, но мысли не собирались воедино.

Перед глазами мелькали картины недавнего прошлого: смеющаяся Танюшка, залитый солнцем луг, по которому они идут вдвоём, потом резко темнота местного кладбища, которое Алёна обходила стороной с момента проведения ритуала. И стук в дверь… который порой снился ей по ночам.

Буквально спрыгнув со ступеней автобуса, Алёна побежала к дому свекрови. Та, удивлённо посмотрев на невестку, сказала, что с Танюшей всё в порядке, у неё обеденный сон. И что в течение дня девочка чувствовала себя хорошо, ни на что не жаловалась.

Алёна подошла к дочери. Танюша на самом деле спокойно спала, положив ладошки под щёчку.

— Что случилось? — спросила свекровь, когда Алёна вышла из детской спальни.

— У меня сердце не на месте, — ответила девушка. — Не могла заснуть после работы, мысли гнали меня домой. Думала, что Танюшке плохо.

Пожилая женщина внимательно посмотрела на неё.

— Мне тоже сегодня нехорошо, — сказала она.

— Пойду я к себе, — сказала Алёна, — дом проверю и вернусь.

— На учёбу не поедешь?

— Нет, — ответила девушка.

Она шла по дороге к своему старому дому, и ноги отказывались ступать вперёд. Алёна буквально заставляла себя сделать очередной шаг, слабость подкашивала её. Тело будто боялось дойти до конца.

Подойдя к своему двору, она заметила, что калитка открыта. Щеколда, на которую она закрывала её изнутри, была сорвана, хотя и держалась она еле-еле.

Дверь в дом была закрыта: с недавних пор девушка стала запирать её. И сейчас, доставая ключи, чувствовала, как дрожат руки.

Вокруг было тихо. Алёна открыла дверь и зашла в дом. Там ничего не изменилось, но от непонятного предчувствия у неё сбилось дыхание, и казалось, что нечем дышать.

Она решила выйти на улицу, чтобы вдохнуть свежего воздуха, повернулась к двери и закричала так сильно, что птицы за окном вспорхнули со своих ветвей.

Дверь была распахнута, а в дверном проёме стояла человеческая фигура. Свет падал на неё с одной стороны, но этого было достаточно, чтобы напугать Алёну.

Всё тело было будто перекошенным. Руки висели, как плети. Видимая часть лица была покрыта рубцами. Волос на голове почти не осталось.

Человек шагнул через порог и, прихрамывая, начал приближаться к Алёне. У той больше не было воздуха, чтобы кричать, и она только смотрела на подходящего к ней.

Мужчина остановился в двух метрах от побледневшей девушки. Он смотрел на неё и молчал.

Алёна начала цепляться руками за воздух, пытаясь не упасть. Наконец нащупала стул и схватилась за его спинку.

Пришедший продолжал смотреть на неё. Руки Алёны дрожали, глаза бегали по фигуре и лицу гостя.

— Тимур? — еле выговорила она, поскольку горло пересохло.

Мужчина молчал.

— Тимур, это ты? — повторила Алёна, пытаясь найти знакомые черты на изувеченном лице.

— Я, — тихо и хрипло произнёс мужчина.

Голос Алёна не узнала, он стал совсем иным.

Она смотрела на долгожданного мужа и не находила в себе сил обнять его. Человек, стоящий перед ней, казался чужим. Кожа на его лице бугрилась, будто неровно налипший лейкопластырь, очертания губ и носа терялись под этими выступающими буграми кожи.

На шее человека был горизонтальный красный след, будто от ошейника. Эта полоска настолько отличалась от огрубевшей кожи вокруг, что казалась ещё ярче.

— Ты вернулся, — проговорила Алёна, не веря, что то, о чем она мечтала больше двух лет, наконец произошло.

Мужчина сделал шаг и приблизился к ней, на его лицо упал свет от окна. Алёна смотрела в глаза мужу и пыталась найти в них хоть что-то знакомое. Но они были неживыми, совсем ничего не выражающими, застывшими.