Страница 44 из 112
На сувениры их все же порвали. Не спас даже почетный эскорт. Дорвавшиеся до желанных тел горожане, подобно озверевшим от голода гиенам, драли свою добычу на куски так, что к тому моменту как две коляски в сопровождении десятка кавалеристов прорвались на открытое пространство, все пассажиры щеголяли разодранными сорочками. Михаил лишился обеих туфель, Алексей же отделался потерей одной. Досталось и ехавшим во второй коляске поверенному и бывшему нижегородскому градоначальнику. Оба помимо одежды также лишились карманных часов и портмоне. В общем, русский народ в очередной раз продемонстрировал, что он может быть страшен даже в своем ликовании.
В связи с дефицитом времени, всем троим пришлось довольствоваться уже готовыми костюмами, которые довольно споро подшили по их фигурам и потому перед взором первого Романова, с которым свела их судьба, никому из пилотов не пришлось краснеть за свой внешний вид. Федюнин и Меморский тоже были совсем не прочь пообщаться с великим князем, но в приглашении их имена отсутствовали. Потому, насколько это было возможно, подготовили «господ авиаторов» к встрече с представителем императорской фамилии.
Помимо великого князя, в его кабинете оказался статный, убеленный сединами, владелец шикарной бороды. Но основное внимание он привлекал не своей роскошной растительностью на лице, являвшейся для многих нормой в это время, а тем, что, позвякивая, скрывалось за ней. Пятерка орденов, дополнялись золотым оружием и погонами генерал-майора.
— Ваше высокопревосходительство, — первым зашедший в кабинет Егор поприветствовал великого князя в соответствии с его воинским званием, а не причастием к императорской фамилии, и, коротко поклонившись, отошел в сторону, пропуская внутрь своих друзей.
— Без чинов, господа, — произнес Романов, выслушав третье приветствие. — Можете обращаться ко мне Александр Михайлович. А сей достойный господин, — он указал на военного, — генерал-майор Александр Матвеевич Кованько — начальник Учебного воздухоплавательного парка и, наверное, самый рьяный аэронавт во всей России. Вот уже три десятка лет, как Александр Матвеевич ратует за развитие воздухоплавательной составляющей в нашей армии.
— Весьма рады знакомству, ваше превосходительство, — вновь первым поприветствовал гостя великого князя Егор, подсказывая своим менее информированным друзьям, как именно следует обращаться к человеку в звании генерал-майора.
— А уж как я рад, господа! И как уже говорил Александр Михайлович, давайте общаться без чинов. — Получив полное согласие, он тут же продолжил, — Вы даже не представляете себе, господа, какой фурор произвели ваши достижения в моем скромном управлении! Только в прошлом году мы заложили первый отечественный дирижабль и получили дозволение от Инженерного ведомства ассигновать постройку пяти аэропланов оригинальной конструкции, как новости о ваших достижениях сваливаются нам на голову, подобно снежному кому! Что тут началось! — видимо, припомнив нечто не слишком лицеприятное, он покачал головой, но тут же продолжил, — Мы, искренне считающие себя пионерами аэронавтики в Российской империи, оказались обойдены, уж извините, никем неизвестными рабочими-самородками. Я, конечно, всеми фибрами души радовался за ваши грандиозные достижения, но из-за вас, господа, весь наш отряд едва не лишили финансирования. С трудом удалось отстоять те средства, что уже были выделены ранее на изыскательные и инженерно-конструкторские работы.
— Вы уж простите нас, Александр Матвеевич, мы даже и не думали, что у кого-либо могут возникнуть проблемы в связи с нашими действиями, — буквально излучая искренность всем своим видом, вступил в беседу Алексей. — Покорение воздушного океана и демонстрация возможностей нашего отечества — вот ради чего мы для начала занялись конструированием аэропланов, а потом и отправились в далекую Францию. Хотя, если быть честным до конца, то и материальная составляющая в нашей поездке играла нешуточную роль. Все же те призовые деньги, что были получены нами за достижения, сильно помогут модернизировать производство и продолжить работы над более совершенной моделью аэроплана.
— А у вас уже имеются некие наметки на новую модель? — удивился великий князь.
— Имеются, Александр Михайлович, — степенно кивнул Михаил. — Это будет двухместный, более сбалансированный и управляемый аэроплан, нежели У-1. Вот только для армейских нужд он будет столь же бесполезен, как У-1.
— Но почему же! Почему вы называете свой превосходный аэроплан бесполезным! — в недоумении воскликнул Кованько.
— Я сказал, уважаемый Александр Матвеевич, что он бесполезен для военного ведомства. Наши доблестные авиаторы смогут применять его разве что в качестве машины для поддержания навыков пилотирования, поскольку он является одноместным и не позволяет даже проводить на нем обучающие полеты.
— А вы полагаете, что одноместные аэропланы военному ведомству не подходят? — удивился генерал-майор. — Сейчас ведь практически все аэропланы являются одноместными.
— Прежде чем ответить на ваш вопрос, позвольте поинтересоваться, ознакомил ли вас Александр Михайлович с результатами его бесед с Егором Владимировичем?
— Боюсь, что не имею информации о подобных беседах.
— Да, господа. Наши с Егором Владимировичем беседы о будущем аэропланов и аэронавтики в целом заставили меня полностью пересмотреть свое представление, о возможностях развития авиации. Именно поэтому для продолжения тех бесед, о которых вы, похоже, имеете полное представление, я пригласил наиболее сведущего в этом деле специалиста во всей российской армии. Егор Владимирович, если вас не затруднит, озвучьте, пожалуйста, те заключения к коим мы пришли совместными усилиями.
— Вы мне, несомненно, льстите, Александр Михайлович. Идеи-то большей частью были именно ваши. А я так, лишь изредка добавлял свои скромные измышления, — чуть ли не шаркнул ножкой картинно засмущавшийся Егор, отыгрывая прогиб перед великим князем.
— И, тем не менее, без ваших идей, ряд из которых стали для меня натуральным откровением, я бы никогда не смог прийти к ряду выводов кажущихся теперь несомненными истинами. Поэтому прошу. Здесь тот самый документ, что мы составили по окончании нашей последней беседы, — подвинув к краю стола лежащую перед ним папку, великий князь посмотрел на Егора.