Пепел и крылья

– Пару минут, и она застынет как камень, а яд внутри будет ждать, пока умелые рогатые ребята не разобьют эту крошку, предварительно заплатив мне.

– На кровяную колбаску похоже, – бесстрастно отозвалась Эша.

Словно в подтверждение слов, в её животе предательски заурчало.

В ответ на многозначительный взгляд Грава, Эша лишь пожала плечами:

– Прости. Знаешь, если у тебя в сумке завалялся кусочек вяленого мяса, я готова принять твоё предложение о переноске на руках.

– Ну, хоть что-то в этом мире неизменно, Пепельная Птичка, – засмеялся Клыкарь. – Ладно, мы всё равно уже пришли. Давай по-быстрому спасём мир и в кабак. До него и обратно я готов нести тебя на руках!

– Какой кабак, Клыкарь? Комендантский час в Аббарре.

– Поэтому и предлагаю, – улыбнулся бист, ныряя в нишу в стене. – Сокровищ Орму не хватит оплатить твой обед и накормить досыта! Куда же мне, простому бисту?

– Не так много я и ем, – проворчала Эша. – Уж точно не столько, сколько б могла и хотела.

Эша подняла коготь куфа, засунула в карман и поспешила следом.

Глава 6

Последний приют

Эша с особым наслаждением вдохнула густой, не успевший ещё остыть запах пустынного города. Как же она была рада вынырнуть из каменных тисков старых тоннелей!

– Если уж и умирать, то не облегчая задачу могильщику? – улыбнулся Грав.

– Именно! Под небом или выше него, но точно не в норах облезлых куфов, – кивнула элвинг.

Солнце уже нырнуло за Клыки, и весь город погрузился в серую дымку – словно накинул вуаль. Время, когда день и ночь сходятся, очертания улиц начинают дрожать и таять, а фонари ещё не проснулись. В малом секторе, с востока примыкающем к лепестку ремесленников, было тихо. Как бы ни воспевали красоту Аббарра, но в тени белых стен шести основных секторов, на их задворках, пряталось всё то, чему не было места на главных улицах. Бедные кварты с заброшенными домами, достигшие дна тхару и те, кто скрывался среди них от закона, верша дела тёмные, пугающие и всегда остающиеся за высокой стеной благополучной и сытой жизни древнего оплота. Чем дальше от центра, тем хуже. Словно правитель из своей Башни не мог дотянуться до этих мест ни взором, ни властью, ни заботой. Приют Маан располагался далеко от центра, но и до окраин от него оставалось ещё приличное расстояние. Дети в него попадали отовсюду. Нежеланные дети служительниц богини утех, осиротевшие или брошенные бедными семьями, которые не могли прокормить ещё один рот, или слишком страшные даже для своих родителей. Причин было множество, а исход один.

Держась в тени домов, Эша и Клыкарь незамеченными пробирались к приюту.

– Знаешь, – обратилась полушёпотом к приятелю Эша, – почему Гаруна называла приют Башней Веры? Она говорила, что без веры она бы давно бросила это дело. Когда вокруг пара десятков, а иногда и больше, вопрошающих, ждущих глаз, ты просто обязан верить, что сделаешь всё, чтобы дать им новую жизнь. Верить вопреки, словно упрямый гвар. Даже когда верить невозможно, приходится побороть отчаяние, тёмные мысли и вновь делать всё, что в твоих силах. Для многих эта башня была последним приютом.

Клыкарь ободряюще улыбнулся:

– Тогда последуем её совету.

Эша кивнула:

– Будем надеяться и сделаем всё, что в наших силах. Вот и пришли.

Они замерли, прижавшись к стене дома напротив приюта.

– Ты видишь то же, что и я? – Грав кивнул в сторону приюта.

Эша прищурилась, вглядываясь в сумрак и стараясь разглядеть то, что насторожило напарника. Она смотрела на потемневшие стены верхних этажей. Из мёртвых глазниц башни, словно уродливый плющ, тянулись тонкие щупальца скверны. Чёрными ветвями они вытекали из окон, вгрызались в камень, исчезали и вновь появлялись, поглощая всё на своём пути.

– Смотри, и тут тоже! – элвинг показала на чёрные пульсирующие пятна у самой земли. – Это подвал, откуда меня вытащил Вэл Сту. Нам надо поторопиться, пока дом не превратился в монстра.

Прислушавшись, Эша не уловила никаких подозрительных звуков. Зловещая тишина напрягала.

«Странно, что патруль не заметил чумной дом, – подумала она. – Видимо, малые сектора у внешних стен патрулировали не так тщательно».

Эша взглянула на плечо Клыкаря. На повязке проступили бурые пятна.

– Как рука?

– В норме, – отмахнулся бист. – Пошли.

Но стоило им выйти из тени здания, как сверху раздался пронзительный крик.

– Это что ещё за такое? – схватился за топор Грав.

Эша посмотрела в небо и удивлённо воскликнула:

– Сварг?.. Сварг! – обрадовалась элвинг, останавливая Клыкаря. – Это моя «птичка». Помнишь?

Кайрин спланировал и приземлился на все четыре лапы рядом.

«Долго ты, – проворчал зверь. – Дом пустой, в нём зло».

«Почему в Энхар не улетел?» – спросила Эша.

«Тебя ждал».

«Всегда улетай в безопасное место. Ты свободен».

«Значит, свободен решать, когда лететь, а когда остаться».

«Дурная голова! Вдруг бы с тобой что случилось?»

Кайрин только фыркнул в ответ.

«Подожди нас, но на одной из соседних крыш. Это здание опасно. Только сиди очень тихо».

Грав наблюдал за девушкой и грифоном. Время от времени кайрин то поднимал, то опускал уши, встряхивал головой, издавал приглушённые звуки, похожие на клёкот и рык. Ашри в ответ то улыбалась, то хмурилась. В определённый момент Клыкарь почувствовал себя бистом на свадьбе элвингов.

– Привет, крылатый! – Грав встал рядом с Ашри и смерил взглядом кайрина. – С последней нашей встречи ты явно похорошел.

Сварг наклонил голову и шумно втянул клювом воздух возле биста.

«В прошлый раз он пах иначе, – проворчал Сварг, обращаясь к Эше, – менее подозрительно, – зверь заодно обнюхал Эшу. – И ты тоже пахнешь отвратительно!»

– Ладно, давай без оскорблений, – элвинг потёрла клюв кайрина. – Мы постараемся как можно скорее вернуться.

– Думаешь, он меня помнит? – спросил Клыкарь. – Это же правда, что кайрины помнят всё сто лет?

Эша пожала плечами:

– Думаю, нам это не удастся проверить. А вот то, что от нас воняет куфом – однозначно.

Грав наклонил голову к плечу, шумно втянул воздух, и, нагнувшись к макушке Эши, понюхал.

– Да, подруга, ты подваниваешь, – резюмировал бист и улыбнулся.

– А сам ты словно розами благоухаешь!

Грав лишь пожал плечами и посмотрел на дверь приюта:

– Думаешь, Пожиратель будет возражать против нашего не совсем опрятного вида?

– Заперто, – подёргав ручку, элвинг нахмурилась. – Гаруна никогда не запирала двери, до того как вляпалась в это склизкое и тёмное дело.

Она потянулась к карману и достала отмычки.

– Серьёзно? – Грав поднял бровь.

– Видишь, уже фонари зажгли. Действуем тихо, пока не окажемся внутри.

– Ага, тихо. Видимо, клекотать на всю улицу с птицей-переростком умещается в твоё особенное пугатонское понимание тишины? – ворчал Клыкарь, наблюдая, как шары фонарей медленно разгораются, разгоняя мрак.

Улица была всё так же пуста. Грав скользнул взглядом по крышам домов и на одном из них заметил силуэт кайрина.

– У нас ещё есть шанс позвать стражу, – положив руку на плечо Эши, сказал он.

– Боишься не справиться?

Щёлкнул замок, дверь открылась, и они вошли внутрь.

Эше показалось, что подъём занял лишь несколько мгновений. И вот она вновь стоит перед запертой дверью, из-за которой звучит механическая какофония.

– А вот тут можешь оторваться, – она пропустила биста вперёд. – Только не дай музыке залезть тебе в голову.

– Тогда, думаю, это пригодится. Держи, – Клыкарь достал что-то из кармана и протянул Эше. – Уж точно лишним не будет.