По следу некромантки

Кейна с момента смерти Тригена не говорила ни слова, за исключением коротких заклинаний на марском языке — могилу вырыла именно она. Миена присела рядом, сказала:

— Он был последним. Больше никто не умрёт на этой войне.

Кейна подняла голову, пристально посмотрела на неё из-под чёлки — и кивнула.

Потом подошёл Роис. Рука ещё плохо его слушалась, и это было заметно даже при ходьбе — он ею практически не шевелил, и она висела плетью. Но с таким ранением, даже при вмешательстве магии, могло быть гораздо хуже.

Миена деликатно отошла, но успела услышать, как Роис сказал:

— Ты ни в чём не виновата.

Соврал, конечно же. Однако Кейне, наверное, нужно было услышать эту ложь.

Все они потихоньку, понемножку приходили в себя, собирали себя — и заодно осматривались по сторонам. Гиур и Роис сходили на небольшую разведку, но не нашли ни признаков человеческого жилья, ни признаков Земли Зги. Когда ребята вернулись, уже сгустились сумерки.

— Устроимся на ночлег, — решил Куртен. — Нам всем нужно набраться сил. Завтра проведём обряд и выясним, в какую сторону идти.

Стоянку устроили на противоположном конце луга, возле небольшого ельничка, где можно было наломать лапника для лежанок. Есть никто особо не хотел, но Куртен достал из своей котомки несколько хлебных лепёшек и раздал спутникам, не слушая возражений: подкрепиться было необходимо. Он же настоял на том, чтобы развести костёр и дежурить у него по очереди до самого утра.

— Ловцы могли нас слышать, — объяснил он, — и тоже пойти к Зги. Мы далеко не всё тут посмотрели и можем находиться ближе к цели, чем нам кажется.

— Они всё равно не успели бы за такое короткое время, — покачал головой Гиур.

— Но могут успеть, если, в отличие от нас, не будут спать этой ночью. Так что лишняя предосторожность не помешает.

Куртен вызвался быть первым часовым, остальные же стали укладываться на ночлег. Миена легла спиной к огню, положив под голову сумку с вещами. Несмотря на усталость, сна не было ни в одном глазу. Темнота за деревьями как будто полнилась неясными силуэтами, но стоило вглядеться в неё, как становилось понятно, что это всего лишь обман зрения. И что на самом деле ничего там не было и нет…

Не было и нет… Как нет и девяти лет, что прошли с тех пор, как Миена решила пойти в некромантки. Казалось, вся её жизнь до этой точки, чёрной, как ночь, и жаркой, как костёр — была не взаправду. Она не считается, эта жизнь. Истинно лишь то, что есть сейчас.

Миена вспомнила, как она сидела в чулане, куда заперла её мать, с замиранием сердца слушала копошение крыс у непрогрызаемого бочонка с солениями и думала: всё правильно. Теперь не должно быть легко. Она и не заслужила, чтобы было легко. Что поделать? Мама не понимает, что всё это для её же блага, для блага их семьи. И боится, конечно. Ведь это страшно — отдать своего ребёнка в Порог, пусть даже виноватого. Но Миена была уверена: некромантия не может быть страшнее того, что случилось.

Во всех деревенских школах занятия начинались после сбора урожая, то есть когда осень уже давно вступила в свои права. Но Миена знала, что магические школы начинают работать гораздо раньше, в первый день Яблока — месяца, когда на яблонях созревают первые плоды. А до этого ещё надо пройти проверку на магический дар и доказать, что знаешь грамоту и элементарный счёт. Насчёт дара Миена уверена не была, хотя однажды сумела поднять в воздух поваленный ствол дерева, перегородивший ручей, сама не понимая, как это сделала. К тому же в их роду была шептунья, черпавшая силу из горящего огня — мама помнила, как прабабка гадала при лучине деревенским девкам на суженых.

Но Миена хотела не этого. Она хотела быть самой сильной.

Когда брат в праздник Середины Лета вытащил её за косу к вязанке хвороста, которую ещё не успели поджечь в честь праздника, и перед всей деревней объявил, что Миена собралась уйти в школу некромантов, стало ещё сложнее. Ведь он вдобавок попросил о помощи неравнодушных — а неравнодушными оказались все. Незаметно уйти в Тиугар стало мероприятием практически невозможным, учитывая, что все теперь следили за ней, и это не говоря о том, что на Миену отовсюду сыпались колкие реплики.

Но она справилась. Она договорилась с местным торговцем, чтобы подвёз до города, прекрасно зная, что тот её сдаст — а сама ушла на несколько дней раньше, в ночь. Пешком. Если бы Миену не приняли в Порог, по возвращении её бы ждал не просто прохладный приём — она бы окончательно стала изгоем в деревне, а то и во всём Приречье. Однако её приняли — и начались новые испытания, которые девушка прежде и вообразить себе не могла. Но знание, что всё это необходимо, удерживало её на плаву. А теперь… что осталось у неё теперь?

Тёмная ночь и костёр, жарко дышащий в спину. И люди, которым она оказалась нужнее, чем собственным родным. К порогу снова подбирался яблочный месяц, и Миена знала, что в этот раз, как и тогда, он совпадёт с началом её новой жизни. Свободной жизни. Закончится время жертв. Закончится долгое путешествие, начавшееся прошлой зимой. И вроде бы — вопреки всем сказкам — оно закончится хорошо. Ведь на сей раз ей не в чем себя винить…

Лесная темнота смотрела на неё бесстрастно и пристально, как совсем недавно смотрел Уртан в пещере, где его приятель убил Тригена.

***

Обряд, проведённый Гиуром на следующее утро, указал направление, но пробираться по незнакомому лесу было тем ещё испытанием. Это отнимало и время, и силы, а Земли Зги по-прежнему видно не было. Пришлось провести в лесу ещё одну ночь, потом снова преодолевать бездорожье — и лишь во второй половине следующего дня беглецы обнаружили себя на опушке леса, с которой открывался вид на искомую пустошь. К тому времени, правда, близость Земли Зги уже не была сюрпризом — та задолго до своего появления выдала себя запахом. Гарь, горечь, тление и что-то ещё неопределяемое, но такое же мерзкое — вонь долетала до нюха путников с каждым порывом ветра.

А потом это появилось на горизонте — необъятный, на первый взгляд, клочок земли, который тоже когда-то был лесом, а теперь представлял собой пространство, то ли засыпанное странным серо-сизым пеплом, то ли залитое чем-то того же цвета. Изредка над этим огромным кладбищем возвышались чёрные обугленные стволы. Наверное, когда-то они были самыми крепкими деревьями Леса Зги… Того, кто захочет узнать, насколько мощной может быть некромантская магия, следует водить сюда на экскурсии. Но смотреть на это нужно только издалека — даже с того места, где стояли некроманты, ощущалась смерть, витавшая над пустырём. Смерть, готовая наброситься на каждого, кто посмеет приблизиться.

— Ничего, — негромко проговорила Кейна и облизнула пересохшие губы — вид Земли Зги внушал ей ужас. — Сфера справится.

Роис, который нёс сферу здоровой рукой, согласно угукнул. Солнце уже подползло к западу, однако сумерки ещё не наступили, и прозрачный шар выглядел просто прозрачным шаром, как и всегда на свету. Но ни у кого не было сомнений, что он поможет.

Миена уже знала, как это будет. Ей объяснили, что сферу нужно разбить, а потом объединёнными усилиями нескольких магов направить её силу на очищение и возрождение земли. Жертва понадобится только для первого действа, и то будет достаточно лишь нескольких капель крови. Звучало всё довольно просто, и Миена понимала, что все сложности были преодолены, пока создавался этот гремучий волшебный шар — но страх всё равно то и дело напоминал о себе, пробегал холодными лапками по позвоночнику. Какое-то время им всем придётся просуществовать рядом с этой гиблой землёй, пока разбивается сфера, пока творится заклинание — хватит ли времени?..

Куртен двинулся первым. За ним сразу — Асвейта. Кейна, забравшая у Роиса сферу, и сам Роис. Потом Гиур. Миена, заставив себя больше не думать о том, что всё может пойти не по плану, сделала шаг к Земле Зги последней.

Если бы в конце этой цепочки некромантов оказался кто-то другой, у него бы не осталось шансов.