Страница 91 из 101
Глава 17 Виконтесса Балийская
С самого раннего детства виконтесса Балийская никогда не пропускала прибытие имперского дредноута. И дело не в том, что каждый корабль вёз множество чёрных рабов, пряности, золото, серебро и иные богатства Зелёного Континента. А также не в том, что Балийский торговый дом входил в узкий перечень торговцев, имеющих право присутствовать на первом аукционе, а значит имеющих право снять самые жирные сливки с даров далёкого континента и заработать на этом баснословную прибыль. И, как ни странно, дело не в том, что девушка лично курировала поставку убийц, насильников и прочей мрази для Императорского Проклятого Легиона, и через неделю ублюдков погрузят на дредноут и отправят в дальнюю колонию. Где они успешно сдохнут во славу истинной Империи и, зачем обманывать богов, богатства избранных аристократических родов. Нет, это всё радовало девушку, но настоящая причина лежала в эмоциональном плане: виконтессу восхищала сокрушительная мощь дредноута: четыреста метров зачарованной стали в длину и пятьдесят в ширину, высший Архимаг в качестве капитана, не менее дюжины архимагов и архимагистров, бесчисленное количество обычных магов, множество сокрушающих артефактов.
Таких монстров у Северной Империи имелось четыре, целых четыре корабля, способных пройти через Аринское море Океана Бурь и достигнуть Зелёного Континента, где в их безразмерные трюмы загрузят сокровища. Пройти, несмотря на враждебную магию, несмотря на бури и торнадо, несмотря на морских драконов и иных морских тварей. Этот факт восхищал виконтессу с самого детства, да что тут говорить она считала дредноуты главным символом Империи, самой её сущностью — мощь и непреклонность ни перед чем!
Виконтесса уютно расположилась в своей излюбленной ложе на северных скалах. Обычно эту ложу не жаловали из -за удалённости, но сегодня в ней находились люди: неизвестный аристократ и пожилой профессор Равыдыч из местного университета в сопровождении охраны. Виконтесса в очередной раз подумала, что хватит жадничать и пора выкупить эту ложу в своё личное пользование, благо муж позволит такую трату, но голос меркантилизма снова задушил идею в зародыше: выкладывать целое состояние за недвижимость, которая потребуется от силы четыре раза в год — это верх расточительности. Как известно: деньги не любят расточительных!
Виконтесса любила деньги, а они без сомнения любили её. Хотя внешность девушки никак не подходила к её финансовым талантам: красивая невысокая брюнетка восточного типа, с очаровательной смуглой кожей, чёрными глазами и пухлыми губами. Многим она казалось знойной и горячей красавицей, только виконтесса выросла холодной, расчётливой и с аналитическим складом ума. Зато в браке ей повезло, её муж любил её такой какая она есть, к тому же полностью отдал на откуп все финансовые дела, сконцентрировавшись на производстве и запуске новых проектов.
В итоге девушка решила не обращать внимания на посторонних и насладиться любимым зрелищем. С высоты в добрых три сотни метров открывался прекрасный вид на Лазурную бухту, озаряемую ярким полуденным солнцем. Имперский дредноут Император Барамор Второй медленно и с расстановкой входил в воды бухты. Толпы плебеев на причалах возбужденно кричали, и их раздражающий гул доносился даже до ложи. Девушка поморщилась: хорошо, что всего лишь гул, а не вонь толпы. Она помотала головой, отгоняя неприятные мысли, и воспользовалась изящным биноклем, чтобы рассмотреть корабль.
Намётанный глаз девушки без труда заметил новые шрамы на могучем теле гиганта. Рейд кораблю дался нелегко, несмотря на весь лоск и порядок. Для знающего человека это очевидно: на верхних палубах не хватало боевых артефактов, а корпус корабля не сверкал, но лишь отсвечивал рассеянным матовым светом, что говорило о том, что защитные чары израсходованы минимум на половину.
Виконтесса немного взгрустнула, теперь имперские управляющие будут заламывать цены на товар, и никакие доводы и взятки не помогут. Если управляющие не выполнят план по доходам и не покроют затраты на ремонт с помощью торгов, то следом с этих же торгов уйдет имущество этих управляющих. Вместе со всем их имуществом и домочадцами. Хотя каких-то десять лет назад недостающая разница покрывалась из казны, и никто особо не волновался из-за этого, а теперь честным торговым домам стало куда как труднее работать.
Так что прибыли в этом квартале не будет. Эта мысль ещё сильнее расстроила девушку, но она отогнала свои меркантильные мысли и вновь восхитилась кораблем. В остальном дредноут выглядел превосходно, даже профессор обманулся: он вовсю рассказывал аристократу о корабле, океане, истории освоении далекого континента, о традициях и ритуалах Императорского флота. Речь профессора текла словно мед, медленно и неспешно. Сказывался колоссальный опыт работы с аудиторией. Виконтесса смутно припомнила, что маг как раз специализируется на океане Бурь и имеет степень архимагистра школы Воды.
— Дредноут задержался на две недели… — до девушки донеслись сквозь мысли слова профессора.
— Почему? — виконтесса осознала, что совершенно неприлично пялится на незнакомцев, и аристократ даже повернул своё лицо к ней и неотрывно смотрел, правда, с легкой извиняющейся полуулыбкой. Девушка гипнотически залипла на странные завораживающие рисунки на лице человека и лишь спустя несколько мгновений улыбнулась в ответ и, слегка покраснев, отвела взор.
Виконтесса пробежалась по памяти, но никак не могла сообразить кто же сидит в левой части ложи, никто из аристократов с такой примечательной особенностью на ум не приходил. Против воли девушка заинтересовалось разговором чужаков.
— На корабль напали. Четыре или даже пять дюжин морских драконов. Дредноут решил не вступать в бой и укрыться в бухте на острове Кукерт, — степенно произнёс маг. — Конечно, наши корабли само воплощение могущества, но после такой схватки дредноут встал бы на судоремонтные верфи минимум на полгода.
— Пять дюжин? — скептично спросил аристократ. — Несмотря на всю мощь вашей плавучей крепости, я сомневаюсь, что он справится хотя бы с десятком драконов в их стихии. Не говоря уж о пяти дюжинах. Либо я что-то упускаю, профессор.
Маг поправил магические окуляры, вгляделся в дредноут и указал: