Страница 12 из 16
Моя рука была толще в предплечье, чем у неё, и пролезла в щель с небольшим трудом. Она прикоснулась губами к пальцам, облизала их, затем опустила мою руку ниже, подставила своё тело, молчаливо потребовав, чтобы я потрогал её через одежду. Я чувствовал последовательно кожу шеи, жёсткие вьющиеся волосы, затем тепло, мягкость, упругость. Мои пальцы опустились вниз, всё ниже и ниже…
Она вдруг поднялась и пошла к кровати.
— Прости… прости, я не должна была… — услышал я вслед.
Ох уж эти женские сомнения! Или это были не сомнения, а своеобразная игра в кошки-мышки? Конечно, некоторое время я обдумывал происходящее — нравственную сторону вопроса, последствия, и сделал вывод, что окончательно сдаюсь. Есть вещи, против которых любые убеждения и устои бессильны, особенно в том возрасте, в коем находилось моё тело. Препятствовать этому странному роману через стенку больше было невозможно.
Во-первых, предчувствие подсказывало, что наше заточение надолго, и подобная разрядка будут полезны обоим с психологической точки зрения. Во-вторых, физиологически меня тянуло к Самире не меньше, чем её ко мне. Я узнал её поближе, узнал её желания, и бороться с этим становилось всё труднее, особенно когда мы по сути заперты вдвоём, наедине. И в третьих — всегда был шанс договориться и прекратить это по возвращению домой. Если, конечно, получится вернуться.
Конечно, от чувства, что при этом я изменяю сразу двум женщинам было некуда скрыться, но жизнь уже давно научила идти на подобные циничные компромиссы в критических ситуациях.
На следующее утро меня разбудили рано, надели наручники и сразу повели по лестнице в лабораторию. Сперва меня привели к незнакомому офицеру низшего чина, который сообщил через переводчика:
— Сообщаю, что сегодня начинается цикл исследований. Исследования будут касаться ваших способностей и их связи с генетическим кодом. Мы уже провели генетическое профилирование. Сегодня вы проходите проверку процента сечения. Вы будете вынуждены передвигаться по территории комплекса, в том числе без устройства контроля, поэтому напоминаю, что за попытку бегства или применения способностей вы будете приговорены к расстрелу. Способность к лечению вы вольны применять самостоятельно по мере необходимости.
— А её потребуется применять? — осторожно спросил я.
— В ряде случаев.
Я уже читал о том, как проводится проверка процента сечения у нас, но подозревал, что в Японии всё несколько по-другому. Меня провели в современную медицинскую лабораторию, снова взяли анализ крови, затем вкачали какую-то дрянь в вены, заставили выпить литр подкрашенной жидкости и запихнули в томограф, нацепив беспроводные датчики на голову. Затем сняли ошейник — в этот момент в комнату как по команде вошли двое солдат с автоматами и встали по углам — и снова запихнули в томограф. Ошейник снимали и надевали, а меня вели через совершенно незнакомые мне автоматы — покрутили в центрифуге, провели через многочисленные сканирующие рамки, запихнули с маской в бассейн под воду. Пока никакой жестокости не было замечено.
Последний эксперимент был особенно занимателен. Я всё ещё был без ошейника после предыдущих изысканий и с датчиками на голове. Меня заставили полностью раздеться и провели у тесную комнату, с трёх сторон у которой были уже знакомые зеркальные стёкла. Нацепили присоски на голову, переводчик сказал мне держаться за поручни на стене и не двигаться. Затем в комнату зашла одна из сотрудниц лаборатории — сравнительно молодая азиатка в чёрной медицинской маске и в халате. Она молча расстегнула халат, под которым не оказалось белья, а затем принялась сосредоточенно гладить меня. Реакция не заставила себя долго ждать, а вот процесс странных ласк затянулся. Я честно держался минут пятнадцать, после чего не выдержал:
— Заканчивайте уже с этим!
Потянулся рукой, но из динамиков в потолке прозвучал громкий резкий звук, а руку вернули на место. Удивительно, но лаборантка послушалась — медицинские перчатки опустились именно туда, куда я уже давно ждал. Всё закончилось достаточно быстро, после чего в её руках ловко оказалась ёмкость для сбора генетического материала. Мне до сих пор не вполне понятно, что служило его истинной целью и потребовало провести всё именно таким образом. Проверка каких-то нервных импульсов, взятие анализа, либо какие-то типично-японские извращённые решения организаторов процесса.
Наконец, на меня снова нацепили ошейник, и закончилось всё душем, после которого мне коротко сообщили, что «продолжат завтра».
Когда меня вернули в комнату и подали завтрак, я позвал через стенку:
— Самира?
Но ответа не было. Пришла лёгкая тревога — я понимал, что с Самирой наверняка именно сейчас будут делать нечто подобное, но теперь понял, что и последний эксперимент наверняка может оказаться похожим.
Пришлось есть в одиночестве. Самира вернулась спустя час с небольшим и тут же позвала.
— Эльдар! Эльдар!
Я бросился к нашей «переговорной» щели. Она выглядела ошеломленной.
— Как ты? Эти уроды что-то делали с тобой?
— Нет… не то, чтобы… — Она потупила взгляд. — Но мне так стыдно. Ты был в той маленькой комнатке? В конце?
— Был. Что они сделали с тобой?
— Сначала там были две женщины. Они сказали мне раздеться и посадили в кабинку. Они спросили у меня, кого я больше предпочитаю… Мужчин или женщин. Я ответила, что мужчин. Пришёл молодой лаборант, в халате… Он перед этим ещё томографию делал. Он не страшный, но… я очень испугалась. У тебя тоже был лаборант?
— Не важно. Этот урод распускал руки, я понял.
Признаться, я вскипел от ярости, ловля себя на том, что испытываю ревность.
— Нет… Он не трогал меня руками, он совсем молодой юноша, и мне показалось, что его тоже заставляют это делать.
— То есть не руки?
— Ну… Язык.
— Оу.
— Мне так стыдно. Я слышала, что так можно, и так делают, но… со мной это впервые. Ох, принесли завтрак. Прости, я снова начинаю.
До обеда она играла в молчанку. После обеда я предложил поиграть в города — поначалу безбожно проигрывал, и после мы много раз так играли. Тему вчерашнего ночного разговора мы оба не поднимали, отчего приятное напряжение только росло — я уже чувствовал, что следующим вечером у неё будет новый заход.
После ужина в дверь засунули лист анкеты, на которой было четыре варианта.
1) Игровое устройство
2) Новостное устройство
3) Бумага и набор для письма