Страница 2 из 13
Жена взяла пачку пельменей, положила его в морозилку и машинально посмотрела на улицу. Она замерла на мгновение и тихо сказала: – Во дворе стоит какой-то мальчишка со скейтом и смотрит на наше окно. Я бросился к Лере, встал рядом с ней и глянул на площадку внизу.
Задрав голову вверх, на асфальте, стоял тот самый пацан. Рядом лежал до нельзя ободранный скейт. Мальчишка заметил меня, широко улыбнулся и помахал мне рукой.
Я тут же расплылся в дурацкой ухмылке, бодро кивнул и помчался в прихожую. Я так торопился, что переобуваться не стал, и выскочил из нашей квартиры, как был. А был я в домашних изодранных тапочках, растянутой майке и старых трениках с пузырями на обеих коленках. Рискуя переломать себе ноги, я стремглав скатился по лестнице, и выскочил из подъезда наружу.
Мальчик сидел на бордюре и терпеливо ждал моего появления. Я бежал, не обращая внимания на старушек, сидевших возле подъезда. Теряя просторные тапочки, я побежал к моему дорогому индуктору.
Заметив меня, мальчик поднялся на ноги. Теперь он стоял, переминаясь с одной ноги на другую, и не совершенно знал, как реагировать на мое появление. Я подскочил к пацанёнку, схватил его за щуплые плечи и тихо выдохнул: – Ты?
Тут я услышал, как за спиной зашушукались наши старушки. Пацан открыл было рот, чтобы ответить, но я его тут же прервал: – Пойдём сейчас к нам. Жена вернулась с работы, сейчас она нас покормит, и ты все расскажешь.
Я повернулся к окнам квартиры и разглядел за стеклом лицо удивленной супруги. Я помахал ей рукой и устремился к подъезду. Мальчик двигался рядом, держа скейт под мышкой.
Проходя мимо лавочки со старожилами наших окрестностей, я положил руку пацану на плечо, угодливо улыбнулся и елейно сказал: – Племяш мой. Давно обещал в гости зайти.
Старушки придирчиво оглядели необычную пару и сурово поджали тонкие губы. О чем они думали, я, конечно, не знаю. Однако выражения сморщенных лиц не сулили для нас чего-то хорошего.
Мы быстро поднялись по лестнице и вошли в открытую дверь нашей квартиры. Жена встретила нас в тесной прихожей. Не зная, что и сказать я пробормотал: – Познакомьтесь. – и неуверенно повёл правой рукой. Мальчик спокойно представился: – Глеб.
– Тетя Лена. – буднично сказала жена и добавила: – Мойте руки и проходите в гостиную. Через десять минут будем ужинать. – Она развернулась и скрылась на кухне. Судя по шуму, который послышался минуту спустя, она была не очень довольна явившимся гостем. Оно и понятно, припёрся точнёхонько к семейному ужину.
Глеб положил скейт на пол, и мы прошли ванную. Я вспомнил, что не представился и сказал: – Зови меня дядей Витей. А то эти противные старушки такого себе напридумают, что потом век не отмажешься. – Глеб кивнул, открыл воду и начал мыть руки.
– А мне сказали, что ты погиб. Машина тебя сбила. – начал я разговор.
– Кто сказал? – удивлённо вытаращился мальчишка.
– Пацан в парке. Рыжий такой, шкет. На зеленом скейте.
– Ах, этот. – презрительно махнул рукой соавтор: – Вечно он всё, с чем-то путает. – Глеб помрачнел и добавил: – Это Кольку с улицы Волгина сбили. Прямо во дворе его дома. Какой-то бритый урод летел на чёрном джипе. Даже не остановился потом. Умчался, как ни в чём не бывало.
– А где же ты был? – Задал я главный вопрос: – Я тебя сегодня искал. Последние дни я совсем перестал видеть интересные сны.
– Во вторник бабушка у меня заболела. С каждым днём ей становилось всё хуже и хуже. В четверг утром я вызвал скорую. Её отвезли в областную больницу и положили там в коридоре. Ухаживать, кроме меня, ней за некому. Поэтому все эти дни я был рядом с ней.
Сегодня ей полегчало. Она начала подниматься с постели и меня отослали домой. К назначенной встрече, я опоздал и в парк уже не пошёл. Сразу помчался домой. Сделал уборку в квартире. Постирал всё белье, а к вечеру, когда освободился от дел, пришел к вашему дому.
– Откуда ты знаешь, где я живу?
– У меня приятель обитает поблизости. Я несколько раз видел вас здесь и понял, что мы, наверное, сможем стать с вами соавторами. Просто вы всегда были так заняты мыслями, что я не решался к вам подойти.
– Не удивительно, что я был очень занят. Каждый раз, при твоем приближении на меня обрушивался бурный поток свежих идей. Вот я и старался, как следует их все запомнить.
– У меня тоже было много сюжетов, но я не знал, что с ними делать. Вот и старался, как можно быстрее забыть.
Я слушал слова пацана и ощущал, как в моей голове зашевелились интересные мысли по поводу последней истории, отложенной, сегодня с утра. Сам собою возник чёткий план завершающих глав, и появилось желание, метнуться к столу и сесть за клавиатуру.
С трудом пересилив себя, я остался на месте и продолжал слушать мальчишку. Тем не менее, вторым планом я продолжил обдумывать текст. Глеб закончил мыть руки, вытер их полотенцем и вопросительно взглянул на меня.
Мы прошли с ним в дальнюю комнату. Ночью она служила нам с Лерой супружеской спальней, а днем выступала в качестве моего кабинета. Я торопливо включил настольный компьютер. Глеб с интересом смотрел за моими нервозными действиями.
Я открыл файл с написанным за прошедшие дни и стал читать его в слух. Глеб внимательно слушал и, время от времени, вставлял замечания. Сначала я просто их слушал и запоминал все поправки, но это продолжалось недолго.
Вскоре я схватил ручку с бумагой и начал записывать каждое слово. Жена несколько раз очень тихо, буквально на цыпочках, подходила к дверям. Она слушала наши бурные споры, но войти, не решилась.
Через час я закончил первую читку и аккуратно сложил все листки, исписанные поправками мальчика. Я выключил свой компьютер, и облегчённо вздохнув, мы двинулись в кухню.
Жена успела нам приготовить сногсшибательный ужин. К этому времени, её отношение к Глебу весьма изменилось. Она вела себя с ним словно радушная тетушка, что угощала племянника, заглянувшего в гости.
После плотного ужина я проводил Глеба домой. Мы поднялся на пятый этаж, и там по-взрослому попрощались за руку. Я подождал, пока за ним закроется хлипкая дверь, и только затем вернулся к себе.
После этого дня, всё у меня пошло так, как я хотел. Я стал работать, как профессиональный писатель. То есть, с девяти до шестнадцати, с часовым перерывом для обеда и отдыха.
Приём, за шесть часов умудрялся печатать по восемнадцать – двадцать страниц плотного текста. Самое странное, что я не уставал от такого труда. Писал очень легко, весело и с наслаждением. Потом, приходил мой соавтор, и я читал Глебу сочинённое за день. Он делал поправки и вставки. Иногда это было несколько слов, чаще всего, большие отрывки.
Время от времени он меня останавливал и говорил: – После абзаца нужно бы вставить … – и погрузившись внутрь себя взглядом, монотонным речитативом диктовал пару страниц. Я едва успевал это записывать.
Первые дни я пытался с ним спорить. Однако скоро я понял, что все замечания улучшают наш текст и делают это удивительно сильно. К вечеру мы заканчивали такую работу и двигались в кухню. Жена подавала нам ужин.
Кроме –того, она собирала мальчику что-то с собой, чтобы он мог угостить свою старую бабушку. Я провожал молодого соавтора до дверей его старой квартиры. Я очень боялся лишиться индуктора из-за какой-то нелепой случайности, вроде пьяного лихача за рулём или обкурившегося наркомана и пьяницы.
Общими силами приличный рассказ, превратился в роман, который мы завершили за месяц. Плод наших совместных трудов я разослал по редакциям и принялся за новую тему.
Ответ пришёл, как всегда, очень не скоро. К моему потрясению, вещь не произвела впечатления на московских издателей. Да она отличалась от моих предыдущих творений, как новый «мерс» от простых «жигулей». Однако, редакторы отчитали меня за всевозможные недостатки и ляпы.
Лишь одна мелкая фирма мне сообщила приятную новость. Они всё-таки его напечатают весьма небольшим тиражом, совершенно обычным для моего негромкого имени. Мол, сделают это они только в знак нашего большого знакомства. Да и гонорар дали мне по самой маленькой ставке. Нужно добавить, что разошёлся роман не так, чтобы ходко.