Страница 63 из 97
Чтобы это сделать, мы решили вливать кислоту и, добившись эффекта, т. е. увеличения слюноотделения (предполагаемый нами условный рефлекс), начать вливание другого вещества - соды. Ясно, что если мы, вливая кислоту, имели дело, действительно, c возникновением условного рефлекса, то вливание соды даст явления нового роста; если же все зависело от образования условного рефлекса на самый процесс вливания, то такого роста ожидать нельзя, так как процесс остался тот же самый. Опыт дал результаты совершенно неожиданные. Вместо того чтобы расти или оставаться прежним, слюноотделение падало. Тут мы поняли, что сделали ошибку в самом опыте, не приняв во внимание тех химических изменений в теле, которые происходят при введении кислоты и соды. Надо было это влияние исключить, чего мы не сделали и получили неожиданный факт. Чтобы исключить это, мы взяли эзофаготомированных собак. При таких условиях внутрь организма кислота не проникала, и тогда оказалось, как мы и ожидали, что переход на другое вещество дает новый рост слюноотделения.
На основании этого факта мы имеем право сделать заключение, что этот рост есть появление ротового условного рефлекса. Совершенно так же происходит и в жизни человека. Возьмите любое вкусовое вещество; при первых пробах оно будет вами едва замечаться, но затем, при дальнейшем применении, вы заметите рост рефлекса и ощущения ваши будут сильнее. Ясно, что раздражение с полости рта может простираться к высшим центрам головного мозга.
Выступление в прениях по докладу И. В. Завадского "Опыт приложения метода условных рефлексов к фармакологии»
[145]
(6 марта 1908 г.)
И. П. П а в л о в: Перед тем как приступить к прениям по поводу выслушанного доклада, я должен сказать, что на эти опыты надо смотреть только как на предварительные. В наших руках оказались великолепные, с точки зрения эксперимента, собаки, дававшие отчетливые, можно сказать, стереотипные рефлексы. Возникла мысль использовать их для испытания некоторых фармакологических веществ. Так как переход этих животных в другие руки создал бы новые условия, я и обратился с просьбой к уважаемому докладчику заняться этими наблюдениями. Опыты его составляют первый почин, и ясно, что о каких-либо законченных выводах в этом отношении не может быть и речи. После этих разъяснений я прошу высказаться по поводу выслушанного доклада.
Я должен прежде всего обратить внимание на чрезвычайную тонкость этого метода и потому важность для фармакологических исследований. Применяя малые дозы различных ядов, мы не получили никаких видимых уклонений со стороны двигательной системы животного. Животные были на вид совершенно нормальны, а между тем метод условных рефлексов показывает резкую разницу; условные рефлексы, например, исчезают. Изучение с помощью этого метода раскрывает нам более глубокие черты действия яда на центральную нервную систему, ибо оно разрешает вопрос: как в каждом данном случае понимать возбуждение - есть ли это возбуждение в истинном смысле слова или это есть дефект в функции, уменьшение влияния задерживающих центров? Вопрос решался просто. Мы пробовали давать самые малые дозы алкоголя ни разу не получили возбуждающего действия. Это надо понимать так, что с самого начала действие алкоголя есть действие парализующее, а не возбуждающее.
Выступление на заседании общества русских врачей в С. Петербурге по поводу смерти Л. Ф. Рагозина и Н. В. Экка
[146]
(3 апреля 1908 г.)
И. П. Па в л о в: Открывая нынеседание, прежде всего считаю нужным сказать о потерях, которые Общество понесло со времени последнего заседания: на днях умер бывший председатель Медицинского совета Л. Ф. Рагозин. По специальности психиатр, он, заведуя Казанской окружной психиатрической лечебницей, сумел поставить в ней дело на должную высоту. Затем он перешел на административные должности; о заслугах его в этой области я судить не компетентен. Укажу только, что по его инициативе открыты окружные психиатрические лечебницы, дающие теперь приют почти всех психически больных России.
Затем позавчера скончался доктор медицины Н. В. Экк, выдающийся практический врач, оставивший прочный след и в науке предложенной им операцией - соустаем между воротной и нижней полой венами. Эту операцию, названную его именем, он предложил, еще будучи молодым врачом, для лечения брюшной водянки при циррозе печени. Для того времени это была безумно смелая идея, но у него хватило настойчивости добиться ее осуществления у животных. В клиниках она не применяется, но нет такой физиологической лаборатории, где бы ее не делали. Он также одно время докладом, прочитанным в этом же Обществе, о смертности в России привлек к этому вопросу общее внимание, так что была даже образована особая комиссия для исследования его и борьбы с указанным в нем явлением. Но, как водится, комиссией дело и кончилось. Вообще это был человек выдающегося таланта и энергии, и нужно только удивляться, что оставленное им научное наследие невелико. Это объясняется отсутствием системы и выдержки. Предлагаю почтить память покойных членов Общества вставанием.
Выступления в прениях по докладам И. П. Павлова "Физиология больших полушарии головного мозга в границах метода условных рефлексов», Л. А. Орбели "К вопросу о локализации условных рефлексов в центральной нервной системе» и М. И. Эльяссона «Новые данные по физиологии больших полушарии»
[147]
(3 апреля 1908 г.)
П. А. Останков: Я два раза слушал доклады об условных рефлексах; в первый раз мне показалось, что они выставляются чуть ли не единственным средством изучения мозговой коры; во второй раз я увидел уже, что применение их ограничивается известными рамками. Метод этот поражает точностью техники и тщательностью ее выполнения, но правильно ли признание природы этих рефлексов как акта деятельности мозговой коры, как это утверждает доктор Орбели? Сопоставляя приведенные им факты с выводами, я думаю, что последние шире первых; может быть, мозговая кора является только одним из факторов условных рефлексов. Если мы сравним их с простыми рефлексами, то увидим, что для происхождения их нужны три агента: чувствительный и двигательный нервы и соединяющий их центр. Быть может, при условном рефлексе роль чувствительного пути и играет мозговая кора, но говорить, что условные рефлексы акт деятельности мозговой коры - это слишком широко. Можно допустить, что при выпадении участка коры, где находятся центры кожно-мышечного чувства, указанные уже давно другими авторами, разрушается чувствительный путь дуги условного рефлекса, и он исчезает. Но это не доказывает, что именно в коре лежит центральная, замыкающая часть дуги. Условные рефлексы ближе всего подходят к автоматическим актам, которые также вначале для своего образования требуют непременной работы мозговой коры, но затем могут совершаться и без ее участия, при помощи подкорковых центров. У меня и сейчас находится под наблюдением клинический случай поражения thalamus opticus, где автоматическая деятельность нарушена при целости коры полушарий. Таковы, быть может, и условные рефлексы, относительно которых, по-моему, докладчик должен был ограничить свой вывод признанием мозговой коры одним из звеньев дуги рефлекса. Докладчик же, доктор Эльяссон, на основании, как мне кажется, слишком мелких фактов стремится сделать крупные выводы, например факт с действием фальшивой и настоящей Камаринской, где разница слишком мала.
М. И. Эльяссон (возражает доктору Останкову, указывая на его ошибку; разница между действием настоящей и фальшивой Камаринской именно весьма резкая: последняя не дает никакого отделения слюны, а первая всегда дает его).
B. М. Б е х т е р е в: Для меня главный интерес условных рефлексов - это отношение их к учению о локализации функций в коре. Этой стороной дела я и намерен ограничить свои возражения. Как преимущество данного метода выставляют его объективность, но это преимущество разделяют с ним и другие факты и наблюдения, добытые другими, также строго объективными методами. Взгляды и терминология, конечно, могут меняться, но дело не в них, а в фактах, а их по отношению к функции отдельных частей мозговой коры собрано и прежними способами очень много. Не стоит и оспаривать утверждение, будто со времени Гитцига и других за последние 30 лет физиология головного мозга стояла без движения на одном месте, не развиваясь, потому что ведь известно, что именно за это, время собрана и добыта масса фактов и наблюдений, на которых твердо покоится учение о локализации функций мозговой коры, сделавшееся основой клинической диагностики нервных болезней. За это время сделано очень много и в отношении методики исследования мозговой коры и вместе с тем создано огромное учение о локализациях в мозговой коре, нашедшее себе не только экспериментальное, но и клиническое подтверждение; доказано существование и указана локализация центров не только двигательных и чувствительных, но и центров растительной жизни, а в том числе и секреторных. Они доказаны методами, во Всяком случае не менее точными, нежели метод условных рефлексов.