Царство воров

Но этот мужчина... Он был точно из другого мира.

- Ты похож на Ранньяра, - медленно проговорила она, чувствуя, как кожу начало покалывать в тех местах, где он прикасался.

- Это мой предок. А в тебе сила его возлюбленной. Удивительно, правда?

Тут Акку была с ним согласна. Ведь сейчас сила обоих враждует, как ни крути. Одна должна убить другую, чтобы не случилась трагедия вселенского масштаба.

Совсем неожиданно он развернул перед ней ладонь.

- Это тебе.

Перед ней раскрылся пышный бутон садовой розы. Нежно-розовой, как зефир. С лимонными махровыми тычинками. Такие росли у дедушки Лиу подле храма на холме. Акку помогала ему ухаживать за ними. Весной стоял потрясающий аромат, в эти дни она больше всего любила медитации. Запах роз окутывал ее с головы до ног, и даже доносился какое-то время от одежды.

Как он мог узнать про розы? Как много он вообще о ней знает? Как далеко видит?

Девушка не спешила принять подарок. Смотрела на Владыку прохладно. Как смел он лезть ей в голову и выуживать воспоминания, ковыряясь в ее чувствах? Это личное. То, с чем она ни с кем не делилась. Акку раздражала его излишняя самоуверенность. А еще она ему не верила. Ни капли. Поэтому на его обходительность и мурлыкающие речи не велась.

Как бы не продолжал красноволосый улыбаться, а все равно его улыбка стала натянутой. Владыку задело ее открытое пренебрежение. Но он промолчал.

Какую игру он вел? Девушка не понимала. Но зато осознала, что потихоньку перестает его бояться. Попросту устала. Вечный страх, оказывается, высасывает много сил.

Глядя прямо в его лицо, она спросила:

- Зачем ты убил мужчину по имени Прабхи?

- Кого?

- Прабхи. Тот человек в зале... - У нее не нашлось сил, чтобы описать несчастного, поскольку запомнились ей только его неестественно вывернутые и перегнутые конечности.

Красноволосый отпустил ее щеки и расхохотался. Белые зубы блеснули ровным рядом.

Акку почувствовала отвращение. Чужая смерть вызывает смех?

- Не смерть, - он покачал головой, продолжая посмеиваться. - Ты так переживаешь за незнакомого человека.

- Не копайся в моей голове! - Бирюзовые глаза Акку зло сверкнули.

- Не злись. Просто твои мысли порой слишком хаотично скачут на поверхности.

- И что смешного в том, что я сказала? Тебя развлекает чужая смерть? Бедняга Прабхи умолял на коленях! - Акку пыталась сдерживать себя и не дерзить так откровенно, но этот человек был просто невыносим и неприятен ей!

- Прабхи на языке пархов означает предатель. Это не его имя.

Акку запнулась и посмотрела искоса.

- Но...

- Но?

Она не нашлась что ответить. С досадой подумала что опять выставила себя в глупом свете.

- Он... выглядел таким несчастным... - сказала и опять язык прикусила. Как же наивно это звучит!

Кажется, царь воров был такого же мнения.

- Ты сказала, что ребенок в тебе умер, - насмешливо протянул он. - Толун, глава шестого абтана, предал меня во время битвы на Панге. За моей спиной он сторговался с ширами, пропустил за деньги почти сотню врагов. Продался. Они же потом вырезали часть моего войска на востоке.

- О... - растерялась девушка. - Я... Я думала...

Она не закончила. В этот раз ей действительно нечего было сказать.

Бутон розы по-прежнему был в его ладони. Сжав его на миг в кулаке, Владыка превратил цветок в пепел. Точно так же, как жизнь Толуна-Прабхи. Высыпал жалкую горстку на пол.

И посмотрел на Акку тяжелым взглядом, обдав колючим холодом.

Глава 17

Сардан

В столицу Инфанари цирк попал через неделю. Долго плелся дилижанс сквозь песчаную пустыню. Неприспособленные колеса городской маг из Симфелата смазал волшебной мазью, и теперь они даже не крутились, но гладко ползли по песку точно полозья на снегу.

В окно куда ни глянь - песок. Розовые дюны раскидались волнами, но это море застыло. От необычного песка исходило сияние, он весь переливался точно россыпь бриллиантов, и поначалу эта сказочная картина приковала внимание Сардана. Он, как и Рикхарт уселся у окна, наблюдая за бескрайними дюнами.

Но через час бросил наблюдение, потому что пейзажи еще долго не сменялись. Казалось, будто топчется цирковой дилижанс на одном месте. Не быстрым оказался путь. До Инфанари они ехали добрых полтора дня.

Столица не так уж сильно отличалась от Симфелата. Вередин сказал, что все города Аррукана одинаковы. Из-за песка. Не так-то много у местных материала под рукой, чтобы строить оригинальные дома. Только гамады давали камень, другие пустыни лишь вязкую глину и соль; и руды, которые не слишком использовались в строительстве.

- Из всех городов Ханишан немного отличается, там делают потрясающую роспись. На всем подряд. И на оружии, и на посуде, и даже на стенах домов. А остальные города - близнецы, как и правители Аррукана. - Лу постоянно находилась поблизости, бросала комментарии.

Близнецов Саддафи Сардан не видел, но по цирку гуляли слухи, что они придут на представление в самый последний день. "Фардуссу" разрешили остановиться прямо на главной площади. Белоснежный дворец возвышался над цирком, переливались розовые башенки и отсвечивали ярко круглые купола. Все здесь удивительным образом утопало в зелени, бежал по городу бирюзовый ручеек, окаймленный выложенной каменной плиткой. Чисто и необычайно прекрасно, точно в сказке.

Единственный минус - жара. Припекало так, что Сардану казалось его запихнули в печку и теперь поджаривают на медленном огне. Аррукан ему совсем не по душе пришелся.

У принца Саддафи начался отбор невест. Весь Аррукан стоял на ушах, не только столица. А в город Инфанари теперь шли девушки и женщины со всех городов. В надежде зацепить взгляд халифа и стать ему верной женой. Никого не смущало таинственное исчезновение предыдущих невест. Каждая думала о том, что именно она, единственная и неповторимая, согреет холодное сердце правителя.

Сардан чувствовал невероятное раздражение. В цирке настроение тоже сильно поменялось, попытать счастья решили даже бестолковые акробатки, и ничуть не стеснялись прямо говорить об этом. Их постоянное хихиканье резало по ушам.

Заметив скепсис на лице Маро, Вередин махнул рукой:

- Пускай попробуют. Отчего же нет.

Девушек было так много, что, скорее всего, старик был уверен, что вернутся они в цирковой дом ни с чем. Да он и сам так думал.

С дурацким отбором Инфанари обуяла лихорадка. Поэтому и цирку разрешили выступить, только для создания атмосферы праздника и гуляний.

Как в этой суматохе узнать что-то о парочке чужаков, забредших сюда с непонятной целью?

Все больше Сардан склонялся к тому, что Гаэрди прав: их здесь нет, а они сами теряют время.

С каждым днем Маро понимал, что он сам все дальше от изначальной цели. Он уже и не был уверен, а любит ли он Эмеральд Стоун?

Ему хотелось найти ее, но вера терялась с каждым утекающим из пальцев днем. Плюнуть на нее и забыть? Заняться собственной жизнью?

Что он вообще хочет сделать, едва увидит ее? Признаться в чувствах?

Вряд ли.

Сардан был для этого труслив. Хоть и стерлась между ними граница, разделяющая по финансовому состоянию, а все же было еще имя, род.

Стоун - никто. Пустое место, как ни крути. А его любовь просто смешна.

Для себя он решил, что вернется обратно в Фелеван. А потом домой. Хватит с него бессмысленных путешествий в поисках непонятно чего. Нужно привести поместье в порядок.

Пусть отгремит цирк свое последнее шоу в Аррукане, и на этом все. Точка.

Проклятая Лу высасывала из него силы, и однажды попросту выпьет его всего. Каждое утро он чувствовал слабость во всем теле, и мог бы поклясться, что эта тварь сидит каждую ночь под его окном. Затаилась и пьет по глотку. Но ждет удобного случая, чтобы наброситься и проглотить целиком и полностью.

Он не сильно ее боялся, но было неприятно и как-то не по себе знать, что за ним постоянно скользит пара разноцветных глаз. Кроме него, никто не страдал и не замечал ничего худого, и Сардану оставалось только обесиленно злиться на горзденку.