Страница 75 из 85
— Вполне представляю! — вставил фразу Мелентьев.
Светлана остановилась перед ним с высоко вздымающейся от негодования грудью, с горящими от несправедливой обиды глазами, хотела еще что-то сказать и вдруг осеклась, сразу словно погаснув.
— Ты полагаешь, что я убила Жаклин?
— Хорошо, не ты, тогда кто?
— Вот и найди! Ты же детектив! Кстати, а как насчет убийства Олега? Ты о нем, мне кажется, совсем забыл.
Кирилл плеснул на дно широкого бокала коньяку и протянул Светлане. Она поморщилась и налила полстакана виски.
— Нет, я не забыл об убийстве Ветрова, — медленно произнес он.
Но Светлана его уже не слушала.
— Так, эти листы я забираю! Привези мне подлинники! — резко обратилась она к Мелентьеву.
— Они нужны для следствия.
— Слушай, меня не волнует, нужны или нет! Я ведь была почти уверена, что эта проклятая ведьма из простой благодарности ничего обо мне не напишет. Ну уж если написала, подлинники должны быть у меня. Немедленно. Мой охранник поедет с тобой, и ты передашь ему листы!
— А ты не боишься, что он… — Кирилл не успел договорить.
— Не боюсь, я буду рядом!
— Такого поворота событий, я, признаюсь, не ожидал, но… — Кирилл сделал паузу, — предвидел. — Все черновики на Петровке. В сейфе моего друга майора Петрова. — Светлана захлебнулась от негодования. — Небезопасно детективу без охраны держать столь взрывоопасные документы у себя дома.
— Но ведь он может их прочесть! — в ужасе закричала Светлана.
Кирилл расхохотался до слез.
— У него на свои бы дела время хватило!
— Но тогда как же мы решим? Когда ты передашь мне или уничтожишь эти черновики?
— Я передам их прокурору в качестве письменного доказательства тягчайшего преступления — убийства!
Светлана схватилась за сердце. Мелентьев снисходительно уточнил:
— Только страницы, где говорится об убийце.
— А те, которые касаются меня, когда ты их отдашь?! — теряя последнее терпение, почти прокричала она.
— Только когда поставлю точку в расследовании.
Светлана была на пределе, никак не могла успокоиться. Она то садилась, то вставала, подбегала к Кириллу, махала рукой, щелкала зажигалкой, подходила к окну.
— Но ты хоть можешь мне объяснить, — наконец вырвалось у нее, — за что Жаклин так обозлилась на меня? Я у нее любовника не отбивала, скорее наоборот. Да, она помогла мне! Но и я помогла ей! Так за что?
— За то, что ты стала богатой!
— Смешно! Будто я одна такая!
— Но Жаклин не могла себе простить, что тогда взялась помочь тебе.
— Не понимаю!
— В ее голове постоянно вертелся злобный мотивчик: «Не помоги я ей, не стала бы она миллионершей! Не сложилась бы так удачно ее жизнь! Тогда смотрела на меня жалобными глазами из-за решетки обезьянника — а теперь в бриллиантах и соболях под ручку с дипломатами и министрами, а я!»
— Но ведь это глупо!
— Совершенно справедливо! Эта глупость и погубила Рахманину. Будь она чуточку поумней, стала бы мучиться от того, что какая-то знакомая девчонка выскочила замуж за миллионера! — ответил Светлане детектив и, попрощавшись, ушел.
Мадам Ферри долго смотрела на дверь, за которой скрылся Мелентьев, потом оглянулась и обхватила себя руками, будто ее еще кололи оставшиеся в комнате слова.
«Лжет или говорит правду, что хранит черновики на Петровке?» — пыталась разобраться Светлана.
— Мадам, к вам мсье Напольский! — доложила горничная.
— Зови! — досадливо поморщилась Светлана и постаралась придать лицу приветливое выражение.
— Светик, дорогая! — влетел встревоженный Никита. — Что случилось? У тебя был такой голос!
Светлане с трудом удалось подавить подступившие к глазам слезы.
— Так! — небрежно пошевелила она рукой. — Неприятности!
— Я могу помочь? — участливо спросил Никита.
— С предательством приходится бороться в одиночку! — думая о своем, тихо произнесла Светлана.
Никита опустил голову. Долго молчали. Мадам Ферри, погруженная в свои мысли, не заметила повисшей тяжелым облаком тишины.
— Я понимаю, — вздохнув, наконец, произнес Напольский, — я виноват перед тобой…
Удивленные глаза Светланы остановились на нем.
— Да, чего скрывать? Ты тогда нуждалась в поддержке… любви! Я видел твою растерянность, отчаяние и не помог… Увлекся Жаклин! Потом я себя часто спрашивал: «Ну что ты нашел в этой женщине?» И кроме, прости, пышных форм, ничего не приходило на ум… Я… — он сжал руки, — чертовски трудно и неприятно говорить… ведь я тогда мог сделать для тебя пусть немногое — хотя бы попросить знакомого режиссера пригласить тебя на пробы… похлопотать, чтобы тебя взяли в театр на хорошую роль… Ведь ты была неординарной актрисой! Мы с Олегом это сразу почувствовали. Тебе бы только чуть помочь… Да! — махнул он рукой. — Что теперь? — Он подошел к ней и встал за ее спиной. — Я только могу догадываться, как тебе было тяжело… Неизрасходованный потенциал сжигает изнутри… Тебе нужно было играть на сцене, а ты сидела на вилле и смотрела на озеро…
Светлана закрыла глаза, и бессильные слезы потекли по ее щекам неровными дорожками.
— Мне казалось, что я лопну… — проговорила она и громко всхлипнула. — Лопну от неизраходованности… Я смотрела на озеро и видела театр, съемочную площадку, тебя с Олегом… А как больно мне было встречаться с ним! Он приезжал, пахнущий кино, пахнущий театральным гримом, живой, увлеченный новыми ролями… а я? Что я могла? Сказать правду? Что мне тошно, что я задыхаюсь? Я выставляла напоказ неумеренную роскошь. Олег восхищался и тотчас забывал о моих бриллиантах, машинах, он говорил о театре, о постановке «Мольера» Булгакова… Он говорил о съемках… Потом уезжал…
Светлана закрыла лицо руками.
— Если б ты знал, как это тяжело…
— Успокойся! — Никита обнял ее за плечи и усадил на диван.
— Легко сказать! Потом, когда умер муж, я целый год носила глубокий траур, а сердце рвалось к вам, в Москву! Олег сделал мне предложение! — слабо улыбнулась она. — Я простила… нет, вернее, постаралась забыть все, и дала согласие. Какие у нас были планы!
Никита печально кивнул.
— И вот теперь… — Светлана резко оборвала себя.
— У тебя какие-то неприятности, и ты не хочешь о них говорить. Ладно! Но как-то я могу тебе помочь? Ведь я люблю тебя, Светка!
Она подняла на него заплаканные глаза.
— Одно время мне тоже так казалось… И тогда… — она зарделась, — тогда… ты мне нравился больше Олега… И я мечтала, чтобы на его месте был ты! Но потом как-то прошло… Олег увлек меня!
Никита хотел что-то сказать, но лишь беспомощно развел руками.
— И когда… — Светлана, отвела взгляд в сторону, — когда мы с Олегом приехали к тебе… я ведь не хотела говорить, что мы собираемся пожениться. Безумная надежда была у меня… Ждала, вдруг ты… А ты… как всегда — порадовался за нас!
— Господи, Света! Да разве я мог! — Никита от волнения потерял дар речи. — Мог посметь… предположить… Да я для тебя все!
Светлана горько усмехнулась и подумала: «А предложения-то все равно не сделаешь! Тебе свободное вращение дороже всего!»
— Светка! Светка! Что-то не то мы делаем! Не то! — он бегал по гостиной и громко бормотал. Потом вдруг резко остановился и, устремив на нее отчаянный взгляд, выпалил: — Выходи за меня замуж!
Светлана даже охнула.
— Только учти! — поспешно добавил Никита. — Я прошу стать моей женой Свету Судорину, а не мадам Ферри. Ни один доллар из наследства твоего супруга мне не нужен. Мы специальный документ подпишем, что твое имущество останется только твоим. Оно для меня не будет существовать!
Светлана слушала его невнимательно.
«Неужели! — стучало в ее голове. — Неужели сам Никита Напольский сделал мне предложение? Как я мечтала об этих словах десять лет назад! И вот… — вдруг неприятно сжалось сердце. — Олег сделал предложение, теперь Никита, неужели только потому, что я богата?»
— Света, — целовал ее руки Никита, — ответь! Отчего молчишь?