Найди, если сможешь

- Всё, заходи и молчи. Где будет нужно, я переведу. Все возмущения держи при себе.

Он откидывает плотную мешковину, и мы оказываемся в душном, темном помещении, где сильно воняет жжеными травами.

Через несколько мгновений, когда глаза привыкают к темноте, у дальней стены я различаю что-то наподобие алтаря. Низкий столик, накрытый блестящей красной тканью. На нем несколько плошек с водой и плавающими в них цветами. Металлический поднос с тлеющими огарками свечей и… человеческой череп. Это же просто муляж, да?

Я подхожу к столу, присаживаюсь и внимательнее приглядываюсь.

Черт, нет! Это настоящий череп!

А в следующий миг я просто грохаюсь на задницу.

Нет, не из-за черепа. Я все-таки врач и эта "эстетика" мне знакома. Из-за тихих незнакомых слов, шелестящих позади меня. Вот они реально пугают.

Больше никогда не сунусь ни в одну страну, если не буду хотя бы чуть-чуть знать её язык!

- Это Эстер, - поспешно представляет мне маленькую сгорбленную старушку Пако, одновременно протягивая руку и помогая подняться. - Она колдунья.

Натянуто улыбаюсь и представляюсь в ответ:

- Я Ю…

Но не успеваю я произнести свое имя, как Пако зажимает мне рот рукой.

- Я же сказал - молчи!

- Но... - мычу я.

- Тебе нельзя произносить свое имя, пока ты не защищена. Это хорошо, что Эстер своя.

- Так ты поэтому ни разу не назвал меня по имени?

- А почему же ещё?

Мне в очередной раз хочется выругаться.

Колдунья бросает на меня недобрый взгляд и подталкивает ко мне ногой крохотную табуретку.

- Садись, - переводит для меня Пако и это.

- Спасибо, я догадалась.

Он только фыркает и встает за моей спиной.

Я сажусь и придвигаюсь к Эстер, которая уже заняла свое место у столика.

Мгновение, и она с силой сжимает мое запястье своими длинными узловатыми пальцами. Закрывает глаза и начинает что-то шептать.

Она же просто измеряет пульс.

Что ещё можно делать таким захватом?

Спустя минуту колдунья открывает глаза, чиркает по мне мутным взглядом, сфокусируется на Пако и что-то ему говорит. Он отвечает. Она возмущается. Он оправдывается. Она хмыкает, наконец-то переводит взгляд на меня, и говорит уже что-то мне, после чего одобрительно кивает Пако.

- Она говорит, что ты торопишься. Всегда. Рубишь нити, своей судьбы. Это плохо.

- Я?

- Ну не я же.

Эстер снова что-то говорит. В этот раз ее голос звучит ещё жёстче.

- Ты не права.

- Что? - закашливаюсь я. - В чем это?

- Во всем, - чеканит Пако.

- Информативно, спасибо.

Ещё один диалог между этой парочкой.

- У тебя остался последний шанс.

- Пако, а ты можешь у нее выспросить все полностью, а не мучить меня этими оборвышами. Я понимаю, эти многозначительные паузы очень драматичны, но они начинают меня здорово бесить.

- Последний шанс на нить судьбы. Оборвешь, не увидишь счастья.

- Оптимистично, - фыркаю я. - Благодарю. Это всё, можем идти?

- Нет. Обряд только начинается, - пресекает он мой побег на корню. - Выбирай!

Пако поднимает корзину со стола, ставит ее передо мной, открывает, я заглядываю во внутрь и взвизгиваю от неожиданности.

Глава 6

На дне корзины копошится что-то живое, чёрное и мохнатое.

Я присматриваюсь внимательнее - вроде не крысы, а потом по тупым мордочкам, маленьким ушкам и блестящим черным глазкам идентифицирую самых обыкновенных морских свинок.

- Выбирай! - подгоняет меня Пако.

- Зачем?

- Надо?

- Кому?

- Тебе!

- Мне не надо, - отнекиваюсь я. - Домашний питомец, знаешь ли, здесь не входит в мои планы.

- Не волнуйся, за этим тебе не придется присматривать, - хмыкает он и переходит на открытый шантаж: - Если мы опоздаем к ужину, мама будет в ярости.

Я опять закатываю глаза, но, черт, здесь реально гостья и поэтому, окончательно смирившись, запускаю руку в корзину и достаю первый попавшийся меховой комок.

Маленькая, симпатичная свинка молотит лапками по моей руке и забавно дёргает носиком.

Пако с корзиной отступает мне за спину, а колдунья требовательно сигнализирует опустить свинку на стол.

Подчиняюсь.

Женщина накрывает животное своей ладонью, не позволяя маленькому зверьку ускользнуть, и начинает монотонно что-то бубнить.

- Пако, что она делает? - не удерживаюсь от вопроса я.

- Связывает её с тобой, - едва различимо шепчет он.

- Зачем?

- Чтобы забрала твою неудачу.

- Так она же крошечная! - тихо возмущаюсь я.

- Это не про тело, это по дух, - многозначительно выдает этот умник, а колдунья хватает свинку, встаёт вплотную ко мне и прикоснувшись зверьком к моей макушке, начинает что-то наподобие сухого обтирания.

- Пако, скажи ей пусть прекратит, - сдержанно требую у парня я, но тут же получаю щелчок по носу от грозной бабули.

А свинкой уже вовсю натирают мою грудь, спину, руки и ноги.

Это реально со мной? Я, конечно, хотела сменить обстановку, но не настолько же!

И когда я уже готова вскочить, послать все на хрен и сбежать, колдунья прерывается, поворачивается к столу, откидывает крышку с маленькой картонной коробки, засовывает в неё свинку, тут же закрывает, а затем склоняется и ставит коробку у моих ног.

- Пожалуйста, молчи, - предугадав мою реакцию, шипит Пако.

С силой закусываю губу и терплю дальше. Уж очень люблю, когда вежливо просят.

Колдунья тем временем отматывает шерстяную нить, рвет её на равные части, бросает их друг за другом на пол и вновь что-то бормочет себе под нос.

Минута.

Другая.

Раздражение уходит.

Ну подумаешь, хотят люди заиметь дополнительную уверенность в будущем - их право.

Я верю только в свои силы.

И что-то подсказывает, что в этот раз я их точно переоценила.

С другой стороны, новый опыт никогда не лишний. И на Новый год у Веровых мне точно будет, что рассказать!

Все тело заливает таким невероятным теплом, что я вот-вот начну мурчать.

Дом Веровых не мой дом, но место, где мне всегда рады.

В моем доме теперь пусто…

Степка, ну почему?.. Сердце снова трещит по швам, тоска топит грудь, и я начинаю плакать так, как не плакала уже много лет. Выпуская всю боль, обиды и страхи. Рваные вдохи, мокрые щёки, опухший нос. Медленно открываю и закрываю глаза, чтобы избавиться от остатков слёз и сфокурисовать помутневший взгляд на пламени, горящем в металлической плошке на столе перед Эстер. Поднимаю глаза выше, и мы с ней смотрим друг на друга.

Сейчас она не грозная колдунья - просто женщина, которая прожила очень долгую жизнь и точно знает, что всё проходит.

Пройдет и моё…

Просто нужно терпеть и ждать...

Сдержанно, но очень искренне улыбаюсь и с выдохом киваю ей в знак благодарности.

Она отводит взгляд, присаживается, поднимает все разбросанные на полу нити, собирает их в пучок и швыряет в огонь, горящий в плошке.

Пламя рвется под потолок, по нитям струятся яркие всполохи, сжигая их дотла. А я вижу только глаза Стёпы.

Те, в которые могла смотреть бесконечно.

Резкий окрик колдуньи.

Я вздрагиваю.

- Она говорит, ты жадная, - переводит Пако и скороговоркой продолжает за быстрой речью Эстер. - Никого не хочешь от себя отпускать. Плохо - им тяжело, тебе тяжело. Стараешься для других. Себя забываешь. Не дело. Люби через себя. Сначала сама, другие после.

Колдунья склоняется к моему лицу, заглядывает в глаза и неожиданно тыкает пальцем в лоб.

Три слова.

- ТЫ первая всегда, - покорно переводит Пако.

- Спасибо.

Взмах рукой, говорящий что на меня скорее всего где сядешь, там и слезешь. И все это пустая трата времени.

Но психотерапевтический эффект плача и лицезрения огня никто не отменял, и мое "спасибо" звучит открыто и чисто.

Эстер же достает из своего кармана плетёный браслет, ловким движением руки обвивает его вокруг моего запястья и тщательно закрепляет его каким-то навороченным узлом.