Страница 8 из 12
– Увидел бы сотрудников милиции и заскочил бы обратно в квартиру, взяв в заложники жену начальника пропаганды, – настаивал Разин. – Проще дверь починить. Средства им, надеюсь, позволяют?
– А вот это не тебе решать! Ты кем себя возомнил, Разин? Получаю от одних, получаю от других… – подполковник схватился за голову. – То история с подонком Кулениным, школа которого даже не в нашем районе, то этот Шевчук, который даже вникать не стал в обстоятельства! Пришел он, видите ли, домой, дверь лежит, жена в испуге… И не перечь мне, Разин, уяснил? Я начальник, ты дурак! И плевать, что со своей колокольни ты где-то и прав… – Сергеев выпустил пар, немного смягчился. – Почему я должен постоянно прикрывать вас? А меня кто прикроет? Пиши рапорт, Разин, и за работу. Что стоим, как на выданье, товарищи офицеры? Работа сама себя не сделает!
– Мы знаем, – вздохнул Крюгер, – работа не Одесса, в тумане не растает…
– Что? – Сергеев резко повернулся.
– Что? – не понял Крюгер.
– Да ну вас, – отмахнулся Сергеев, – остряки, мать вашу, – он внезапно потянул носом и с подозрением уставился на Крюгера.
– Усталый вы какой-то, Федор Максимович, – посочувствовал Варламов. – Спина болит? Сельское хозяйство на даче поднимали?
– Поднимешь с вами, – фыркнул Сергеев. – Только доехал – уже бегут с поста охраны: вам звонок из секретариата горкома! Все, работайте, – он повернулся к выходу. Потом остановился, что-то вспомнив: – Ан нет, еще не все. Теперь радостная новость, товарищи, – серое лицо начальства озарила злорадная улыбка.
– К нам едет ревизор? – сник Варламов.
– Хуже. В ваш отдел направлен практикант – зеленый недоросль из юридического института. Практика у них между семестрами. Аж до сентября, представляете? Чтобы сделали из него человека. Завтра прибудет, готовьтесь.
И подполковник с довольным видом удалился. Сотрудники не садились, мрачно смотрели на закрывшуюся дверь. Никто не выражался в адрес руководства. Подполковник Сергеев был хорошим человеком, а хороший человек имеет право на поганый характер.
– Лучше бы ревизор… – вздохнул Варламов.
– Зачем нам практикант? – выразил общее мнение Шабанов. – Вы как хотите, а я в няньки не нанимался.
– Пропало лето, – сокрушенно констатировала Лида.
Текущие дела требовали обильной писанины. На отчетах набили руку – строчили как секретари Александра Дюма. После обеда, который для большинства сотрудников приобретал условный характер, весь коллектив находился в отделе. Время посвящалось бумажной работе.
В этот исторический отрезок и появился посторонний. Вроде стучал, но на это не обратили внимания – радио исполняло концерт по заявкам радиослушателей. Скрипнула дверь, на пороге стоял молодой человек, почти мальчишка, – в мешковатом пиджаке, с оттопыренными ушами. На левом лацкане поблескивал комсомольский значок. Сумочка из кожзаменителя свисала с плеча. Он смущался, застенчиво мялся на пороге.
– Молодой человек, вы ошиблись, – буркнул Варламов, не отрываясь от бумаг, – покиньте помещение.
Парень дернулся, побледнел.
– Я к вам, здравствуйте… – у него был надрывный, ломающийся голос.
– Что вы хотели? – Алексей раздраженно швырнул ручку на стол.
– Так это… работать…
Сотрудники оторвались от своих занятий, дружно уставились на посетителя.
– Я из юридического института, к вам направили на практику… – молодой человек помялся, несмело подошел к столу Варламова (понял, что это старший), положил перед ним бумаги. – Вот мои документы: паспорт, направление, студенческий билет…
Варламов тяжело вздохнул, показал подбородком на Разина:
– К нему.
– Хорошо, спасибо…
Он испытывал чудовищную неловкость, облизывал пересохшие губы.
«То еще несчастье», – с ходу оценил Разин.
– Ой, какой маленький, – восхитилась Лида. – Хорошенький… Смотрите, ребята, и вправду, зеленый. Волнуешься, милый?
Шутливое замечание окончательно вогнало практиканта в краску.
– Ничего себе маленький, вон какой дылда, – проворчал Шабанов. – Ну все, теперь у нас раскрываемость просто попрет.
– Сказали, что завтра придешь, – Алексей неприязненно оглядел нескладную фигуру.
– Зачем завтра? – молодой человек как-то подбоченился. – Товарищ подполковник Сергеев уже провел со мной беседу, сказал, что можно и сегодня… Работать хочу…
– Это пройдет, – прыснул Островой.
Алексей уныло перебирал предъявленные бумаги – словно надеялся, что они липовые.
– Зовут-то тебя как? – вкрадчиво спросила Лида.
– Виталик… Простите, Виталий Снегирев.
– Ну конечно, Виталик, как же иначе…
– Гы-гы, – заржал Шабанов.
– Ладно, прекращайте, – поморщился Алексей. – Не смущайте нашего перспективного работника. Блатной? – Он пронзительно уставился на парня.
– В каком смысле? – Виталик сглотнул.
«О, боже…»
– Мама с папой у тебя кто?
– Так это… Мама работает в институте вирусологии, отец – инженером по технике безопасности на заводе химконцентратов…
– Не блатной, – хмыкнул Крюгер, успевший выдуть кружек десять чая. – Разве что парочку боевых вирусов достать – для личного, так сказать, потребления. Я слышал, на заводе химконцентратов начали уран обогащать.
– Это не относится к делу, – нахмурился Алексей. – И вообще, составляет государственную тайну. Как учишься, студент?
– На пятерки…
– Это плохо, – покачал головой Алексей. – Но ничего, что-нибудь придумаем. Проживаешь с родителями? Не отвечай, это риторический вопрос. И что с ним делать, Виктор Павлович? – Разин повернулся к майору.
– Ты у кого это спрашиваешь? – разозлился Варламов.
– У вас, вы начальник отдела. Ладно, тоже не отвечайте, высокое руководство все за нас решило. Здоровье нормальное, Виталик? Не пьешь, не куришь, женщинами не интересуешься, потому как главное – это учеба?
– Да, все правильно, а как вы…
– Слушай и запоминай, приятель. Временно вливаешься в коллектив, знакомиться с сотрудниками будешь по мере работы. Никуда не лезешь, никакой инициативы, любое действие – только с нашей санкции. И запомни: чем меньше будешь умничать и лезть, куда не просят, тем больше шансов, что тебе засчитают практику. Просто смотри и учись, как работают люди.
– Да, конечно, – практикант энергично закивал. – А свой стол у меня будет?
– Будет, – вздохнул Алексей. Хотел показать пальцем, но передумал, показал глазами: – Видишь дверь в углу? Там кладовка. Вытащи стол, только осторожно, чтобы остальное не посыпалось. И не смотри такими грустными глазами, тут нянек нет.
Они задумчиво наблюдали, как из темной комнаты, лампочка в которой перегорела еще в прошлом году, практикант выволакивает ободранный стол, на голову что-то валится, он выражается вполне литературно, пытается навести за собой порядок, отчего запускается цепная реакция, и в кладовке воцаряется полный хаос. К счастью, необходимых в хозяйстве вещей тем не держали, только старье – сломанный вентилятор, веники со щетками, лопату на случай субботника, остатки обоев и линолеума, подшивку «Известий» за 1975 год, пустые стеклянные банки из-под солений…
Виталик справился с заданием, придвинул стол к стене, извлек из кладовки стул с треснувшей спинкой, глянул, поджав губу, в зрительный зал.
– А что, руки растут откуда положено, – задумчиво изрек Шабанов. – Нормальный опер выйдет. Работай, студент.
– А пистолет мне положен? – не подумав, спросил Виталик.
– Положен, – кивнул Алексей. – Можешь купить в любом детском магазине.
– Только не водяной, – встрепенулась Лида. – А то кто тебя знает…
Виталик снова надулся. Сотрудники прятали улыбки – что поделать, дедовщина.
Задребезжал телефонный аппарат. Варламов снял трубку, стал слушать. Тень озабоченности пробежала по начальственному челу. Он повесил трубку, мрачно оглядел присутствующих.
– У нас убийство. Ордынское шоссе. Патрульный экипаж уже там.
– А мы тут при чем? – насупился Шабанов. – Где мы и где Ордынское шоссе?