Серебряная Игла

— Ты не понимаешь! - орет Кай, пока я, шагнув на единственное свободное пространство вокруг, хватаю с пола каменный осколок, чтобы нацарапать первую манагарскую руну.

Дверь в лекарскую распахивается и на пороге появляется раздутая, словно жаба, фигура Ниберу. Но что-то в его движениях заставляет меня на минуту оторваться от дела.

— Чудесно, - шепчет он абсолютно неживым голосом, в котором мне чудятся знакомые сумасшедшие нотки.

И только теперь до меня доходит, что за его спиной стоит хорошо узнаваемая долговязая тень.

Новое 24.09.

— Знаешь, а ты неплохо все это провернула, - шепчет тень, делая едва уловимый шаг в сторону, как будто нарочно хочет обозначить, что существует отдельно от раздувшегося тела Ниберу. Хотя это было понятно с самого начала. - Я был уверен, что ты в ловушке. Давно я так не ошибался…

— Люблю быть непредсказуемой, - шепчу я, и выбрасываю руку вперед, хватая Кайлера за локоть.

Мы обмениваемся быстрыми взглядами. У этого рвущегося в бой носорога такой вид, будто он собирается штурмовать каменного гиганта голыми руками, и всерьез считает это хорошей идеей. Взошедшие, даже если у вас на меня совершенно дьявольские планы, сделайте, пожалуйста, так, чтобы под ногами не путался хотя бы этот белобрысый аристократ.

— О, я не собираюсь причинять ей боль, - продолжает паясничать тень Арта, хотя если присмотреться, становится понятно, что на самом деле это во плоти, только почему-то выглядит размытым, как будто отражение в воде. - Хотя, если так подумать, то мои планы на эту очаровательную особу, куда более… глобальные.

— Можешь поцеловать в задницу и себя, и свои планы, - выплевываю я какую-то совершенную банальность, потому что в голове появляется неприятный, мешающий сосредоточиться шум. - А лучше просто убирайся вон в свой склеп и сделай вид, что тебя просто нет. Мир был лучше, пока ты сидел в своей грибнице.

Он прищелкивает пальцами и, как будто подражая мне, придерживает за руку шатающегося Ниберу. Тело последнего буквально на глазах становится еще больше и он теперь едва ли может открыть рот, чтобы произнести хоть звук. Он только странно мычит и переваливается с ноги на ногу, как огромный колобок из страшной детской сказки. Арт прижимается к нему, странно зыркает в нашу с Кайлером сторону и неожиданно резко тянет голову Ниберу назад за волосы, обнажая ту часть шею, о существовании которой в его теперешних габаритах, я уже начала сомневаться. Открывает рот и алчно вонзает зубы в толстую, надутую шею.

Но крови нет. Вместо нее из разодранной плоти течет что-то черное, больше похожее на очень мелкий песок. Я ловлю себя на том, что алчно вожу языком по своим собственным куцым клыкам, как будто меня только пригласили на изысканную трапезу.

— Это просто плоть, - делая глоток, говори Арт. - Согласен, что в такой обертке она выглядит неказисто, но поверь - ты не сможешь отказаться от того, что внутри.

Он закатывает глаза, Кай дергается в его сторону, обманутый его поддельной расслабленностью. И на этот раз мне не хватает сил задержать его, потому что тело цепенеет от вида «текущей» по коже Ниберу «песочной» крови. Мне так хочется попробовать ее на вкус, что все силы уходят на удержание себя от этой очевидной глупости.

— Кай… - глухо стону я, глядя на то, как Арт одним взмахом руки отшвыривает его в сторону.

Он делает это так легко, будто тело моего бедного белобрысого поклонника совсем ничего не весит. И когда Кайлер глухо ударяется о противоположную стену, я мысленно проклинаю тот день, когда вообще позволила ему приблизиться к себе. Если бы мы не стали дружить - ничего этого не было бы. Даже если этот засранец, с самого начала знающий обо мне всю правду, заслуживает хорошенькую трепку.

— Это такая сила… - Арт снова присасывается к Ниберу и на этот раз буквально осушает его до дна, потому что жирное раздутое тело в одну минуту становится похожим на пустую сливовую кожуру.

Я проглатываю приступ гадливости, когда глаза Ниберу, навеки застывшие с выражением полного удивления, проваливаются внутрь пустой головы. В нем как будто даже не осталось ни одной кости, ничего вообще, что делает нашу плоть упругой. Видя это, Арт брезгливо дергает плечом и отшвыривает то, что еще недавно было живым существом. Ниберу опадает на пол грудой тряпья, в котором теперь уже абсолютно точно невозможно опознать человека.

Зато Арт как будто наполняется жизнью. Его лицо становится румяным, хотя всему виной болезненно красные щеки, как будто и под его кожей появилось что-то способное раздуть его тело до размеров кита. К сожалению, это вряд ли случится - сумасшедший братец Нэсстрина не похож на человека, способного причинить себе намеренный вред.

Что там Лестер говорил о «болезни» Ниберу? Что он не способен держать таум? Значит, мы - те самые «особенные» тринадцать подкидышей всех домов Старшей крови, были рождены для того, чтобы в один не очень добрый день стать сосудами и впитать в себя весь таум Шида? Некоторые, как я теперь знаю, не дожили до этого «чудесного» дня. Некоторые, как Ниберу, оказались бракованными болванками. И в итоге…

— Остались только мы с тобой, - бормочет Арт, слизывая с губ невидимую кровь.

Меня начинает раздражать его удивительная способность читать мои мысли и предугадывать мои ответы.

— Никогда не думал, что скажу это, но… - Он скалится, и когда замечает, что контуженный ударом Кай начинает приходить в себя, прищелкивает языком, как бы намекая, что ему лучше не вставать для своей же безопасности. Хотя, о какой безопасности может идти речь, когда рядом сумасшедшее существо с силой бога и замашками демиурга? - Знаешь, эрд’Кемарри, лучшей компании для того, чтобы свергнуть Взошедших и стать хозяином мира, я и пожелать не мог. В конце концов, даже новому Создателю нужна маленькая забавная обезьянка.

Я приковываю взгляд к стонущему Каю, и очень надеюсь, что он понимает мой мысленный приказ и дальше притворяться мертвым. Но этому упрямому ослу обязательно нужно было открыть глаза! Хотя после пары попыток подняться, он с глухим стоном снова прижимается к стене.

«Даже не думай вмешиваться!» - орут ему мои глаза, и он лишь криво усмехается.

— Знаешь, - обращаюсь к Арту, напуская на себя самый беззаботный вид, - идея с обезьянкой мне нравится. Но ты не очень похож на милое веселое существо. Скорее… на грязь из-под ногтей.

Он пытается посмеяться над моей не очень интересной шуткой, но веселье становится ему поперек горла. Арт, как и все сумасшедшие тираны, болеет тем же недугом - он абсолютно и полностью сконцентрирован на собственном величии и важности. Такие, как он, не способны посмеяться над собой. А любые попытки других сделать это за них, вызывают у психов с манией величия тяжелые приступы злости. А злость, как известно, плохой помощник.

— Но в принципе, - я снова неплохо разыгрываю серьезность, - ты можешь сгодиться на роль грязи на стене. Моя матушка, которую убили по твоему приказу, любила говорить, что в доме обязательно должна быть щепотка грязи, иначе тогда слуги обленятся и станут поглядывать в сторону хозяйских сундуков.

В ответ от него еще одна неудачная попытка посмеяться, но из нас двоих только мои губы растягиваются вполне в искреннюю улыбку. Потому что это действительно приятно - видеть взбешенным того, кто еще еще недавно мнил себя образчиком спокойствия и предвестником необратимости.

Тьфу.

— Ты же понимаешь, что для осуществления таких грандиозных планов, мне будет нужна вся сила? - Арт смазано проводит ладонью по щеке, где на фоне болезненной красноты уже хорошо заметен тонкий росчерк трещины.

Неужели, даже этот великий стратег, не такой уж идеальный сосуд для таума?

С другой стороны, струящийся по моим пальцам огонь, уже поднялся выше, до самых локтей, и не сказать, чтобы это доставляло мне удовольствие. Может быть, никто из тринадцати не был достаточно хорош? Или тот единственный «идеальный» однажды просто сошел с ума и сиганул башкой вниз с самой высокой башни?