Страница 25 из 67
Как же можно распределять ночные дежурства, основываясь на [их] именных списках?[494] Это ведь выходцы из влиятельных домов, где проявляют жесткость по отношению к простому народу. Если управители провинции согласно законам расследуют их преступления, они сразу же прибывают в столицу и, купив должность за деньги, становятся ночными стражами. А потом одни, возглавив банду, вторгаются в провинциальное управление и берут его в осаду, а другие, потрясая кулаками, наносят оскорбления главе управления. При этом причиняемый ими вред заключается не только в постоянной внешней угрозе[495].
По моему разумению, солдат набирают для того, чтобы быть готовыми к внезапной опасности. Однако сейчас они находятся в дальних пределах и не живут в столице и [ближайшей] округе. И даже если столице не грозит опасность, какой прок от таких [воинов]? Ведь если они срочно понадобятся, то, даже отправившись бегом, не смогут добраться. В таком случае ни к чему разводить в провинциях волков, раньше чем в гвардии появятся огромные тигры[496].
Почтительно прошу о том, чтобы служащие всех гвардейских управ после того, как получат назначение на должность, не могли возвращаться в родные провинции. А если будут такие, кто наведывается в родные края, чтобы узнать о самочувствии родителей, то каждому из них устанавливать определённое количество выходных дней. Пусть получают официальное направление в свою провинцию и отправляются, приписанными к её управлению. Им не следует задерживаться более установленного срока. Если кто по своей нерасторопности не вернётся, пусть управитель провинции увольняет его с занимаемой должности, регистрирует данный инцидент и с официальным документом отправляет его на родину. [Только] тогда [в столице] на страже ворот будет много искусных воинов[497] и провинциях исчезнет страх перед дикими собаками[498].
Когда [ваш] подданный почтительно изучил прибрежные коммуникации трёх регионов: Санъё[до], Сайкай[до] и Нанкай[до], то обнаружил, что раньше путь от пристани Муроу[499] до пристани Карасаки[500] занимал [всего лишь] один день, точно так же как от пристани Карасаки до пристани Уодзуми[501], от пристани Уодзуми до пристани Оовада[502] и от пристани Оовада до пристани Кавадзири[503]. Протяженность этих путей рассчитал и установил еще бодхисатва Гёки[504]. Однако в настоящее время [центральные] власти содержит в порядке лишь пристани Карасаки и Оовада, а пристань Уодзуми давно пришла в упадок. Из-за этого государственные и частные суда, преодолевая двойной отрезок пути, плывут по направлению к пристани Оовада в течение целых суток. А ведь с наступлением зимы ветер становится настолько резким, а звезды редкими, что Невозможно ничего разобрать дальше вблизи от корабля, и не понятно — далеко или близко берег. Поэтому корабли со спущенными парусами и не слушающиеся руля часто тонут. Количество судов, разбивающихся ежегодно, доходит до сотни, а число погибающих при этом людей превышает тысячу.
В древности Юй из Ся обладал таким человеколюбием, что проливал слезы, даже когда наказывал преступника[505]. Стоит ли говорить, что все эти люди, [погибшие при кораблекрушении], направлялись по государственным делам.
Смиренно полагаю, что мудрый правитель должен снизойти до проявления сострадания [к этим людям].
[Ваш] подданный, почтительно изучив древние записи, выяснил, что эта пристань была построена еще в годы «Тэмпё», и вплоть до конца годов «Энряку»[506] люди могли ею пользоваться. В период «Конин» обрушилась волна, разбила каменную стену и засыпала все песком. В годы «Тэнтё»[507] Правый министр Киёвара-но Махито [Нацуно][508], в докладе государю, пообещал, что восстановит пристань[509], но к концу периода «Дзёва» она всё ещё была разрушена.
В начале годов «Дзёган» монах храма Тодайдзи [по имени] Кэнна, следуя путём бодхисатвы, раскрыл своё бескорыстное сердце. Он сам носил на спине камни и держал на плече заступ, отдавая все свои силы, и добился результата[510]. Это был искренний порыв одного человека, и хотя работа его осталась незавершенной, долгие годы все без исключения пользовались её благими плодами. Но вот уже более сорока лет прошло, как удалился Кэнна. И не счесть людей, погибших при кораблекрушениях. Убыток государству был нанесен огромный.
Смиренно прошу, чтобы чиновники всех ведомств отправили искусных мастеров, приказав им восстановить эту пристань. Средства на ремонт [надлежит] выделить из запасов провинций Харима и Бидзэн.
Надеюсь протянуть руку помощи [нашему] мудрому правителю[511], дабы народ нашей страны избежал горестной участи превращения в рыб.
Все выгоды я подробно изложил в докладе, который преподнёс в начальный год «Энги». Нет необходимости увещевать ещё раз.
Подана [чиновником] четвертого младшего ранга нижней ступени, старшим помощником главы Министерства Церемоний Миёси-но Асоми Киёюки.
Минамото-но Фусаакира (?-940)[512]
Увидев два [седых] волоска
«Нимо-о миру»[513] (нач. X в.)
Мне 35 лет, и пока [я] не ощущаю истощенности тела и упадка сил. Однако сегодня утром, вешая светлое зеркало, в его сиянии заметил [у себя] два [седых] волоска. [Сперва я] усомнился, [все ли в порядке с] зеркалом и не поверил. Потер глаза и еще раз перебрал усы в поисках [седых волосков]. Достойными презрения серебряными щипчиками выдернул несколько седых волосков. Осенней порой [меня] часто посещают грустные мысли, и это вызывает печаль. Размышляя о том, как развеять тоску, понимаешь, что нужно выяснить ее причину.
В шестнадцать [лет я] был пожалован четвертым рангом. В семнадцать [лет я] получил должность «сии»[514]. В величественные годы «Энтё»[515] [я] быстро продвигался по ступеням из белой яшмы[516]. В эпоху «недеяния» «Сёхэй»[517] [я] нередко держал гвардейский флаг[518]. [Меня] милостиво включили в списки государева рода и [я] сохранял достойное положение в ранговой и должностной [иерархии][519]. [Известно, что] чжоуский мудрец Янь Хуэй[520] поседел, когда ему не было еще тридцати, а циньский ученый Пань Юэ[521] к этому времени уже написал свое стихотворение «Осеннее вдохновение». Одно [меня] несказанно радует, что оба они были моложе меня и [я] так поздно заметил первую [седину].
494
Имеется ввиду два списка чиновников, находящиеся в ведении глав Левой и Правой привратной охраны. Эти списки (яп. мондзяку) служили чем-то вроде пропускного листа при входе на территорию дворцового комплекса. Рё-но гигэ. Указ. соч., с. 175, 180.
495
К сожалению, рамки данной работы не позволяют описать все многочисленные примеры деятельности таких бандитских шаек, которые являлись причиной постоянных беспокойств как столичной, так и провинциальной администрации. Известно, что в бандитские набеги в отдаленных провинциях фиксируют уже источники периода Нара. В IX столетии ситуация стала еще более усугубляться, а в 898 году источники зафиксировали нападение шайки бандитов уже на южные окраины столицы Хэйан. В 899 году источники впервые фиксируют термин «сюба-но то» (досл. «конные банды»), которые стали настоящим бедствием для жителей Восточных провинций. Доходило даже до того, что бандиты нападали на провинциальные управления, которые, нужно сказать, для своей защиты имели вооруженные подразделения. Так, в 857 году управление провинции Цусима подверглось нападению банды из трехсот человек, однако управитель Татэно-но Масаминэ во главе семидесяти стрелков из лука сумел дать отпор нападавшим. В 919 году, воспользовавшись тем, что управитель провинции Мусаси вместе с вооруженной охраной отбыл для инспектирования своих владений, два разбойника напали на его резиденцию и убили помощника управителя, при этом ограбив провинциальной управление и похитив молодую дочь провинциального владетеля (Симомукаи Тацухико. Буси-но сэйтё то инсэй (Становление воинов и правление экс-императоров). Токио, 200, с. 22–24, 48–54). В 899 году после получения многочисленных донесений из провинций Сагами и Кодзукэ об участившихся случаях нападения бандитов на крестьян и торговцев было издано распоряжение о необходимости учреждения застав на холмах Асигарасака (провинция Сагами) и Усуисака (провинция Кодзукэ), в котором говорилось: «Из провинции Кодзукэ доложили, что в последнее время в этой провинции появились бандиты. Они пользуются верховыми лошадьми для нарушения спокойствия и вред от них огромный. В Восточных провинциях они отбивают товары вьючных караванов богатых ладей. Грабят караваны на горных дорогах и на морских путях, отнимая лошадей, такни и другие ценности и на горных проходах и на морских магистралях. Бывает даже, что от рук этих бандитов теряют свою жизнь крестьяне. Таким образом, создаются шайки, сделавшиеся опасными разбойниками. Поэтому необходимо организовать на них нападение и разогнать их в этой и соседних провинциях, а на границах провинций пропускать [людей] только через заставы с охраной. Однако не пропускать без специальных разрешений. Поскольку трудно только одними [этими мерами] избежать [опасности], то на холмах Асигарасака и Усуисака необходимо поставить новые заставы, где строго обыскивать каждого проходящего. Правому министру приказывается на основании государева указа следить за исполнением этого распоряжения, отличая обычных путников от тех, кого следует задержать» (Руйдзю сандай кяку, Сётай, 2-9-19, 899 г.). Еще один показательный пример содержится в докладной записке Фудзивара-но Ацумицу, поданной на высочайшее имя в 1135 году. В этом документе, в частности, сказано: «В прошлом в 6-ом году Дзёхэй (936 г. — М.Г.) предводитель пиратов Южного моря Фудзивара-но Сумитомо собрал банду, которая постоянно увеличивалась. В это время Ки-но Асоми Ёсихито служил управляющим провинции Иё. Ему приказали незамедлительно выступить, поймать и арестовать преступников. Разбойники прослышали о его милосердии, и около 2500 человек раскаялись в содеянном и понесли наказание, а более 30 главарей сдались без сопротивления (досл. „со связанными руками“ — М.Г.). Им сразу же даровали одежду, пищу и поля, и повелели заниматься земледелием. [Известно, несправедливые и добросовестные чиновники отдают свои силы службе в провинции, а потому необходимо выискивать людей им подобных. Если люди сдаются добровольно, их следует наделять полями и жаловать утварью. Тогда все пойдет по-прежнему, и страна будет богатеть, а законы станут безупречными. Только такой план единственно верный. Дадзайфу это территория, через которую [в нашу страну] прибывают иноземные гости. Военно-сторожевая управа является местом, обеспечивающим безопасность сообщения с дальними варварами. Если [государь] своей грозностью не заставит трепетать [жителей] заморских стран, то в отдаленных краях начнут распространяться слухи. Предположим, что в нашей стране царит эпоха процветания, тем не менее, не следует пренебрегать мерами предосторожности при обороне [наших рубежей] на непредвиденный случай! В древности существовало строгое предписание — даже в мирные времена не следует забывать об опасности». Фудзивара-но Ацумицу. Каммон (Изыскания). / Кодай сэйдзи… Указ. соч., с. 183.
496
Литературный оборот из древнекитайского трактата «Эр я». Kluge, Inge-Lore. Op. cit., S. 68.
497
Неточная цитата из «Ши цзи». Сыма Цянь. Указ. соч., т. 8, с. 317.
498
Перифраз выражения, содержащегося в «Жизнеописании Хуай Инь-хоу» из «Исторических записок». В «Ши цзи» сказано: «Ведь собака [разбойника] Чжи лаяла бы и на Яо (мифический первоимператор — М.Г.), но не потому, что Яо был плохим. Просто собака лает на всякого, кто не ее хозяин». Сыма Цянь. Указ. соч., т. 8, с. 129. По мнению А.М. Карапетьянца и А.Р. Вяткина, смысл данного высказывания в том, что «ничтожное существо всегда стремиться облить грязью лучших людей и их побуждения». Там же, с. 382, примеч. 56.
499
Находится в уезде Ибо префектуры Хёго.
500
Точное местонахождение не установлено. По всей видимости, речь идет о пристани Фукудомари в уезде Ибо префектуры Хёго.
501
Находится в уезде Акаси префектуры Хёго.
502
Находилась в уезде Убара провинции Сэццу.
503
Располагалась на территории нынешнего района Оёдо в г. Осака.
504
Гёки (668–749) — знаменитый подвижник. Известно, что он долгое время ездил по стране и совершал различные благие деяния (восстановление разрушенных храмов; ремонт дорог, мостов и пристаней; сооружение дамб; постройка ирригационных сооружений и т. д.). При государе Сёму был пожалован именем «Осодацу» (Великий бодхисатва). Подр. о Гёки см.: Игнатович Л.Н. Буддизм в Японии. Очерк ранней истории. М., 1988, с. 145–147; Мещеряков А.Н. Древняя Япония: буддизм и синтоизм. М., 1987, с. 83–84, 143.
505
Цитата из древнекитайской литературной энциклопедии «Шо юань» («Сад речей»). Кодай сэйдзи… Указ. соч., с. 101.
506
Энряку (782–806) — один из девизов правления государя Камму (781–806).
507
Тэнтё (824–834) — один из девизов правления государя Дзюнна (823–833).
508
Киёвара-но Махито Нацуно (782–837) — крупный государственный деятель. Пик его придворной карьеры приходится на правление государей Сага (809–823), Дзюнна (823–833) и Ниммё (833–850).
509
В данном докладе говорилось: «Местность Уодзума находится на морском берегу уезда Акаси. Это единственный путь, по которому корабли из различных [западных] провинций попадают в столицу, ибо на востоке и западе находятся [опасные] морские скалы, а на юге дуют неудобные ветры, приносящие шторма. Те, кто движется этим путем может с легкостью погибнуть. По этой причине я самолично составил проект строительства пристани и подал его [в вышестоящее ведомство]… Прошу переложить это бремя на [плечи] государства… и обнародовать государев указ, который принесет пользу стране и облагодетельствует ее народ». Руйдзю сандай кяку, Тэнтё, 9-5-11, 832 г.
510
Об этом см.: Руйдзю сандай кяку, Дзёган, 9-3-17, 867 г.
511
Неточная цитата из трактата «Мэн-цзы». Мэн-цзы. Указ. соч., с. 112.
512
Минамото-но Фусаакира был родственником нескольких государей и сделал успешную придворную карьеру. Правда, при дворе ходили слухи, что причина быстрого продвижения по службе Фусаакира кроется скорее в его везении, чем в практических знаниях. Из источников известно, что в 927 году, когда решался вопрос о назначении нового главы Государевой канцелярии (Куродо докоро), было две кандидатуры на этот пост: старший сын Левого министра Фудзивара-но Тадахира — Фудзивара-но Санэёри (900–970) и Минамото-но Фусаакира. В результате на должность главы Государевой канцелярии был назначен Минамото-но Фусаакира, но в 930 году лишился этого поста в результате придворных интриг, а новым главой Куродо докоро стал Фудзивара-но Санэёри (900–970). Придворный ученый и известный литератор Оэ-но Масафуса (1041–1111) по этому поводу писал: «Поговаривают, что Минамото-но Фусаакира в детском возрасте однажды во время игры повалил на землю Фудзивара-но Санэёри, а потому позднее Санэёри и не получил [раньше него] пост главы Куродо докоро» (Годансё. Указ. соч., с. 51). Представляется, что более реальная причина возвышения Минамото-но Фусаакира заключалась в заступничестве государя Дайго. Об этом, в частности, может свидетельствовать тот факт, что отстранение Фусаакира с поста главы Куродо докоро и назначение на него Фудзивара-но Санэёри произошло за несколько дней до смерти государя Дайго, когда он был настолько болен, что не мог принимать участие в государственных делах. При дворе Минамото-но Фусаакира считался знатоком китайской словесности, чьи творения были включены в несколько придворных антологий (к примеру, в «Хонтё мондзуй» содержится четыре его произведения).
513
Кайфусо. Указ. соч., с. 347–348. Еще одно произведение такого плана принадлежит кисти придворного сановника Миёси-но Киёюки (847–918). Оно называется «Кицугаммон» (Сочинение об укоряющем взоре) и в нем, в частности, сказано: «[Сейчас] зима тринадцатого года Энги (913 г. — М.Г.). Мне шестьдесят семь лет. И хоть сердце [мое] еще не тревожит глубокая старость, взгляд уже затуманен. Хотя в текстах еще и остались места, требующие внимания, кисть уже не может писать… Руки [мои] трясутся и не могут ее удержать, а ноги болят и не могут идти. [Мои] уши глохнут и не могут слышать, а зубы крошатся и уже не могут жевать». Хонтё мондзуй. Указ. соч., с. 68, 72.
514
Сии — высокая придворная должность. Чиновники, занимающие этот пост, выполняли особые поручения государя.
515
Энтё (923–931) — один из девизов правления государя Дайго (897–930).
516
Поскольку белой яшмой в древнем Китае были отделаны полы в покоях императора, то эта метафора означает, что автор данного произведения принадлежал к ближайшему окружению государя.
517
Сёхэй (931–938) — один из девизов правления государя Судзаку (930–946).
518
Т. е. занимал высокую должность в одной из управ дворцовой охраны.
519
Присутствие при дворе в непосредственной близости от государя, по всей видимости, льстило тщеславию хэйанской знати, а сама придворная служба превратилась в череду различных придворных церемоний. К придворной службе, с одной стороны, относились как к средству достижения некого блага (социального, экономического и т. д.), а с другой, как к развлечению, позволяющему получить зрелищное, эстетическое наслаждение. Лишение же аристократа таких преимуществ воспринималось весьма болезненно. Из источников известны случаи, когда перевод на другую должность с повышением истолковывалось чиновником Куродо докоро (Государева канцелярия) как нежелательный «подарок» судьбы. К примеру, в 998 году был повышен в ранге чиновник Куродо докоро Фудзивара-но Ясумити. На основании этого Фудзивара-но Ясумити получил назначение на пост первого помощника главы Министерства наказания. Однако вновь назначенный в Министерство наказаний чиновник так и не явился на службу в свой первый рабочий день. На следующий день произошло ситуация повторилась. Мелкий служащий того же министерства, которого отправили для выяснения причины неявки Ясумити на службу, обнаружил, что этот аристократ «читает стихи двум сакурам», расположенным в юго-западной части его усадьбы. При этом Ясумити был изрядно пьян и плакал навзрыд. Обескураженный поведением нового подчиненного, глава Министерства наказаний обратился к отцу Ясумити, однако это не очень-то помогло. На все послания своего отца Ясумити отвечал стихотворными отказами, более похожими на «плачи», где говорил о глубочайших страданиях и безысходности жизни. Не возымел действия даже визит отца к своему «строптивому чаду». Ситуация разрешилась только после вмешательства главы рода — Правого министра Фудзивара-но Митинага. В результате Фудзивара-но Ясумити остался на новой должности, но за ним сохранили и старый пост в Куродо докоро, а через несколько месяцев стараниями Фудзивара-но Митинага Ясумити получил соответствующую его новому рангу должность в штате Управления государева дворца (Гонки. Тётоку, 4-2-15, 4-12-13, 998 г.). Разумеется, Куродо докоро было не единственным ведомством, служба в котором считалась для придворного аристократа престижной. К таковым также относились: личная охрана государя (яп. Коноэфу); Левая и Правая Ревизионные канцелярии; Управление государева дворца; Управление дворца наследника престола и, конечно же, Гисэйкан, вхождение в состав которого было мечтой любого придворного. Любопытно, что в среде придворной знати существовали представления и о малопрестижных с точки зрения служебной карьеры ведомствах (например, Министерство наказаний и Министерство управления). В «Дневнике эфемерной жизни» о придворной службе Фудзивара-но Канэиэ (знаменитый царедворец и отец Фудзивара-но Митинага) есть такие строки: «Канэиэ… на церемонии возглашения чиновников был назван старшим служащим в каком-то ведомстве, вызывавшем у него большое раздражение. Ему это ведомство представлялось настолько неприятным, что он, вместо службы, стал гулять там и сям…» Митицуна-но хаха. Дневник Эфемерной жизни (Кагэро никки). Предисл., пер. с яп. и коммент. В.Н. Горегляда. СПб., 1994, с. 67.
520
Янь Хуэй (521–481? гг. до н. э.) — один из учеников Конфуция. В средневековых комментариях к «Историческим запискам» Сыма Цяня отмечалось, что Янь Хуэй поседел, когда ему было 29 лет, а скончался в 32 года. Кайфусо. Указ. соч., с. 347.
521
Пань Юэ (247?-300) — известный китайский поэт периода Западная Цзинь (265–317). Автор «Цю син фу» («Ода об осеннем вдохновении»), где, в частности, говорится о первом появлении седины.