Дaуpский

Семейство Каракал было одним из самых богатых в бывшем Польско-Литовском Королевстве, члены их рода часто выбирались там королями. После раздела страны между тремя империями двести сорок лет назад они постепенно вернули политическое и магическое влияние в уже новых для себя реалиях.

Пережитая острая ситуация и чувство общности с коллегами помогали мне отвлечься от размышлений о том, что же со мной произошло. Краем сознания я прекрасно это понимал. Тоска по прежней жизни беспокоила, но толком ещё не накатила во всю мощь — это я тоже ясно понимал, но сделать ничего не мог.

Первый из экипажей «нулевиков» приехал через семь минут, почти следом — скорая, и вскоре за ней — вторая машина и ещё скорая. Юнона пошла их встречать.

— У них магокэф от одной до двух единиц, гадёныши способны к простейшим боевым или стимулирующим заклинаниям, но энергия у них нулевая на данный момент, — за это время с помощью портативного спектрометра Акулова определила потенциал арестованных. — Нет бы учиться, работать, карьеру делать, так подались в банду за легкими деньгами. Идиоты, меньше десятки каторжного строгача не получат теперь. Хорошо, если не пятнадцать. А если бы кого-то убили — то сразу к стенке.

— Они истратили свою магоэнергию против нас? — поинтересовался я.

«Магическая энергия, она же мана, зависит от магического коэффициента и стихии, то есть от врожденных способностей, и от родового тотема. Она применяется магами в боевых, промышленных, медицинских и прочих целях. Ощущение кусочка льда у меня в груди — моя собственная мана», — осознал я и машинально приложил ладонь к сердцу — ощущение было своеобразным и всё ещё непривычным. — «Мой магокэф — два запятая семь, что не так и много в сравнении с остальными. Так что мне есть, куда стремиться — в мой перстень заложен потенциал до пяти единиц», — я вспомнил контрольные замеры личного магического коэффициента в начале этой недели. — «Другой вопрос — как его вообще прокачать?» — память кое-что подсказывала, но знания были очень противоречивые и я решил оставить этот вопрос на свежую голову.

— Похоже, на что-то стимулирующее потратили, вон их как сейчас крепко прихватило, — покачала головой Акулова.

«Видимо, отходняк от применённой ими формулы — как от пяти банок энергетика на наши деньги», — я содрогнулся, глядя на лежащих пластом бандитов, ноги которых судорожно подергивались.

— Они вассалы Каракалов или просто наёмники?

— Вассалы, судя по татуировкам. Но молчат и уже требуют адвоката Дятлицкого, — скептически усмехнулась офицер. — В любой эффективной банде страх перед авторитетом — основа основ иерархии и дисциплины. У девицы и вот этого, — пнула она лысого, — питерский говор.

Карета скорой помощи меня поразила — прямоугольный кузов и кабина на колесах из фильмов про Первую Мировую. Когда первая такая, попыхивая дымком, уехала с пострадавшим охранником, налетчиков стали рассаживать по машинам.

— Увидимся утром, юнкер Даурский. Я расскажу Ирене о том, что у тебя есть боевой дух и командное чувство, а это самое важное в работе патрульного мотожандармерии, — уже стоя у ворот, офицер ещё раз похлопала меня по плечу. — Ты не такой бесполезный «лапоть», как показался мне на первый взгляд. Может, толк с тебя ещё и будет.

— Спасибо, госпожа штабс-лейтенант! — я не нашелся, что ответить — и так был предельно взволнован всем произошедшим.

«Меня ещё бесполезным „лаптем“ тут считают? Надо же, какой радостный сюрприз».

Офицер распределила арестованных очень просто: раненого она в сопровождении одного из приехавших экипажей отправила на второй скорой в ближайший госпиталь, наложив на него служебную формулу временного обездвиживания, хотя он и так был без сознания и в наручниках, двоих девок посадила в приехавшую машину и отправила с ними Юнону — отвезти в ближайший полицейский околоток и поместить в «обезьянник», парня и девку посадила в свою машину — везти туда же, а второй экипаж попросила подбросить меня домой.

Машиной патрульной полиции оказалась модель «Усть-Луга 2Дз», в просторечии — «двуха». Бюджетная легковушка со слабеньким двиглом, напомнившая мне модели с двумя дверями начала века из моего мира. Эта была ещё более простенькая и корявенькая на вид, хотя куда уж хуже.

На заднее сидение протиснулся с трудом. По пути я немного поболтал со вторым экипажем — двумя девушками двадцати шести или чуть больше лет, которые уже разменяли третий год службы в полиции.

Вспомнил, что бывший генпрефект Авдей Кречет как раз года три назад в пьяном угаре уволил почти весь состав столичной городской полиции и велел набрать пригожих девок прямо с театров и библиотек, «дабы пороть их на плацу за проступки, как сидоровых коз», что столичный префект скрепя сердце и выполнил с помощью министра фонтанов, театров и цирков. Вернувшийся через пару недель из кавказской командировки министр Мышкин самодурство отменил и всё вернулось на круги своя. Большинство полицейских вернули на работу, но многие девицы тоже остались служить за прибавку к жалованью и жилищные льготы. Их было решено посадить на патрульные машины, дабы услаждать взор людей в центре и парках. Толку именно от них было совсем мало, основная нагрузка падала на пешие и конные патрули, значительно более лучше подготовленные.

— Так что если услышите про Пять-Тополь-Восемнадцать, благородный господин юнкер — это мы, всегда готовы прийти на помощь нашим уважаемым аристократам, — с кокетливой иронией проговорила симпатичная кареглазая девица, сидевшая на пассажирском месте, когда мы приехали и я уже вышел из машины.

«Она что, меня клеит?» — поразился я до глубины души. Девушка смотрела мне в глаза чуть дольше, чем позволял привычный здесь этикет. — «Но ведь отношения между коллегами строжайше запрещены в мотожандармерии, а вот среди обычных патрулей — не знаю даже».

— С удовольствием воспользуюсь этой возможностью, уважаемые барышни, — улыбнулся я и приложил ладонь к груди. — Можно попросить у вас сигаретку?

— Мы не курим — здоровье бережём, — улыбнулась кареглазая патрульная и развела руками.

— Ясно, — вздохнул я. — Спокойного вам дежурства и спасибо!

— Пока, пока, — обе девицы помахали мне ладошками, их машина тронулась, обдав меня дымом.

«Девочки очень даже ничего, хоть и немного старше. Явно потомственные москвички с хорошим воспитанием. Средний класс или выше, судя по манере общения».