Дaуpский

Глава 4

Просторный, светлый зал с несколькими рядами столов, изящной лекционной кафедрой из золотисто-коричневой древесины, большими портретами императора Петра Алексеевича Кречета, министра внутренних дел Мышкина и генерального префекта Петухова на стене позади неё, а также огромной школьной доской чуть ниже портретов и стоящим справа от неё черно-бело-желтым триколором Российской Империи был заполнен менее, чем на половину. Как и обычно.

Экипажи остальных машин сидели двойками и просматривали свежую сводку, некоторые попивали кофе, смеялись.

Лейтенант Ирена Снегирева, мой наставник, сидела в третьем ряду и читала сводку. Перед ней стоял большой бумажный стакан с кофе.

— Доброе утро, сиятельная леди Ирена! — немного робея, подошёл я к ней.

«Ой, зачем же я так её назвал, по гражданскому этикету? Она как бы и не графиня, как и я — как бы и не барон, пока мы служим по конскрипции. Это же нарушение субординации — на меня бурное утро повлияло или же её красота?» — я сам себе не мог сейчас толком объяснить, почему сказал именно так, а не по форме.

Ирена, подняв глаза на меня, усмехнулась.

— Юнкер Даурский, и тебе привет! А что это тебя на гражданский этикет вдруг потянуло? — произнесла она приветливо.

Я увидел в её глазах искорки веселья, но всё же осознал, что хожу по тонкому льду — не хватало ещё, чтобы меня в чём-то заподозрили.

— Виноват, госпожа лейтенант — утро выдалось нервным, — став смирно, с некоторым раскаянием в голосе ответил я.

«А мой предшественник, то есть я теперь — довольно таки хороший актер, умеет показать послушание, когда это надо, смекалочку проявить, под дурачка закосить», — мимолетно пронеслась мысль и несколько воспоминаний из академии на этот счёт.

— Не только утро, Даурский, но и вчерашний вечер, — улыбнулась она. — Я вот читаю ночную оперсводку, и представь себе… — наставница сделала каменное лицо.

— Ч-что?

— Госпожа Акулова тебя даже похвалила! — офицер, отпивая кофе, подняла указательный палец и улыбнулась. — Так и написано о вчерашнем происшествии на складе — «проявил мужество и находчивость». И это в донесении написала сама Вероника, ты представляешь?

«И успела же Акулова отправить такое подробное донесение. Видимо, не так у них и много было дел ночью», — слегка удивился я. — «Хотя этого требует инструкция, а мы не всегда успеваем, потом по часу или два после смены пишем рапорты. Ночью работать проще в плане бумажной работы».

Я молча смотрел на наставницу, стараясь скрыть восхищение во взгляде: ростом и фигурой она была похожа на Акулову, почти как сестра — столь же спортивная, грудастая и стройная, но вот лицо, мимика и прическа были другими: модное черное каре с челкой, утонченное, изысканно-надменное лицо и выразительные брови. Но главное — своими зелеными глазами она могла взглянуть так, что душа уйдёт в пятки — прежний Александр за прошедшие дни уже убедился в этом неоднократно. Обманчиво-строгая или же притворно-благожелательная в зависимости от ситуации, но всегда чёткая в своих принципах помощи людям, даже если иногда это противоречит должностным инструкциями и букве закона, она с первого дня взяла меня в жесткий оборот и не спускала ошибок, но и не придиралась зря, а кроме того — она сама подавала пример своими профессиональными действиями и уже многому успела научить за эту неделю.

— Какой ты прыткий оказался любитель перестрелок, — в её голосе я уловил явное одобрение.

«Девушка стихии огня, родилась в Уссурийске на пять лет раньше меня, младшая дочка в роду старой аристократии дальневосточного фронтира — Снегиревых, партнеров нашего рода. Её тоже отдали из рода по конскрипции — этого ли она для себя хотела?» — вспомнил я факты из биографии наставницы. — «Разве мы все этого хотели — стать по сути изгоями по воле собственных семейств? Но ко всему привыкаешь, и теперь наш клан и семья — это мотожандармерия!»

— Может быть — это моё призвание, наставник, — удивляясь легкой напыщенности в своём же голосе, заявил я.

— А-ха-ха, призвание… Об этом мы поговорим в машине, а пока что — иди садись, — засмеявшись, отчего её лицо стало нежно-привлекательным, Ирена изящно махнула кистью в сторону первого ряда.

Я козырнул, щелкнул каблуками берцев и прошёл в первый ряд, присев слева, на места для новобранцев. Там уже сидела ещё одна подруга по академии — Ульяна Дроздова, такая же юнкер-кандидат, как и я сам.

— Привет, Ульяна, — улыбнулся я.

— Доброе утро, Сашенька. Как дела? — поинтересовалась она своим милым голосом.

Я начал рассказывать ей про вчерашнее приключение, стараясь соблюдать приличия и не пялиться дольше дозволенного, но все же краем глаза любовался ею — длинноволосая, очень милая брюнетка с большими карими глазами и выразительными губами, Ульяна была очень спортивной и подготовленной сотрудницей, однако эти преимущества довольно часто нивелировались её поразительной застенчивостью, переходящую в робость, и мягким характером. Ещё на первом курсе я понял, насколько она неуверенна в себе, хотя для этого не было особых предпосылок. Я старался ей помогать и морально поддерживал. Иногда по вечерам, уже на последнем курсе, мы сидели на лавочке перед общежитием и смотрели на звёзды, попивая модный напиток — крашеную газировку «Виноградная Подслащённая».

«А сейчас ей сущий зверь достался в наставники» — вспомнил я про её офицера-наставника, бывшего императорского лейб-гвардейца Тимофея Конева, который как раз заходил в зал с традиционно хмурым лицом и папкой под мышкой, поигрывая ключами от машины. Один из немногих военных, который каким-то образом попал в СОМЖ.

— Ты молодец, Саша, — вздохнула девушка. — Чувствую, что меня скоро выгонят.

— Почему это? — поразился я.

— Наставник говорит, что я бездарная, мягкотелая и совсем не готова к полицейской работе, — голос Ульяны чуть дрогнул.

— Так, Уля, быстро возьми себя в руки — у тебя отличная подготовка и доброе сердце, ты сможешь это применить на улицах! Верь в себя и действуй без сомнений — не обязательно быть жестокой, чтобы быть эффективной! — с пылкостью проговорил я, удивляясь собственным словам — они показались мне довольно глубокими, поскольку обычно о таких вещах я не задумывался.

— Спасибо, — девчонка благодарно улыбнулась и явно сдержалась, чтобы не дотронуться до моей правой кисти.

Конец ознакомительного фрагмента.