Спящий Игрок

— Господа, у меня ещё не все, — сказала я, оглядывая их и хитро улыбаясь.

Смех пропал резко. Они уже, видимо, не знали, что от меня ждать.

— И? — осторожно протянул Саймон.

— Я, как всегда, не знаю, что это, но вдруг что-то важное, — пожала плечами я и выложила на стол жемчужинку.

Король и Талли молча смотрели на неё, потом молча смотрели друг на друга, потом молча смотрели на меня, а потом снова на жемчужинку.

— И где на этот раз ты нашла вот это? — указав только глазами, спросил Талли.

— В камере, где меня замуровали, — честно призналась я, — я, когда из тела вышла, увидела, что в углу привидение стоит. Поговорила с ним.

— Поговорила? — уточнил Талли, — с привидением?

— Ну да, а что такого? — удивилась я.

— Не, ничего, всё нормально, у нас тут все с привидениями разговаривают, правда ведь, Саймон? — Талли вопросительно взглянул на короля, но тот промолчал. — Вот куда ни посмотри, все только с привидениями и разговаривают. И что оно тебе сказало?

— Оно мне ничего не сказало, — передразнила я Талли, — оно мне показало, где лежит вот это, — и я кивнула в сторону жемчужинки. — А что это? Тоже какой-нибудь артефакт, пропавший тыщ пять лет назад?

— Нет, это не артефакт, — замерев дыхание, проговорил король, — это лучше. Ты, Элли, даже не представляешь, что ты сейчас сделала, — он зачарованно продолжал смотреть на жемчужинку.

— В смысле? — не поняла я.

Король взял жемчужинку в руки и, как малое дитя, осторожно и с нескончаемой любовью покатал её в руках. Потом поднял на меня глаза, полные восхищения, и проговорил:

— Ты только что спасла страну от экономической зависимости, — Саймон находился в состоянии восторженного изумления и никак не мог прийти в себя.

— Это как? — я ничего не понимала.

— Это свернутые — лоцманская карта океана, торговые пути на другой континент и самое главное, — король даже дышать перестал, — это портал для флота, с выходом сразу в океан, на торговый курс.

Я сидела и тихо пыталась понять. Почему местная магия так реагирует на меня? Мне вспомнился вопрос короля, который первый раз поверг меня в шок, а теперь я сидела и задавала его себе сама. Кто ты, Элли Серова? Есть расхотелось. Поэтому я, сославшись на усталость и извинившись, шагнула домой, оставив короля и Талли обсуждать мою находку.

Философский вопрос номер один. Почему так хреново, когда всё так хорошо? Я лежала на кровати и тупо пялилась в одну точку в потолке. Точка то приближалась, то удалялась. Глаза немного слезились, но я этого не замечала, выделяемая глазом слеза работала как линза, и мне нравился эффект зрения.

Мерзко так, крутит всё, плакать охота, почему-то вспомнились слова из песни:

Ты ушла рано утром, когда я ещё спал.

(Чиж и Ко)

Грустная песня, но настроению соответствует полностью. Состояние недосмотренного сна. Ощущение присутствия и невозможности выразить осязаемую кожей мысль просто вгоняло в тупую, безбожную депрессию. Хотелось кричать и рвать себе вены.

Я намотал их на палец (я хотел узнать имя)

Получилось Х

(Чиж и Ко)

У меня так же. Мотаю на палец мысли, а получаю Х. Хорошо, что моя комната изолирована от магии с обеих сторон. Мой маленький ядерный реактор начал шалить. Лучики метались по комнате и, к счастью, не могли выйти, а я не хотела им мешать в их метаниях. Моим мыслям нужен был выход, а вопросам ответы. Я кожей знала, что ответы есть, и безудержно рвалась к ним. Я знала, оно рядом. Правда, не знала, что именно. В один момент мои лучики пробили защиту в потолке и вырвались вверх к настоящему Солнцу. Мне так хотелось Солнца, настоящего, Земного, нормального Солнца. Я так хотела домой, где нет магии, где всё понятно. Где преступник так преступник, друзья без подозрений, где шутки родные и понятные, и не надо объяснять, что такое индийское кино. Я так хотела домой, увидеть берёзы, наши русские родные берёзки. Слёзы заполняли глаза, а лучики рвались к Солнцу выше и выше, я летела выше и выше к Солнцу. К светилу за ответами. Почему-то мне казалось, что они есть и они там, там, за пределами неба, Солнца, мира. Я рвалась к ним. Я не знаю, на какую высоту вышла, но вдруг поняла, что на меня кто-то смотрит. Смотрит внимательно, сосредоточенно и совершенно без эмоций. Ощущала взгляд, хорошо знакомый взгляд, только вспомнить не могла, а узнать было надо на уровне спасения жизни.

Шёпот рвался в голову, шёпот, неразборчивый шёпот. Как густой туман, не разобрать. А слова ведь знаю. Знаю, что могу впитать, что могу разобрать и могу понять. Только слов знакомый ритм ускользал, а я не могла поймать. Дикий крик вырвался из груди и заполнил, казалось, всю вселенную. Тело выгнуло дугой, и Солнце моё практически взорвалось всеми лучами, что ещё были в нем. Поменяло цвет. Стало оно фиолетовым, ярко и красиво фиолетовым, потом (видимо, для всего есть предел) начало затухать и гаснуть. А я начала улетать в такую приятную космическую даль. Звёзды, млечный путь, галактики, красиво так, что хочется здесь остаться навсегда. Но кто-то меня тряс, и какой-то шум не давал сосредоточиться на такой приятной и бесконечной дали. В ушах стоял звон, как будто симфонический оркестр специально для меня играл замечательный мотив, и так не хотелось с ним расставаться. Но всё кончается. Мотив закончился, и я, наконец-то, встретила тёмную даль.

Талли и король продолжали обсуждать возможности нового экономического развития страны, как небо озарилось каким-то необычным светом. Они недоуменно подошли к окну и увидели, как в небо вырвались серебряные лучи. Какие-то знакомые лучи, и тут они одновременно понимают: Элли! В одну секунду они оказались в доме и рванулись в её комнату. Она лежала на кровати, глаза устремлены вверх, лучики вырвались через потолок и рванулись ввысь. Талли пытался её звать, но она не реагировала. Потом она выгнулась всем телом до предела, как струна, продолжая смотреть в никуда. Солнце резко увеличилось, вышло за пределы тела и полыхнуло ярким фиолетовым пламенем. Элли закричала, настолько громко, насколько могла, и это было страшно. Талли понимал, что он бессилен ей помочь. И может только наблюдать за становлением изменённого мага. Солнышко стало гаснуть. А Элли затихла и почти перестала дышать, и ничто её не помогало вернуть.

День шёл за днем. Элли не возвращалась. Солнышко медленно угасало. Талли практически не отходил от неё. Забыл про службу, про еду, про сон. Сидел в её комнате, на полу, подпирая стену спиной, и не сводил с неё глаз. Король каждый день навещал его, садился на пол в дверном проёме, подпирал спиной дверной косяк и молча смотрел на друга и на почти не дышащую девушку.

Темнота. Полёт бесконечный, полёт — это хорошо. Хорошее состояние. Я люблю полёт. Пусть даже в темноте, главное, есть полёт. Значит, всё хорошо. Слова и шёпот преследуют меня, я пытаюсь их понять, но они ускользают, и я догоняю их опять. Шёпот, голос, а теперь ещё и взгляд. Кто же ты? Покажи мне себя, я узнаю, и буду летать с тобой дальше. Покажи себя, прошу!

Но шёпот говорит:

— Рано, потерпи, — и пропадает снова.

А я говорю:

— Я упрямая, я узнаю, — и продолжаю летать.

Голос говорит:

— Ты не упряма, ты глупа. Надо учиться ждать. Возвращайся и жди. Придёт время, узнаешь всё. Возвращайся, Спящий Игрок! — и я чувствую толчок.

Солнышко, вижу наше Солнышко! Родное и любимое, подлетаю, обнимаю, так тепло и так хорошо. Можно и домой. Возвращаюсь, и тело радостно принимает меня обратно. Закашлялась. Чуть не задохнулась. Открываю глаза. Талли. Чёрный весь, как с похорон. Почему? Что, опять что-то случилось? А он чуть не плачет. Прижимает меня к груди, чуть ребра мне не ломает. Да и что я такого тут пропустила? Расскажете?

Не буду вспоминать всю эту розовую няшность, что творилась с Талли и королем после моего возвращения. Бррр. До сих пор вздрагиваю, как вспомню. В общем, постепенно страсти по мне любимой улеглись. И все стали похожи на нормальных людей. Мне было позволено гулять по городу, правда, исключительно в сопровождении Талли. И чтоб ни на шаг от него! Ну, хотя бы так. Талли показывал мне город, мы сидели в кафешках. А чтобы моё Солнышко не увидел никто, Талли научил меня магически изменять визуальное восприятие моего энергетического строения. Теперь кто хотел меня посмотреть, видели обычного человека.