Страница 3 из 8
— Двенадцать, ваша светлость, — Латгардис еле выговорила ответ, ее словно приколотили к полу. Она не привыкла находиться в обществе людей, к тому же ее впервые в жизни разглядывали как диковинную вещь.
— Прекрасно! — воскликнул герцог Д‘Марсан. — У меня есть сын, который подошёл бы тебе в женихи!
— Ваша светлость, это отличный повод заключить с вами помолвку. Вы согласитесь породниться со мной? — король засмеялся и приказал принести бумагу с пером.
Амаларих сразу понял, какую выгоду будет иметь от этого союза. Король уже давно пытается наладить с франкской знатью отношения, но они были очень несговорчивыми. Да и предложить ему было особо нечего, а тут попался на глаза такой лакомый кусочек.
Кто знал, что эта девочка, от которой Амаларих когда-то отказался, сыграет столь важную роль в делах королевства.
— Это была бы огромная честь для моей семьи, ваше величество!
Было понятно, что принесет Амалариху это родство с влиятельным арвенским герцогом. Породнившись с королем, герцог Д‘Марсан будет вынужден отвести свое войско от границ Тулузы.
Разговор между влиятельными мужчинами не пролетел и мимо Назария. Священник сразу почувствовал, что здесь и сейчас решалась несчастная судьба его воспитанницы.
— Ваша светлость, и для нас это большая честь!
Герцог Д‘Марсан кивнул головой и обратился к Назарию:
— Вы заботитесь о принцессе?
— Так и есть, ваша светлость, я воспитываю девочку должным образом, — гордо сказал священник и посмотрел на короля, которому должно было быть стыдно, что его дочь живет в келье. Но в глазах Амалариха не было стыда, они горели алчным огнем, он видел лишь свою выгоду.
— Вот вам мои условия, священник. Каждый год я буду отправлять вам определенную сумму для содержания принцессы, пока ей не исполниться пятнадцать лет. После вы ее отправите в аббатство Альбижуа.
— Да хранит вас господь, ваша светлость! — Назарий поклонилась герцогу Д‘Марсану. Он был очень счастлив за Латгардис, но его смутило то, что герцог не спросил, почему девочка живет не в крепости. Но прежде, чем Назарий успел что-то сказать, их с Латгардис отправили за стол.
Дайодор и Амаларих пожали друг другу руки и подняли свои рога в честь выгодной сделки. Король получил Тулузу, а герцог – невесту для сына и мечту о престоле гутонского королевства.
Латгардис вспомнила, как на том пиру ее посадили за стол к детям. Она чувствовала себя не в своей шкуре и с трудом проглатывала еду.
Выпивая компот, она встретилась взглядом с королевой Клотильдой, у которой тоже был плохой аппетит. Выражение её бледного лица вызывало сострадание.
Мальчик, сидевший рядом с Латгардис, толкнул ее бок.
— Эй, негоже пялиться на королеву!
Девочка не ответила, хотя очень хотелось. Они с Назарием удалились до того, как новобрачные покинули пир. Но выражение лица королевы запомнилось Латгардис надолго. После свадьбы король отправил свою дочь подальше от своих глаз назад в Каркассо.
После договора с влиятельным герцогом Латгардис ожидал новый поворот в судьбе. Из холодных стен кельи она попала в замок, и подданные короля не ждали ее с распростертыми объятиями. Латгардис все равно оставалась проклятым бастардом, которого использовали ради выгоды.
Герцог Д‘Марсан сдерживал свои обещания, он вернул Амалариху Тулузу, и каждый год в Каркассо привозили деньги и подарки. Естественно, король распоряжался этим по своему усмотрению. Латгардис доставалась только одежда, и этому она была очень рада.
Когда у Латгардис появились покои в замке, Назарий отдал ей вещи и мебель ее приемных родителей. Комната была маленькой, холодной, но с большим окном. Вид, из которого открывал прекрасный пейзаж на долину и дорогу в Нарбонну.
Оттуда она наблюдала за отъездом короля и его свиты. По утрам ее будило пение птиц. Она любила слушать, как воет ветер в остроконечной крыше башни на углу замка, где находилась ее комнатушка, смотреть в рыжее небо при закате и наблюдать, как семена одуванчика поднимаются в воздух.
В крепости у нее было мало друзей. Ведь дети боялись ее из-за светлых волос, и никто не хотел с ней играть. Да и сама она оставалась замкнутым ребенком. Ей было трудно найти общий язык с соратниками, играть одной было больше по душе. Так не нужно было объяснять, почему у нее такие странные волосы.
Когда детство закончилось, Латгардис стали воспитывать строже, больше никаких пряток в маковом поле. Вышивание крестиком стало ежедневным занятием. Этикету ее воспитывала старая Сигрид – нянька знатных отпрысков.
Назарий обучал Латгардис латыни, и уже в тринадцать лет она могла читать без ошибок, не путая буквы. Писание давалось трудно, да и времени на это выделялось очень мало. Ведь женщине, чтобы рожать наследников, необязательно уметь писать. Рукоделие было важнее. Когда ее представят будущему жениху, она должна будет рассказать ему о своих умениях.
Ухаживать за внешностью ее не особо учили. Свою одежду в прачечной она стирала сама. Потом появилась Райка – ее личная камеристка, подарок герцога на день рождение. Райка была старше Латгардис на три года, она учила ее быть уверенней и ухаживать за собой. Она была для Латгардис больше, чем подруга, девочка считала ее своей старшой сестрой.
Райка была девушкой в рассвете юности, обладательницей каштановых волос и больших зеленых глаз, в которых всегда горел огонек. Смуглая кожа с бронзовым оттенком, пухлые губы и грудь. И чем старше она становилась, тем краше.
Поздней осенью король вернулся зимовать в Каркассо, уж холодновато стало ему на побережье моря. Он устроил пышный ужин и созвал много гостей. Замок стоял на ушах. Райка и несколько других девушек обслуживали гостей вином. Король увидел Райку и чуть не подавился, то ли костью, то ли слюной. Охранник долго бил его по спине.
В ту ночь Райка не вернулась ночевать. Латгардис переживала, не смогла уснуть и отправилась на ее поиски. Во внутреннем дворе за замком располагался небольшой сад с прудом, где стоял круглый павильон с лавками. Там подруги часто прятались от строгой воспитательницы. Но в павильоне Райки не было.
Латгардис встретила королеву Клотильду, которая плакала, закрывая лицо ладонями. Королева вздрогнула, когда услышала, что кто-то идет, и притихла. Девочка увидела, что, красивое лицо королевы было в ссадинах, даже губы кровоточили.
Латгардис ужаснулась и прикрыла рот рукой. Королева гордо подняла голову и приказала девочке удалиться. Она убежала, унеся с собой вопросы, которые не давали уснуть ей всю ночь. Тогда она возненавидела короля еще больше. Этот тиран не мог быть ее отцом! Как сильный мужчина может вообще поднимать руку на свою женщину? Почему это остается безнаказанным?!
Утром Латгардис отправилась к Назарию и все ему рассказала, надеясь на суровую кару. Но священник не стал ничего предпринимать, он, как и все, был не властен над королем и боялся его.
Тогда Латгардис пришла в голову идея, изменившая судьбу королевы. Она написала письмо благодарности герцогу Д‘Марсану и все подробно рассказала. Затем пошла к капеллану, и он распорядился доставить письмо лично в руки Дайодора.
Латгардис долго ждала ответа, но он не последовал. Лишь через несколько месяцев в Каркассо приехал один важный человек. Райка узнала его, это был личный телохранитель брата королевы Клотильды. Райка доложила ему все, что знала и видела. Но девочки и подумать не могла, что их жалоба обернется страшным исходом.
Франкский король забрал свою сестру обратно домой, и между двумя королевствами снова вспыхнула кровопролитная война. В скором времени в Каркассо пришло страшное известие.
— Король был предан и убит! Король был предан и убит! — трубил глашатай на улицах древнего города.
По приказу Д‘Марсана, Назарий отвез Латгардис в аббатство Альбижуа, недалеко от герцогства Арвернии, где находились земли герцога.
Это был обычный вечер, когда Латгардис и Райка покинули цитадель. Девочки лежали на деревянной телеге, укрываясь шкурой барана и дрожали от страха. Их сопровождал лишь один-единственный молчаливый стражник. Телега отдалялась от цитадели все дальше и дальше, и вскоре казалась тем, кто охранял ворота, лишь исчезающей черной точкой на темном фоне.