Страница 97 из 139
…Картинка, демонстрирующая «коридор свободы воли» американки, был каким-то странным. Ее «нить», при впечатляющей толщине, была «не того цвета». Нет, какого-либо негатива этот фактор не нес. Просто ощущался немного болезненным, что ли? Но дергаться из-за этого явно не стоило — если та его часть, которая была «рядом», еще вызывала легкое неприятие, то дальше оттенок становился немного «здоровее». Зато аналогичная картинка у Ольги испортила настроение — «тросик» как бы не толще и прочнее Анькиного был тусклым и… хм… провисал. Причину отсутствия «натяжения» искать не требовалось, и я пообещал себе вернуть этому будущему цвет. Причем не когда-нибудь, а в ближайшее время. А для того, чтобы не оставить себе ни единого шанса сдать назад, сделал первый шаг. На пару мгновений накинув на себя вторую ипостась. Для храбрости или… безрассудства:
— Кнопка, дуй ко мне. Я уже забыл, когда мы нормально общались, и чувствую себя не в своей тарелке!
Мелкая, только-только скользнувшая в воду, не поверила своим ушам и развернулась ко мне. А когда увидела, что я сдвигаюсь на край ложа и призывно отвожу в сторону руку, засияла, как маленькое солнышко! Головы не потеряла — шла ко мне чуть ли не целую вечность и провожала испуганным взглядом чуть ли не каждую поднятую мини-волну. Зато после того, как легла на бок, пристроила голову на мое плечо и решилась положить ладошку на грудную мышцу, задохнулась от чистого, ничем не замутненного счастья.
— Я смотрю, девчонки уже обратили тебя в свою веру? — улыбнулся я, начав изучать ее лицо и ту часть тела, которую позволяло видеть наше взаимное положение.
Кстати, увиденное понравилось на самом деле: стараниями Таньки, Лерки и Линды мелкая поменяла прическу, привела в порядок брови и ногти, перестала экономить на косметике, питательных кремах и шмотье, забыла о таком понятии, как закрытый купальник, и чувствовала себя нормально даже в том «непотребстве», которое Голикова называла «семейным нарядом». Скажу больше, Кнопка привыкла ходить, развернув плечи, не опускала голову и взгляд в присутствии незнакомцев, научилась отвечать на шутки и иногда решалась продавливать свое мнение.
Последним мое внимание привлекли ровный светло-коричневый загар, покрывающий тело, и правая грудь в довольно смелом лифе, упиравшаяся мне в бок. На последнюю я и уставился. Точно зная, что Ольга смотрит на меня сквозь опущенные ресницы, и с замиранием ждет вердикта:
— Результаты, однозначно, заслуживают самого пристального внимания!
Румянец залил личико, ушки и шею практически мгновенно, и я легонечко прижал девушку к себе:
— Ты выглядишь достойно. Даже вот так, в бикини.
— Издеваешься? — жалобно спросила она.
— Нет… — без тени улыбки заявила Линда и начала ее грузить сразу на двух языках, периодически вворачивая в речь чем-то понравившиеся выражения: — Дэнни прав: если в первые дни после знакомства ты выглядела в нашей компании несколько чужеродно, то сейчас это ощущение сошло на нет. По большому счету, тебе не хватает только опыта общения с так называемой элитой и понимания одного маленького, но очень важного нюанса…
Кнопка приободрилась и с надеждой посмотрела на нее:
— Какого нюанса?
— В высшем обществе есть две категории людей. Одна, составляющая абсолютное большинство, неукоснительно следует писаным и неписаным правилам, строит из себя хранителей традиций, карает за любое инакомыслие и так далее. Но все это продиктовано банальным страхом совершить ошибку, в результате которой их самих вышибут из привычного круга общения. Второй категории плевать на все и вся: эти личности настолько самодостаточны и харизматичны, что создают эти самые правила даже самыми эксцентричными поступками. Оглянись вокруг — компания, в которую мы с тобой попали, как раз из вторых: этой otmoroje
— Ну да! Даже если Чума выйдет под камеры спутников в красных семейных труселях и белым бантиком на причинном месте, то максимум через сутки этот вид нижнего белья побьет все рекорды продаж! — хохотнула Анька.
— Да и ты не слабо отжигаешь! — парировал я, вспомнив рассказы Линды о безумном взлете продаж топика, шортиков и шингартов «а-ля Ростовцева». — Только выходить на улицу в семейных трусах я тебе не разрешу. Будешь ходить в них дома и радовать только нас!
Хихикнула даже Люда. А Доулан, отсмеявшись, снова посмотрела на Ольгу и закончила свою мысль:
— В общем, забудь о последних веяниях моды и тому подобной hreni. Для всех окружающих ты должна быть эталоном элегантности и стиля, то есть, носить нестареющую классику, причем ту, которая подходит именно тебе. И ни на миг не забывай о том, что у тебя есть мы, то есть, огромный мир, в котором всегда комфортно и тепло. Voprosi?
— Вопросов нет. Есть объяснения: я об этом не забываю. Просто не хочу, чтобы посторонние совали нос в нашу жизнь!
— Ты меня не поняла! — вздохнула Линда. — Закрой глаза и растворись в том удовольствии, которое сейчас ощущаешь. Тогда Дэнни и мы заполним весь твой внутренний мир, а все остальное отодвинется очень-очень далеко. Так вот, в этом состоянии ты эмоционально закрыта от посторонних людей, сиюминутных проблем и всей той hreni, которая может отравить жизнь, соответственно, ощущаешься неизмеримо выше большинства, привыкшего к унылой действительности. Короче говоря, об этом надо просто помнить. Каждое мгновение своего существования… Dal’she ob’yasnyat?
…Перед тем, как спуститься к ангару, я заглянул к Полуниной. Полюбовавшись на Афину, сосредоточенно оттачивающую никак не получающийся элемент комплекса Тайцзицюань из двадцати четырех форм, подошел к роботу в человеческом обличье со спины, заставил опустить руки и попросил закрыть глаза:
- «Сестричка», ты опять пытаешься рвать и ломать! Пойми, перед тобой не противник, а личность, которая тебе безумно дорога, поэтому поворот корпуса и движение руки — это попытка плавно и едва заметно провести подушечками пальцев по коже его руки, вытянутой горизонтально! Говоря иными словами, ты его не бьешь, а ласкаешь. Легко-легко, как перышком или дуновением…
- Блин, Чубаров, где ты был раньше⁈ — возмутилась она и попробовала выполнить поворот в моем варианте. Получилось, конечно, корявенько, но в разы лучше, чем до этого.
- Ну вот, совсем другое дело! — подбодрил ее я.