Страница 139 из 139
О том, что она посоветовала начинать с импритинга, как выразилась бы Полунина, упоминать не стал. Как и о серьезном усилении этой способности, обещанном симбионтом. Тем не менее, блоггерша как-то почувствовала, что у меня имеется возможность минимизировать риски, но промолчала. Вероятнее всего, решив, что наличие подобной неопределенности чем-то полезно. А Анька, которую окончательно отпустило, продолжила веселиться:
— Одна инициация в два месяца — это шесть штук в год или целый взвод «суперов» к моменту начала Большой Задницы! Ох, мы и оторвемся…
Последнее предложение и дружный смех этой троицы я слышал словно через ватные тампоны. Но потом изображение в глазах мигнуло, по телу прокатилась волна лютого холода, за ней меня обожгло безумным жаром, и все неприятные ощущения как ветром сдуло!
— Что это было⁈ — испуганно воскликнула Лера, в момент прохождения первой волны отшатнувшаяся от меня, как от прокаженного. — Меня только что уда-… нет, не ударило, а переполнило чужой грустью и сожалением!
Я чувствовал намного больше — грусть, сожаление, глухую тоску и даже чувство вины. Но все это рвало душу буквально секунду-полторы. А потом во мне словно лопнула перетянутая струна, и пустота, возникшая на месте последнего «Прости», начала заполняться жгучей горечью.
— Прощание… — мрачно вздохнула Голикова, опять почувствовавшая слишком многое, и вздохнула снова: — Чума пытался ее остановить, но не смог. А жаль…
Следующие полчаса мы провели в тишине. Я смотрел на звезды, просвечивавшие сквозь стеклянные грани пирамиды, мысленно клял уродов, не оставивших симбионту ни единой возможности продолжить существование после завершения миссии, и потихоньку свыкался с пустотой в душе. А девчонки, прижавшись ко мне, щедро делились теплом своих сердец и медленно, но уверенно вытаскивали мое настроение из пропасти, в которую оно ухнуло. Потом я вспомнил о планах на день, понял, что рискую испортить отдых целой куче людей, последний раз посмотрел на ночное небо и заставил себя смириться с очередной потерей:
— Ладно, жизнь продолжается: через пару часов — утренняя тренировка, после завтрака — горные лыжи, после обеда — катание по льду Байкала на снегоходах, а вечером — шашлыки и традиционная сауна.
— О, он снова с нами! — обрадованно выдохнула Рыжова, взъерошила мне волосы и посерьезнела: — Я сваливаю к Полуниной. Заканчивать очередной следственный эксперимент.
Я притянул ее к себе, поцеловал в мягкие губы и благодарно улыбнулся:
— Спасибо! Здорово, что вы у меня есть…
— Будешь должен! — хихикнула она, выскользнула из объятий, выбралась на бортик, на ходу расстегнула мокрый лифчик, свела плечи, поймала соскользнувшую вниз кружевную тряпку за правую чашечку, бросила мне в лицо и унеслась в сторону женской раздевалки.
— Промахнулась… — «расстроено» заявила Ростовцева и нахлобучила «тюбетейку» мне на голову: — Ну вот, теперь совсем другое дело!
— Я уже в норме, можно не отвлекать… — сказал я, потом прислушался к себе и продолжил: — А вот от бутера-другого я бы не отказался.
— Сейчас организую. И тебе, и нам с Танькой! — стартанув из воды подобно ракете, выпущенной из подводной лодки, пообещала она и рванула по той же трассе, что и Рыжова. А я остался сидеть в своем лепестке, вовремя схваченный Голиковой:
— Да я бы и сам сходил.
— Вот еще! — фыркнула она и перебралась ко мне на колени: — Лучше приласкай любимую женщину…
— Я уже в норме, Тань!
— А я еще нет. Ибо оголодала… — вспыхнув, как сухая береста в пламени костра, хрипло выдохнула она, уперлась руками в мои плечи и провокационно-медленно приподняла из воды грудь с уже затвердевшими вишенками сосков. Я сломался еще до того, как правый коснулся моих губ — сомкнул ладони на восхитительной талии, потянул Голикову на себя и очень быстро потерял голову от желания. Через какое-то время нас стало трое, и сорванную крышу разнесло вдребезги.
«Первая психологическая помощь» в исполнении этой буйной парочки окончательно вправила мозги, так что в половине седьмого утра я, выжатый, как лимон, но довольный до невозможности, наскоро ополоснулся, облачился в махровый халат и пошлепал к лифту. До апартаментов Полуниной добрался на расслабоне, вломился в спальню, наткнулся взглядом на сияющее лицо Лерки и чуть не оглох от счастливого вопля Люды:
— Денис, прикинь, я вижу свет!!!
— Врет… — добродушно проворчала целительница. — Только небольшое серое пятнышко в привычной тьме. И только правым глазом. Но тенденция, определенно, радует.
Я сглотнул подступивший к горлу комок и шагнул вперед:
— Ну, и кого подкидывать к потолку первой?