Страница 111 из 139
Седовласого это утверждение не удовлетворило. Большую часть зала — тоже, но Сэнди почему-то решила, что чемпион дал исчерпывающий ответ, и подняла следующую акулу пера женского пола.
Эта дамочка, усиленно косящая под мужика и стрижкой, и формой одежды, прокуренным голосом обратилась к Гаспаряну, фамильярно назвав его по имени:
- Артур, я понимаю, что за выход в октагон вам предложили очень хорошие деньги, но ваши противники — отнюдь не мальчики для битья! У них куда более разносторонняя техника, чем у вас, имеется серьезнейший опыт работы против представителей самых разных стилей единоборств, а вы наверняка не умеете даже страховаться при падениях, значит, рискуете поломаться во время любого броска. Ну, и ради чего уродоваться?
Увы, во время этого монолога журналистка смотрела на армянина с нескрываемым сочувствием, и он, выйдя из себя, изобразил вентилятор:
- Причем тут деньги⁈ Мне бросили вызов! А я, кавказец, не прячусь от противников и не умею отступать!
- То есть, основным мотивом, побудившим вас выступить на этом турнире, является гордость? — не без труда переорав вопли фанатов «кавказца из солнечной Канады», уточнила она.
Он резко развернул обе руки ладонями наружу так, как будто танцевал лезгинку:
- Конечно!
- Не верится. Но так и напишу…
…Следующий час прошел относительно спокойно. Нет, острых или не очень тактичных вопросов задавалось предостаточно, но особо буйные участники турнира ни на миг не забывали о штрафах «за плохое поведение» и старательно сдерживались. Зато публика заводилась все сильнее и сильнее. Ведь все пять «штатных скандалистов» выплескивали эмоции в тонких издевках, завуалированных оскорблениях и обещаниях типа «вобью в канвас», «сломаю орбитальную кость», «выверну наизнанку» и дале из бесконечного списка классических «бойцовских» угроз.
Первый «взрыв», который обошелся Антонио Хосе Бланко в десять миллионов долларов, спровоцировал корреспондент японского спортивного издания «Деири Супотсу», зачитавший один из постов Овода и попросивший объяснить причину, заставившую упомянуть матушку боксера в столь неприглядном контексте. Судя по скорости, с которой к Комарову стартанул чемпион WBA, этого оскорбления он не видел. Или упоминание о нем переполнило чашу терпения. Но добежать до кресла моего соотечественника ему не дали — четверка здоровяков, по моим ощущениям, способных остановить даже быка, рванула наперерез и в лучших традициях регби или американского футбола опрокинула бойца навзничь.
Еще минут через двадцать за живое задели хорвата, напомнив о трех месяцах, проведенных им за решеткой, и поинтересовавшись настоящим отчеством сына, родившегося через семь месяцев после выхода Палича на свободу.
Нет, в зал он прыгать не стал — оторвал подлокотник кресла, размахнулся и с огромнейшим трудом заставил себя уронить полированную деревяшку на пол. Но на оратора посмотрел таким безумным взглядом, что не передать словами. Мисс Уолкотт, не среагировавшая на первую внештатную ситуацию, в этот раз включилась в работу с пол-оборота и выбрала «домашнюю заготовку», вне всякого сомнения, подготовленную не ею. В смысле, для того, чтобы дать Велимиру время успокоиться, постаралась сместить фокус внимания публики на меня:
- Мистер Чубарофф, с самого начала этой пресс-конференции меня гнетет один вопрос: скажите, вы уже решили, чем займетесь после ухода из смешанных единоборств?
Я утвердительно кивнул:
- В принципе, да. Но в данный момент у меня нет твердой уверенности в том, что мои потенциальные партнеры согласятся на все озвученные условия. Кроме того, до конца этого года я планирую усиленно отдыхать от многолетнего спортивного марафона. Поэтому ответ на этот вопрос я выложу на свою официальную страничку где-то в середине января.
- У-у-у, как долго ждать! — застрадала она, скосила взгляд на хорвата и продолжила отвлекать от него внимание не такой уж и легкой провокацией: — А я ждать не люблю. И ради того, чтобы узнать эту тайну, готова напроситься к вам в гости. На чудо-остров, на который вы, согласно утверждениям хорошо информированных лиц, улетите сразу после пресс-конференции!
Зал слитно охнул и затих. Весь, включая Ричарда Логана и Велимира Палича: актриса, певица, модель, звезда первой величины и секс-символ Всей Вселенной напрашивалась в гости к самому обычному бойцу! Так что мой сокрушенный вздох услышала даже те, кто смотрел это шоу из-за кулис:
- После пресс-конференции я действительно улечу к себе на остров и, в принципе, могу захватить вас с собой. Но там на защиту моих тайн встанут мои верные помощницы…
-…такие, как я! — мило улыбнулась Ростовцева, почувствовавшая, что я не представляю, как отказаться от такого «счастья» и не вызвать скандал.
Мисс Уолкотт ответила ей такой же милой улыбкой:
- Вы, безусловно, очень красивы, но не вызываете опасения.
Публика забилась в смеховой истерике! Актриса недоуменно оглядела зал, затем оглянулась на Логана, усиленно пытающегося задавить рвущийся наружу смех, и потребовала объяснений. Говорить он был не в состоянии, так что потыкал пальцем в рабочий планшет и взглядом попросил Сэнди посмотреть на большой экран, на который вывел фрагмент записи последних секунд боя Аньки и Аннет Хофтейзер.
Девушка развернулась спиной к залу, замолкшему в предвкушении продолжения начавшегося шоу, и прикипела взглядом к картинке, стоящей на паузе. А потом Ричард включил воспроизведение, и «экранная» Росянка, повернутая к нам левым боком, сорвалась в атаку — показала фронт-кик передней ногой, пробила Хеллфайр квадрицепс левой ноги, всадила кулак в живот, тут же разогнула несчастную женщину апперкотом в подбородок и отправила в нокаут ударом ноги.
Мисс Уолкотт потеряла дар речи, а владелец «Овердрайва» деловито поставил запись на паузу и негромко заговорил. Благо народ изнемогал от желания посмеяться и ждал его реплики в полной тишине:
- До этого боя девушка, отправленная в нокаут, была чемпионкой моего промоушена с рекордом в двадцать две победы, два поражения и одну ничью, а мисс Ростовцева ни разу не выходила на канвас. Но вот так, со стороны, она действительно не вызывает опасений… как королевская кобра, греющаяся на солнце!
Умения выкручиваться из непростых ситуаций у мисс Уолкотт было не занимать — дав возможность публике нахохотаться, она чрезвычайно красиво захлопала ресницами и заранее ужаснулась: