Страница 109 из 114
— Гешефт — это прозвище твоего менеджера, которое он заслужил еще до того, как отказался идти по стопам родителей и поступил в Военно-Финансовую академию Ярославля. Оно же перекочевало и в армию, точнее, в один из полков Псковской Воздушно-десантной дивизии, в котором он дорос до должности начфина. Ведь навыки, полученные в семье потомственных преподавателей психологии, никуда не делись, и этот красавчик очень быстро прославился тем, что может продать кому угодно что угодно, умеет крутить лихо закрученные многоходовки, не боится рисковать и так далее. Служил бы и дальше, но, как обычно, переоценил свои силы и попробовал подсидеть начфина дивизии. А тот оказался совсем не ягненком и отправил конкурента на гражданку. Кстати, Гешефт отличился и во время ухода, на редкость технично кинув начальство на приличные деньги, да так, что те об этом узнали только года через два. Само собой, в этой ситуации трясти миллионами, наворованными за время службы, было чревато не самыми приятными последствиями, и Комлев залег на дно. В смысле, вложил деньги в покупку четырех квартир в Первопрестольной и устроился на работу в детский дом, которым рулила и рулит его родная тетка по матери. Денег, получаемых от арендаторов трех сдаваемых квартир, хватало на безбедную жизнь, но Гешефту очень быстро стало скучно…
Не знаю, почему, но я был уверен в том, что Разумовская не врет и не передергивает. А еще проводил параллели между тем, что говорила она, и словами Борисыча, предельно внимательно вслушивался в каждую фразу и мысленно заполнял лакуны в новой картине мира:
— А тут на его глаза попался ты — волчонок, в принципе не умеющий сдаваться и готовый добиваться поставленных целей любой ценой. Как я уже говорила, твой благодетель любит многоходовки и не боится рисковать. Поэтому продемонстрировал тебе искреннее участие и пообещал светлое будущее, изобразил продажу одной из своих квартир и переселился в другую, вложил в тебя часть своих свободных средств, а потом «пересел» на карточку, которую тебе оставили родители. Не стеснялся тебя обворовывать и потом: все следующие пять лет он забирал львиную долю твоих призовых за победы на первенствах Москвы и России по юниорам, вроде как собирая деньги на покупку «проданной» квартиры, завязал на себя абсолютно все контракты, которые тебе предложили с момента перехода в профессионалы, и наваривался на ставках, которые делал на каждый твой бой. Итог закономерен — ты, можно сказать, гол, как сокол, а он «стоит» порядка шестнадцати с половиной миллионов евро, три четверти которых заработана на тебе!
— И долго вы собирали это досье? — спросил я, зверея от холодного бешенства, но все-равно пытаясь понять, что из вышеперечисленного могло быть доподлинно известно Горину и Кравцовой.
— Дала команду после того, как увидела твой бой со Стрельцовым. Окончательные результаты получила дней десять назад. А вчера, на пресс-конференции, ухохоталась, слушая, как ты на голубом глазу рассказываешь фанатам о том, что считаешь Гешефта вторым отцом.
Я закрыл глаза, медленно сосчитал до десяти и… снова услышал голос Разумовской. Правда, на этот раз в нем не было и следа от былого участия, зато появилось раздражение:
— Все, лирика надоела — я на взводе еще с «Лужников» и мне срочно нужна разрядка. В общем, подойди к музыкальному центру, найди радио «Новые ритмы» и вруби музыку погромче. А потом изобрази чувственный стриптиз, подползи ко мне на коленях и как следует поработай язычком. Если мне понравится, то, вполне возможно, ты получишь неплохой подарок!
— Простите? — ошалело выдохнул я, решив, что ослышался.
Женщина, успевшая податься вперед и взять со столика обрезок пластиковой соломинки для коктейлей, сначала вдохнула очередную порцию порошка, затем на пару мгновений выпала из реальности, прислушиваясь к своим ощущениям, и, наконец, уставилась на меня без тени улыбки во взгляде:
— Врубаешь музыку. Танцуешь зажигательный стриптиз. Заканчиваешь, стоя на коленях. Подползаешь ко мне и включаешь в работу язычок. Вопросы?
— Вы меня ни с кем не перепутали⁈ — с большим трудом сдерживая бешенство, прошипел я.
Татьяна Павловна насмешливо выгнула бровь и посмотрела на меня, как на таракана, решившего заговорить:
— Мальчик, я заплатила Гешефту за ночь с тобой сто тысяч евро, так что заставлю отработать каждую копейку!
Услышав последние слова, я мгновенно успокоился и одарил женщину лучезарной улыбкой:
— Хорошие деньги. Но их получил он, а не я. Вот пусть и отрабатывает. Счастливо оставаться!
— Стоять!!!
— Ага, щаззз… — усмехнулся я, развернулся к двери и на одних рефлексах ушел от пушечного удара в голову здоровяка в стильном темно-синем костюме, едва заметно топорщащемся в районе левой подмышки. Зато в косую мышцу его живота врезал вполне осмысленно. А потом встретил тело, складывающееся пополам, акцентированным апперкотом в две трети силы, чтобы не убить. И на полной скорости сместился влево, так как краем глаза заметил движение в зеркальной стенке мини-бара.
Озверевшую фурию, пытавшуюся ударить меня по голове хрустальным графином, заставил пробежаться вокруг меня и плавненько уложил на ковер. Как оказалось, зря — еще до касания спиной она попыталась лишить меня зрения профессионально поставленным ударом пальцами свободной руки. Пришлось переводить на болевой и озвучивать свои предложения:
— Татьяна Павловна, за ролью раба вы обратились не по адресу — я в принципе не способен прогибаться перед кем-либо и никогда не прощаю обид. Поэтому предлагаю разойтись миром: я сейчас уйду и больше вас не побеспокою, а Комлев в течение часа вернет вам вдвое больше, чем получил.
— Мальчик, ты, кажется, не понял, с кем связался! — перестав брыкаться, гневно заявила Разумовская. — Я ВСЕГДА получаю то, что хочу! ВСЕГДА, слышишь⁈ Если есть сомнения, можешь набрать Горина, сказать, что расстроил Морану, и выслушать все, что он скажет.
— Я ни с кем не связывался и не собираюсь никому звонить! — рявкнул я, почувствовал, что в нынешнем состоянии запросто сломаю этой дуре вывернутую руку и заставил себя разжать пальцы. А буквально через секунду пожалел о сделанной глупости — женщина, начав переворачиваться на спину более-менее плавно, вдруг выбросила ногу мне в пах! Да, попала в бедро, но не остановилась, а рванулась к телу телохранителя и рванула на себя полу его пиджака!