Беды с любовью

Он опустил взгляд на свои ноги. — Я принёс металлическое мусорное ведро, чтобы сдержать огонь. И песок, чтобы потушить его. Пожара не будет.

Эмма зарылась пальцами в свои волосы и дёрнула их. — Не сходи с ума. Просто скажи мне, что происходит.

Он встряхнул спичку и бросил её в металлическое ведро, а затем швырнул журнал на стойку. — Я сказал им, что это идиотская идея, – пробормотал он. — Они настаивали, что мне нужно привлечь твоё внимание.

— Ну да, огонь сделает это, – сказала она, заглядывая через стойку в мусорное ведро, чтобы убедиться, что спичка потухла.

— Ладно, к чёрту, – сказал он, выглядя соблазнительно расстроенным. — Я просто буду говорить.

Её сердце снова бешено заколотилось. Забавно, что она не была так уж напугана, когда он начал играть с огнём, но теперь она была в ужасе.

— В тот день, когда ты пришла в мой кабинет и сказала, что я не участвую в твоей статье... Мне было больно.

Сердце Эммы сжалось. — Но ты сказал...

— Я знаю, что я сказал. И я имел это в виду. Как твой босс, я совершенно не хотел давить на тебя, заставляя писать о том, о чём ты не хотела писать. Но как мужчина... как мужчина, я хотел быть достаточно значимым для тебя, чтобы ты написала обо мне.

— Кэссиди, это не то, почему я не...

— Эмма, милая, ты можешь помолчать, хотя бы секунду? Хорошо?

Она сжала губы.

Он продолжил. — Но я думал об этом. Часто. И я чертовски рад, что меня не упоминают на этих страницах.

Кэссиди обошёл стойку направляясь к ней, но остановился на расстоянии вытянутой руки. — Я не хочу быть на этих страницах, потому что эти страницы о твоих бывших. Эти страницы о твоём прошлом.

Его глаза блуждали по её лицу, выражение его лица было нежным. — Я не хочу быть твоим бывшим, Эмма. И я не хочу быть частью твоего прошлого. По крайней мере, не только твоего прошлого.

Её сердце заколотилось. — Кэссиди...

— Я не закончил. И видишь ли, дело в том, Эмма, я думаю, что ты тоже не хотела, чтобы меня называли бывшим. Думаю, именно поэтому ты не могла написать обо мне. Я не думаю, что "бывший" был не тем ярлыком, который ты хотела на меня повесить.

Он придвинулся ближе, всё ещё не касаясь её. Давая ей возможность убежать, если она захочет. И она действительно хотела. Отчасти. Но её ноги оставались на месте по причинам, которые она не могла объяснить.

Кэссиди протянул руки, а затем опустил их. За всё время, что она его знала, Эмма не видела, чтобы выражение лица Кэссиди было полностью открытым.

Но сейчас оно было открытым. Каждая эмоция была написана на его лице. Он не пытался спрятаться от неё. Он выставлял себя на показ.

А потом он поставил на кон своё сердце. — Я люблю тебя, Эмма.

Она смотрела на него, разрываясь между безмерной радостью и душераздирающей болью.

Он продолжал говорить. — И ты должна знать, что я полностью отклонился от сценария грандиозного плана, который парни придумали, чтобы вернуть тебя, но я просто следую своей интуиции. Я люблю тебя. Я люблю тебя, и я хочу, чтобы этого было достаточно, потому что моя любовь намного сильнее, чем огненное шоу, или стихотворение, которое Сэм хотел, чтобы я написал, или песня, которую, по мнению Джейка, я должен спеть…

Стихотворение?

Она облизнула губы, но не смогла ответить, и выражение его лица стало слегка отчаянным. — Подожди, это ещё не всё. В ночь нашего репетиционного ужина, когда ты сказала мне, что не хочешь выходить за меня замуж... ты уничтожила меня, Эмма. Не просто в смысле "мы поссорились", а в смысле разбила мне сердце. По-настоящему разбила мне сердце. Я не мог ясно мыслить, и я...

Он почесал щеку. — Я выбросил свой телефон. Вообще-то, я выбросил его в окно, когда ехал по шоссе со скоростью около восьмидесяти миль в час.

Затем Кэссиди медленно потянулся к ней, положив одну руку на её щеку, а другая поднялась, чтобы прикоснуться к ней, когда она не отвергла его.

— Эмма, – прошептал он. — Если бы я знал, что ты хочешь выйти за меня замуж... что ты передумала... Если бы я получил хотя бы один из твоих телефонных звонков, я бы перевернул небо и землю, чтобы быть там в тот день. Я хотел быть твоим мужем больше всего на свете, Эмма.

Она поднесла ладонь ко рту, ошеломлённая осознанием. — Ты не знал, что я звонила.

Он покачал головой. — Я полностью исчез из поля зрения. Я сбежал в Сан-Франциско и не оглядывался назад. И это не оправдание. Я не снимаю с себя ответственность, потому что я всё равно должен был вернуться домой, чтобы бороться за тебя, даже не зная, что ты звонила. Но я клянусь тебе, я не получал твоих сообщений. Я не знал, что ты ждёшь меня.

— Но ведь твои родители, друзья...

— К тому времени, как я с кем-то связался, я запретил им даже упоминать о тебе. Ты удивишься, насколько уважительно люди могут относиться к отменённой свадьбе.

Эмма закрыла глаза. — Значит, ты не бросил меня у алтаря. Ты думал, что я бросила тебя.

— Мы бросили друг друга, Эмма, – осторожно сказал он. — Мы причинили друг другу боль. Если мы хотим хоть немного продвинуться вперёд, нам нужно разобраться с этим.

— Я знаю, – сказала она, её глаза слезились. — Я знаю. И я сожалею о том, что я сделала. Мне очень жаль. Ты сказал это на днях, но мы были незрелыми. Ужасно. И я не уверена, что мы стали лучше, потому что если бы мы просто поговорили друг с другом как разумные, взрослые люди...

Его большие пальцы провели по её губам. — В любви нет ничего разумного.

Любовь.

Он любил её.

Одна из его рук оторвалась от её лица, и она тут же соскучилась за прикосновением, когда он засунул руку в карман и вытащил... скомканный чек.

— Что это? – спросила она, взяв его, когда он протянул его ей.

— Ты сказала мне, что хочешь, чтобы я доказал, что намеревался жениться на тебе, прежде чем твой отец выдал своё глупое заявление о том, что передаст свою компанию только семье. Я не стал показывать тебе его из-за гордости. Я хотел, чтобы ты доверяла мне. Чтобы верила в нашу любовь. Но теперь я понимаю, что моя гордость ни к чему нас не привела. И я не могу винить тебя за скептицизм. Факты... факты были убийственными.

Она всё ещё смотрела на бумагу, не совсем понимая.

— Это чек на твоё обручальное кольцо, – тихо сказал он. — Я сохранил его на случай, если нам понадобится поменять размер кольца. Он датирован несколькими неделями раньше, чем я попросил тебя выйти за меня замуж. Это предложение не было коварным планом по захвату компании твоего отца, Эмма. Всё было по-настоящему. Я был обычным парнем, который попросил девушку, которую он любил, провести с ним остаток жизни.

Её глаза слезились. — Я не поверила тебе. Я недооценила это. Я недооценила нас.

Его пальцы сомкнулись вокруг её пальцев. — Посмотри чек, Эмма. Поверь. Пожалуйста.

Она подняла на него взгляд, хотя он был немного расплывчатым из-за её слез. — Где спички?

— Что?

Она заметила выброшенный спичечный коробок на стойке и, высвободившись из его рук, потянулась за ним, достала спичку и подожгла чек. Она бросила его в мусорное ведро, когда огонь подобрался слишком близко к её пальцам, и они оба смотрели, как пламя гаснет в холодном металлическом ведре. — Я доверяю тебе.

— Ну, – тихо сказал он, глядя на пепел. — Думаю, это не конец света. Если только твои пальцы не стали толще, нам не придётся менять размер.

— Менять размер чего? – спросила она, всё ещё глядя на тлеющие угли.

Она взглянула на него как раз вовремя, чтобы увидеть, как он опускается на одно колено.

— Кэссиди… Алекс.