Всего одна ночь

— Эй, я подумал, что тебе нравится прямолинейность, – окликнул он её, схватив остальные ингредиенты и обойдя грузовик. — Это ты зарабатываешь на жизнь продажей секса.

Райли удивлённо вскинула голову. — Что ты только что сказал?

Он выглядел немного испуганным её выражением лица. — Я просто имел в виду...

Райли повернулась к нему лицом, в глазах была ярость. — Я не продаю секс. Я пишу о нём. Это большая разница.

— Ты знаешь, что я имел в виду, Ри.

— Очевидно, нет, – сказала она, делая шаг вперёд.

Его глаза насторожились, и он сделал крошечный шаг назад. Умный мужчина.

Она уже много лет не чувствовала необходимости защищать свою работу. Она решила, что люди, которые не могут с этим смириться, либо ханжи, либо недавно получили отказ.

Почему-то ей казалось, что Сэм не относится ни к тем, ни к другим.

— Знаешь, ты прав, Сэм. Может, мне стоит перестать продавать секс. Может, мне стоит начать размешивать зерновой спирт в гараже, а потом отказаться делиться им с кем-либо, тем более продавать. Может, жить в вечном состоянии "ещё не готово"?

Его взгляд потемнел, поскольку их разговор быстро перешёл от случайной перепалки к горячему гневу. Это неизбежно происходило с ними. Они цапались туда и обратно, нанося лёгкие поверхностные раны, пока кто-то не ударил слишком сильно и не пошла кровь. Тогда другой кусал в ответ, и, ну...

— Ты ничего об этом не знаешь, Райли.

— Никто не знает, – пробормотала она, поворачиваясь обратно к дому.

Когда несколько лет назад Сэм объявил, что собирается открыть собственную винокурню, семья МакКенна не сделала ничего, кроме как поддержала его. В отличие от его собственной матери, которая только и делала, что издевалась над ним.

Но что получили МакКенны за свою поддержку и надежду на его успех?

Каменный тупик. Вот что. Кроме Лиама, за исключением одного неожиданного праздника "открытия дверей", никто из других членов семьи МакКенна никогда не приглашали на винокурню, и не потому, что не стремились получить приглашение.

Сэм продолжал говорить, что он просто подправляет его, чтобы сделать его пригодным для дегустации, но Райли знала лучше. Мужчина до смерти боялся неудачи. Она знала это, потому что знала его. Годы тайного слежения за мужчиной имели свои преимущества.

— О чём вы говорили с мамой? – спросил он, следуя за ней к входной двери. — Выглядело так, будто я наткнулся на что-то неловкое.

— Отличная смена темы, – сказала она, используя палец ноги, чтобы открыть входную дверь, которую она оставила приоткрытой. — И это было неловко. Моя мама хотела узнать, основана ли моя последняя статья о БДСМ на личном опыте.

Сэм присвистнул. — Ух ты. Вперёд, Эрин.

— Кстати, о матерях, как твоя?

Его лёгкая улыбка исчезла. — Прекрасно.

Райли наклонила голову и посмотрела на него. — Не надо мне тут твоих "прекрасно". Я знаю тебя.

Он повёл плечами. — Ладно. Она противная и злая, и всё ещё ненавидит меня до глубины души. Достаточно хорошо?

— Сэм... – Она положила руку ему на плечо, но он отпрянул назад.

— Брось это, Ри.

Райли видела боль в его глазах и отчаянно хотела обнять его, но она знала, что лучше. Он не оттолкнёт её, но эмоциональная стена, которую он воздвиг вокруг себя, станет ещё толще.

Вместо этого она заставила себя улыбнуться и вернула их на более безопасную территорию. — Разве ты не собираешься спросить?

Он нахмурил брови, выражение его лица оставалось настороженным. — О чём?

— О порке. Основано ли это на личном опыте.

К её удивлению и ужасу, он рассмеялся. — Боже, нет. Мне не нужно спрашивать.

Настала её очередь нахмуриться. — Потому что тебе всё равно, так или иначе?

Его взгляд замерцал, и улыбка померкла. — Ну, для начала, твой брат убьёт меня, если узнает, что я даже взглянул на одну из твоих статей. Но в основном мне не нужно спрашивать, потому что я уже знаю ответ.

Он обошёл её и направился через холл в сторону кухни.

— А вот и нет! – крикнула она ему вслед.

Сэм повернулся и пошёл назад, слегка ухмыляясь. — Ри, почти весь город знает, что у тебя больше опыта в спальне, чем у среднестатистической танцовщицы из Лас-Вегаса. Но не волнуйся. Я не скажу твоим братьям. Или твоему отцу.

Он развернулся и скрылся на кухне, и слава Богу, потому что позволить Сэму Комптону увидеть её слезы было одним из путей, по которому она никогда не пойдёт.

Но под слезами, грозящими вот-вот пролиться, было что-то ещё. Что-то более глубокое и тёмное.

Это было желание сказать Сэму, как сильно он ошибался на её счёт.