После поцелуя

Камилла поджала губы. — Возможно, так и кажется. Но ты начала писать, когда тебе было двадцать два года, очень рано для твоего профессионального и личного развития. Я думаю, что эти два фактора повлияли друг на друга. И пока ты писала о легких отношениях, это всё, что ты собиралась испытать.

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы не вмешивались, - прошептала Джули.

— Я знаю это сейчас. Я хотела, чтобы ты испытала что-то значимое. Что-то настоящее. Но это... - Она в ужасе махнула рукой на Джули. — Твой наряд не сочетается, твои корни отрасли, твои брови в беспорядке...

— Боже, полезные откровения продолжают поступать.

— Я хочу сказать, что мне не следовало совать свой косметически усовершенствованный нос в твои дела. Я просто хотела, чтобы у тебя был шанс на настоящие отношения. Может быть, даже шанс на любовь. А вместо этого я подарила тебе разбитое сердце.

Джули не потрудилась отрицать это. — Вы не могли знать, как всё обернётся.

— Нет, но я должна была поставить точку, когда узнала о твоей дурацкой схеме создания отношений. Это вовсе не было моей целью. Но тогда Келли была в ударе, и я оказалась перед выбором: нанести удар по журналу и тем, чтобы позволить тебе пострадать от узурпации твоего положения. Я должна была выбрать другое.

— Это был мой выбор. Очевидно, что он был неправильным. Но я должна была сделать его для себя.

Даже если это стоило мне всего.

Камилла кивнула, но выражение её лица по-прежнему было обеспокоенным. — Значит, ты всё ещё планируешь написать статью? Потому что я пойму, если ты не захочешь.

Джули не ожидала такого ответа. Она планировала написать статью. У неё не было сил придумать свежую идею, а город практически жаждал этого. Да и терять ей сейчас было нечего.

Но попытка Камиллы проявить материнскую заботу была неожиданной. А знать, что Камилла готова пожертвовать продажами журнала ради благополучия своего сотрудника? Это было неслыханно.

Джули тщательно подбирала слова. — Вы только что сказали, что благодаря статье Аллена этот номер станет одним из наших бестселлеров. Я должна написать её. Без моей статьи люди будут в бешенстве.

— Так пусть они разозлятся, - сказала Камилла, равнодушно пожав плечами. — Ни один журнал не стоит сердца.

Джули сглотнула. — Я думаю, что уже поздновато.

Камилла наклонилась вперёд. — Так тебе не всё равно? На него, я имею в виду.

— Очень.

— Тогда напиши об этом.

Джули сопротивлялась желанию потереть виски. Этот разговор становился всё более утомительным. — Мне казалось, вы только что сказали, что я не должна.

— Я не имею в виду писать о той абстрактной идее, которую мы придумали два месяца назад. Я имею в виду написать о том, чему ты научилась. Напиши о своей сердечной боли. Напиши о нём.

Джули медленно выдохнула через нос. — Камилла, при всём уважении, я напишу то, что обещала, потому что я профессионал. Я напишу о тонкой разнице между свиданиями и отношениями с кем-то. Я даже добавлю несколько своих собственных наблюдений. Но я не собираюсь рассказывать о себе незнакомым людям. Это вы сказали мне, что «Стилетто» - это не дневник. Пожалуйста, не просите меня превратить его в него.

Камилла слабо улыбнулась. — Хорошая речь, Джули. И я вижу, что ты это серьёзно. Но где-то посреди этого крушения поезда ты непреднамеренно затронула то, о чём мы не так часто рассказываем в «Стилетто».

— Что это? Манипуляции и подлая журналистика?

На этот раз Камилла разразилась искренним смехом. — Нет. Если бы я хотела всего этого, я бы попросила Келли написать прощальную статью. Но я имела в виду твою душевную боль. Как журнал, мы никогда не отдавали должное неизбежной части многих отношений - разрыву.

Джули открыла рот, чтобы возразить, но вместо этого она позволила правде, высказанной Камиллой, захлестнуть её.

Её начальница была права.

Отдел «Свидания, Любовь и Секс» редко занимается грязными делами. Конечно, они говорили о том, как уладить ссору, как правильно использовать рычаг в позе "обратная ковбойша", и о том, предпочитают ли мужчины, чтобы женщины пользовались блеском для губ или помадой. Но они не брались за сложные вопросы.

Они не касались разрыва отношений. Пройдя через один из них, Джули поняла, почему.

— Возможно, тебе поможет написать об этом, - задумчиво сказала Камилла. — Я понимаю, что это очень личное, но ты могла бы опустить имена и, конечно, оставить самые сокровенные моменты при себе. Но другие женщины страдают от расставаний. Напиши эту историю для них.

Джули открыла блокнот, не заметив этого, и задумчиво постучала ручкой по колену. — Статья о расставании. Я могла бы это сделать.

Камилла грустно улыбнулась. — Да, ты можешь. Я ненавижу, что ты можешь.

Джули закрыла блокнот, не написав ни одной заметки. Ей нужно было подумать.

Могла ли она действительно сделать это?

Да. Она могла, и должна была. Она хотела сказать правду. Правду о том, что произошло между ней и Митчеллом, настоящая правда, заключалась не в фасаде, под которым всё началось. Она была о том, что произошло после всего этого. О медленном, нервирующем процессе влюблённости и о тех моментах, когда эту любовь отнимают.

Джули кивнула Камилле и пообещала, что завтра к концу рабочего дня доставит записи.

С каждым шагом к своему кабинету она чувствовала, что её писательский блок начинает ослабевать. Джули могла написать эту статью. Она была обязана сделать это для себя. Она должна это сделать для своих читателей.

И больше всего она была обязана Митчеллу.