Тида

Через некоторое время, уже на кухне, они продолжили свой разговор за чаем. Было поздно уже, но обоим хотелось выговориться. Павел старался больше слушать, чтобы друг его, в желании отвести свои эмоции, пробовал задавать ему, свои же вопросы. Мухита сейчас, можно было сказать, было не узнать. Его интересовало все. Может и, пробуя скрыть от друга, сейчас Мухит, пробовал заглядывать в будущее и строить какие-то свои планы. Но Павел, сейчас, зная его и видя все происходящее, еще и понимал его состояние. Состояние друга, который старался вернуться в жизнь. Который, сейчас, пробуя что-то рассказывать ему, неумело скрывал свою, случайно обнажавшуюся, израненную душу.

Уже запоздно, свалившись оба на свои постели, каждый из них по своему радовался этому дню. Дню, который дал снова обоим опору жизни, вернул желание творить добро людям. Павел думал о своей семье и работе. Мухит же пробовал вспомнить себя, заново полезным людям. Их желания и мечты, уводили обоих в глубокие размышления, где глубокое личное удовлетворение от помощи пациентам, а порой и спасение их жизни, толкало их жить.

На следующий день Мухит возвратился к себе домой. Занявшись уборкой в доме, он целый день провозился у себя. Постиранные и аккуратно, уже уложенные все его вещи, радовали его глаза.

– Неужели завтра на работу, Мухит? – мысленно задав себе вопрос, бросив беглый взгляд на комнату, чуть взгрустнув, продолжил думать о больнице и детях. Теперь же из головы не выходила та работа, которую накануне предлагал ему Павел. Пробуя сосредоточится, он думал о ней и представлял то, насколько всю эту работу, для достижения всех поставленных целей, надо будет объединить. В глубине души, он был рад за предложенную работу, что она могла бы своей грандиозностью, увлечь его так сильно. Чтобы, пусть даже работа, могла бы быть сложной, но главное, она сумела бы, притушить его боль. Боль, которая смела его, изменить до неузнаваемости. Боль, которая, дала сейчас, надежду на жизнь. Но все же, некоторое волнение, оно не смело его покидать.

– Мухит, что же не так? Канат, если бы ты был рядом сейчас… Мои записи, где же они? Надо помочь таким же детям, Мухит – снова обратившись себе, поняв причину своих волнений, он присел и, посмотрев на фото сына, снова тихо заплакал.

Глава 3. Встреча

Работа шла своим чередом. Мухит принялся за новое дело с воодушевлением. Недавний переезд, в новое здание Детской городской больницы, все сотрудники приняли с неким энтузиазмом. Каждый из них, по своему, старался обжиться тут, и можно было сказать, что у них это уже получилось. Некоторые же, все еще пробуя адаптироваться, в новых для себя реалиях, путались в кабинетах и этажах. Конечно и Мухит, был в числе тех последних, но новая порученная Павлом работа, не оставляла для него возможности хоть как-то на это обратить свое внимание. И он этому был очень рад. Весь медицинский персонал радовался теперь тем новым условиям, в которых, можно было сказать, находились они и их пациенты.

Новая построенная для города детская больница, вмещала в себе множество палат. Но особой гордостью, теперь была, это обеспеченность медицинских кабинетов, современным оборудованием.

Однажды, Павел, после проведенной в своем кабинете планерки, попросил своего друга задержаться. Расспросив подробно его о делах, он попросил его присесть и выслушать то, о чем он хотел было ему рассказать.

– Мухит, помнишь, я тебе когда-то говорил, про одного нашего клиента. Он недавно у нас. Он живет с мамой своей. Они, в прошлом месяце, переехали в наш город. Ее сын аутист. Ему 13 лет. Учится на дому. Парнишка особенный и лишь немного замкнут. С ним поработали специалисты-психологи и это, судя по записям в его медицинской карточке, значительно помогли ему. Хотя, по словам его мамы, он стал после этих бесед, более раздражительным. Пару раз, мама его, приводила своего мальчика, ко мне. Мальчик очень, я скажу, скрытный и замкнутый. Думаю, тебе надо подключиться к нему. Как я говорил, ему 13 лет и с ним бы, желательно, надо поработать более старательно. Что, насчет него, ты мог бы сказать, Мухит? Знаю, что таких детей необходимо социализировать бы, но насколько это сложно? Ведь у тебя же, когда то, вроде был схожий пациент? Он старается хорошо учиться и, вместе с тем, пробует изучать историю по журналам. И что еще странное, не по книгам ведь… Говорит, что так ему нравится. И это его увлечение историей, просто вызывает некое восхищение, Мухит. По словам его мамы, ее сын, с каким-то усердием, постоянно что-то вырезает и собирает в свои альбомы. Несколько раз я попробовал его разговорить, расспросить его о всяком разном, но у меня ничего не вышло, Мухит. Что и скрывать, парнишка, с каким-то скрытым потенциалом. Было бы интересно, если бы ты, познакомился бы с ним и посмотрел бы его, как вовлеченный в эту проблему, специалист. Я бы с удовольствием бы, послушал бы, насчет него, твое мнение. Так вот, его мама, уже который день приходит ко мне и плачет. Она волнуется за видимые, в последнее время, поведенческие изменения у ее сына. Ты сумел бы найти время и как то осмотреть ее сына? Одним словом, удивительный мальчик, если бы не этот его, жаль, диагноз. Уверен, что и ты сам заметишь все это у него. Мы все растим детей и видим же, как насколько сложно, их чем то увлечь. А тут, такие дети… Хотя, ты и сам знаешь ведь, что аутисты, они действительно особые. Вот, как-то пробраться бы в его мозг… Ну это уже, конечно, по твоей части… Кстати его зовут также, как и твоего сына… – чуть улыбнувшись, светящимися глазами, сказав это, на него посмотрел Павел.

– Его зовут Канат? Ммм, странно даже. В прошлом году у нас проходила обследование, а далее свое лечение, девочка-аутист. Я попробовал поработать с ней и, скажу, что более или менее, мы нашли с ней, тогда, некий контакт. Но жаль, что папа их, из-за того, что он был военным человеком, им пришлось из-за этого, переехать всей семьей в другой город. На этом, мой опыт работы с детьми с таким диагнозом, к сожалению, закончился. Но у меня остались некоторые записи и наработки. Не стану скрывать, но мне действительно было бы интересно, попробовать поработать с тем мальчиком. Ты же знаешь меня, Паша. Если бы я увидел цель, то я бы приложил все свои силы и знания, чтобы найти то единственное правильное решение в лечении ребенка. Ну, а если в целом говорить о них, то все они и, особенно, дети с аутизмом, совсем разные. В каждом конкретном случае, надо выбирать такую стратегию общения, которая наиболее была бы эффективной и удобной. Многим аутичным людям, нужно чуть больше времени, чтобы ответить. Дети же, они непременно нуждаются, в более, трепетном отношении. Чтобы поддерживать диалог, надо делать паузы. Стараться избегать слишком длинных фраз. Это не значит, что они не хотят общаться или не понимают собеседника. Если вам кажется, что человек с таким диагнозом не успевает ответить, уверен, что надо тому дать чуть больше времени, Паша. Зачастую, некоторым аутичным людям сложно говорить и они предпочитают общаться при помощи текстовых сообщений. Касательно того мальчика, думаю, что надо спросить, какой вид общения для него предпочтителен. Но то, что как ты говоришь, что у вас не получилось построить общения, это для меня понятно. Правильный подход к ним и терпение, вот, что я думаю, решает в таких случаях, друг. Для себя, это все, я обозначаю, как бы громко это не звучало, фактором времени. Хотя, что я и говорю это тебе? Ты и так, это все, знаешь ведь… Паша, я хотел бы тебя о чем-то спросить. У тебя сохранился номер телефона Мереке? Как они там? Ты думаешь, они обрадуются моему звонку? Как все сложно, друг. Моя сладкая Карлыгаш, как я по ней соскучился… Вот и очередной рабочий день позади… – переложив свою толстую тетрадь в сторону, он, ответив ему, далее встал и направился к шкафу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.