Страница 105 из 148
— Сегодня мы должны думать не о том, как бы набить себе желудок… — сказал Жваниа.
— Об этом не думает только сытый, — сказал стоявший у гроба Шамше Акбардиа.
Евгений Жваниа и на это решил не отвечать.
— Сегодня каждый человек, любящий родину и свободу, должен противостоять врагу, который без объявления войны выступил против нас, — Жваниа прокашлялся, прочищая горло. — Эти варвары уже задушили Армению и Азербайджан и теперь хотят поработить нашу Грузию, но это им не удастся. Грузия сегодня сильна, как никогда. Сегодня восток и запад Грузии едины: народ грузинский сплотился духовно. Отныне начинается наша новая история. Это будет история нашего национального обновления и свободы. И потому мы провозглашаем — независимость или смерть.
— Да, господин Жваниа, что верно, то верно — с сегодняшнего дня начинается новая история Грузии, — сказал Варден. — Но историю эту напишет не меньшевистская власть, а наше правительство.
— Какое ваше правительство? — крикнул Джаба Кобахиа.
— Большевистское правительство Грузии.
— Кто испек такое правительство? — завопил Антимоз Дгебиа.
Жваниа не дал Вардену ответить.
— В Шулаверах собралась кучка грузинских большевиков, — бросил он в толпу. — Эти изменники называют себя правительством Грузии. Слышите, друзья, изменники называют себя нашим правительством. Только большевики способны на такое кощунство! Но грузинский народ и слушать не хочет об этом самозванном правительстве… учредительное собрание — высший орган нашей республики — единогласно объявило этих молодчиков врагами грузинского народа, — продолжал Жваниа. — У них будет отобрано все имущество, если только оно есть у этих бродяг. Постановлением учредительного собрания они объявлены вне закона.
— Учредительное собрание, которое вы изволили назвать высшим органом республики, уже потеряло свои права, господин Жваниа, — сказал Варден Букиа.
— Это говорите вы, большевики, стремясь подорвать демократическую Грузию. Вы объявляете ее правительство свергнутым, вы утверждаете, что, мол, взошло над Грузией солнце пролетарской революции, вы распространяете ложные слухи о том, что началось восстание и что повстанцы идут от города к городу, от деревни к деревне и что они приближаются к Тбилиси, называя его столицей реакции… Слышите, сестры и братья, — эти большевики называют Тбилиси столицей реакции. Но это еще ничего, — ораторствовал член учредительного собрания, — фантазия большевиков не знает границ — они распространяют прокламации о том, будто бы правительственные армии и гвардия складывают оружие и присоединяются к восставшим. Но вы сами видите, какая это неправда! Вот она, ваша верная, отважная гвардия, — воскликнул Жваниа, указывая на гвардейцев. — она защищает вас, служит вам…
Вахтанг Глонти усмехнулся в усы.
Закро Броладзе и Ричард Болдуин переглянулись. — Прекрасно служит — стреляет по нас из пушек. — И топчет лошадьми! — крикнули Евгению Жваниа снизу.
— Не нас, а вас она защищает, — сказал Беглар члену учредительного собрания.
Евгений Жваниа отмахнулся от этих слов. Сейчас, кроме самого себя, он никого слушать не мог и не хотел. И он продолжил свою речь, намереваясь довести ее до конца. Он был довольно опытным оратором, член учредительного собрания Евгений Жваниа.
— Вооружайтесь, рабочие и крестьяне, поднимайтесь и освободитесь раз и навсегда, пишут большевики, а сами они идут в Грузию, чтобы поработить тех же рабочих и крестьян, идут порабощать вас, братья. Идут проливать кровь грузинских рабочих и крестьян…
— Скажи, кого ты хочешь обмануть, дяденька? — насмешливо спросил Жваниа Элизбар Кварацхелиа.
— Большевики не хотят проливать нашу кровь.
— Они не воюют с нами. Они борются с вами, меньшевиками.
— Это не наша война.
— Мы не пойдем на войну.
— Мы не пойдем за вашу армию!
— Это не народная война.
Жваниа почувствовал, как у него перехватывает горло. Отчаяние вновь одолевало его. И он почти умоляюще обратился к народу:
— Братья и сестры, дети и отцы, нашей святой свободе угрожают красные. Опомнитесь! Грузию хотят убить.
— Нет, господин Жваниа, — не выдержал Варден. — Свободе Грузии никто не угрожает. Мы угрожаем меньшевистской "свободе". Гроб с этим погибшим солдатом мы принесли сюда для того, чтобы еще раз показать народу, что вы из себя представляете, что означают ваши "свобода" и "демократия". Ведь еще в прошлом году председатель вашего правительства Ной Жорданиа в своем "программном" докладе заявил: "Некоторое время тому назад мы говорили, что в экономическом отношении мы быстрыми шагами идем к катастрофе… Теперь каждый из нас во всей остроте испытывает на себе горькую действительность. Мы уже дошли до катастрофы". Ваш председатель еще год тому назад понял, что меньшевистская власть дошла до катастрофы, а вы и сейчас этого не понимаете.
— Российский шпион! Вот кто ты! — замахнулся на Вардена тростью Калистрат Кварцхава.
— Долой изменника родины! — крикнул Джаба Кобахиа.
— Лишить его слова!
— Стащите его с балкона! — рявкнул, разинув свой огромный рот, Антимоз Дгебиа.
— Сиордиа! — позвал Вахтанг Глонти. Бровь его подскочила и прыгнула под папаху. Капитан еще не знал, что его верного Сиордиа уже нет в живых.
— Я лишаю вас слова. Я не предоставлял вам слова, — сказал Вардену председатель правления уездной общины Чхетиа. — И прошу вас, уходите с балкона.
— Да, уходите, пока вас не удалили силой, — пригрозил капитан. — Сиордиа!
В толпе заволновались.
— Продолжай, Варден!
— Не мешайте Вардену Букиа!
— Пусть Варден скажет!
— Пусть скажет! — загремел народ.
— Чего вы лицемерите, Жваниа, — продолжал Варден. — Вы ведь прекрасно знаете, что настал ваш последний день. Напомню слова того же Жорданиа — уверенность в приходе большевиков абсолютна во всех слоях народа. И вот мы пришли. Вот и народ. Откройте глаза. Жваниа, вы свои очки все время держите в руках, наденьте их и посмотрите на народ.
— Братья и сестры, отцы и дети, — Жваниа напряг голос, — в первую очередь мы представляем слово тому, кто записан, — Жваниа быстро вытащил из кармана список и объявил: — Слово предоставляется учителю Шалве Кордзахиа.
Народ сразу приумолк. Теперь все взоры были устремлены на Шалву.
— Да, да, пусть говорит учитель.
— Послушаем Шалву.
— Учитель скажет нам правду.
— Говори, учитель, — потребовал народ.
Только товарищи в черных бурках стояли молча. Молчал и Беглар и, как тогда, в поле, упрямо глядел на учителя.
Смотрели на учителя и Тариэл Карда, Шамше Акбардиа, Зосиме Коршиа, Джвебе Букиа.
Смотрели гвардейцы.
Смотрели все, кто стоял на балконе.
Смотрели вскарабкавшиеся на деревья школьники.
Смотрели Мака, Цабу, Инда, Эсма, Татикиа и другие женщины, прижимающие к груди младенцев и держащие за руки малышей.
Смотрел на учителя весь народ.
С тревогой и надеждой смотрел на Шалву член учредительного собрания.
Поощрительно смотрели на Шалву председатель правления уездной общины Иродион Чхетиа, уполномоченный правительства Аполлон Чичуа и капитан Вахтанг Глонти. Только председатель волостной общины Кириа так и не посмотрел на учителя — он курил свою папиросу и пускал вверх маленькие, красивые колечки дыма.
Учитель подошел к гробу Юрия Орлова.
— Говори, Шалва! — сказал Тариэл Карда.
— Скажи нам правду, Шалва! — попросил провизор Эстате Начкебиа.
— Говори, учитель, мы ждем твоего слова.
Варден не отрывал глаз от учителя.
Шалва перегнулся через перила и оглядел всю площадь. На ней стояли те, кому учитель сельской школы Шалва Кордзахиа посвятил всю свою жизнь. На площади стоял народ. Родной народ. И он ждал слова учителя. Правдивого слова. Шалва снял пальто и передал его Беглару Букиа.
— Нет, люди, Варден Букиа не шпион, — сказал Шалва. — Варден любит свою страну так же, как вы, как я, Варден Букиа привез нам Декрет о земле. В нем написано, что земля ваша, народная. Он привез вам ленинские "Ответы на вопросы крестьян".