Страница 55 из 79
Прибыв на место, спасатели велели рыбакам немедленно уйти со льда. Некоторые подчинились, но несколько рыбаков отказались уйти и стали ругать спасателей за то, что те распугали рыбу. Пока они спорили, лед треснул, и два рыбака провалились под лед.
Лед повсюду начал трещать, и оставшиеся рыбаки вскочили и поспешили уйти, за исключением старика, продолжавшего ловить рыбу. Вертолет маневрировал на расстоянии 45 метров оттого места, где он сидел, и спасатель приказывал ему в рупор уйти со льда, но тот сидел, не двигаясь. Наконец старик встал и ушел на берег. Позже спасатель спросил его, почему он отказывался уйти.
— Мне нечего есть, — объяснил он. — Моя пенсия равна 304 рублям. Здесь можно ловить рыбу.
— А что, если бы вы утонули?
— Лучше умереть, чем жить так, как я живу сейчас, — сказал он.
Однажды вечером в марте 1998 года Василию Наплекину, дежурному милиционеру во Фрунзенском районе Владивостока, позвонили и сообщили о том, что пожилой алкоголик скончался у себя дома. Наплекин отправился в квартиру со своим коллегой, зарегистрировал факт смерти, а затем ушел, полагая, что специальная частная фирма, занимающаяся перевозкой умерших людей в городе, заберет труп. Однако на следующий день позвонил сосед. Тело все еще находилось дома; специальная служба прекратила работу, так как ей не платили.
Наплекин вернулся в квартиру и попытался решить, что предпринять. Никто из милиционеров не имел оборудованного транспорта, чтобы перевозить трупы. В конце концов он спустился вниз и остановил на дороге грузовик. Водитель согласился помочь. Наплекин, водитель и его коллега положили тело на носилки, снесли вниз и положили в грузовик. Затем водитель грузовика отвез его в морг.
— По закону о милиции, — сказал Анатолий Петруша, заместитель начальника МВД, — все наши обязанности определены. Перевозка трупов не входит в наши обязанности. Но когда мы выезжаем по вызову и видим мертвеца, люди думают, что мы должны убрать его. Приходится нам это делать, потому что больше некому.
9 апреля 1998 года
Туман поднимался над бухтой Золотой Рог, обнажая голубые очертания далеких холмов, а в это время активисты начали устанавливать щиты на центральной площади Владивостока, готовясь к демонстрации против «угрозы голода» в Приморье.
Листовки, извещающие о событии, которое было организовано Приморской Федерацией профсоюзов, гласили: «Если вы против постоянного унижения вашего человеческого достоинства и нарушения ваших конституционных прав на труд, зарплату и социальное обеспечение, если вам надоело жить в голоде, холоде, темноте и бедности, ВЫ ДОЛЖНЫ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ в демонстрации против посягательств на права рабочих».
На углу площади демонстранты установили стенд, на котором сравнивались результаты ельцинских реформ с гитлеровским планом порабощения России: «Разрушение Советского Союза как государства — достигнуто в 1991 году; разрушение Советов — достигнуто в 1993 году; разрушение российской промышленности, науки и культуры — достигнуто в 1991–1994 гг.; уменьшение численности населения России — в процессе; превращение России в колонию и сырьевой придаток Запада — в процессе; установление режима голода, насилия и террора — достигнуто в 1991–1998 гг.».
К 11 часам утра на площадь прибыли 3000 человек из всех районов Приморья. (Многие застряли в отдаленных городах, потому что у них не было денег, чтобы доехать до Владивостока на автобусе.) Здесь присутствовало большое количество членов Коммунистической партии и ЛДПР. Некоторые несли плакаты, гласящие: «Только рабы работают бесплатно!»
Первым оратором был Николай Костюков, заместитель председателя федерации профсоюзов:
— Мы собрались сегодня здесь, чтобы потребовать света в наших квартирах, воды в кранах и денег в наших карманах. Это вопрос физического выживания.
Раздались жидкие аплодисменты.
Председатель профсоюза совхоза из Уссурийска Иван Павленко сказал:
— Мы сейчас наблюдаем геноцид русского народа.
Председатель стачечного комитета Владивостокского жилищного треста Юрий Марон заявил: «Капиталисты тоже приложили руку к разрушению России. Они перенесли нашу тяжелую промышленность за границу и не оставили нам ничего, только рабство».
Учительница Хасмиского района, Надежда Пушкарь, сказала:
— Наши деньги — в иностранных банках. Реформы привели к обнищанию людей, и мы видим цену этого — изнасилования, вырождение и убийства. Последним выступающим был Виктор Потапенко, член радикальной группы коммунистов «Рабочая Россия». Он сказал: «Рабочие потеряли права и теперь живут на положении заключенных в фашистских концлагерях».
Когда он закончил, из громкоговорителя раздалась военная музыка, и демонстранты неспешно разошлись, возвращаясь к нищей жизни в районе, у который имел все основания быть богатым.
13 мая 1998 года на первой странице газеты «Владивосток» была опубликована статья под названием «Электрошок: Приморье становится местом смерти». В статье сообщалось следующее:
Детский дом. В городском детском доме 6-го, 7-го и 8-го мая в 8 утра отключали электричество. Его включали днем на два часа и затем отключали снова до поздней ночи. Когда электричество включали, персонал мыл и кормил девяносто детей в возрасте от одного месяца до четырех лет, большинство из которых — инвалиды. Все попытки главврача дозвониться до ответственных лиц в мэрии и «Дальэнерго» были безуспешными.
Психиатрическая больница. В городской психиатрической больнице отключение электричества вызвало серьезные проблемы у персонала. У пациентов наблюдалась повышенная возбудимость в связи с задержкой приемов пищи, и медсестрам и санитарам было трудно объяснить им причину отсутствия света в больнице.
Венерологическая диспансер…в результате отсутствия электричества в холодильной камере диспансер испортилось более 20 порций непроверенной крови, которую вылили в городскую канализацию. По мнению врачей, имеется риск того, что возбудители венерических заболеваний могут попасть… в воды Амурской бухты.
Уссурийск. «Самыми темными» днями с начала мая стали для жителей 6 и 7 мая. В эти дни холодильники в квартирах работали всего 40 минут в день.
Диспетчер Владивостокской центральной станции «скорой помощи» на Океанском проспекте встала с места и подала знак доктору Любови Новиковой. «Снова звонили от Борисенко, — сказала она, — хотят знать, когда приедет бригада „скорой помощи“».
8 часов назад на станцию «Скорой помощи» позвонили и сообщили о том, что у 39-летнего рыбака произошел инсульт и он парализован. Его жена и мать просили диспетчера немедленно выслать «скорую помощь». Теперь почти час ночи, а машина все еще не приехала, хотя семья звонила много раз.
Всего одиннадцать или двенадцать машин «скорой помощи» из шестидесяти, необходимых для такого города, как Владивосток, были в рабочем состоянии. Наконец, в час тридцать, через громкоговоритель объявили: «Бригада 20–22, на выезд». Машина прибыла. Меньше чем через пять минут Новикова, санитарка и медсестра сели в микроавтобус и поехали к Борисенко.
Бригада прибыла на место назначения в два часа. Пациент жил на девятом этаже, но электричество отключили уже после 11 вечера, чтобы сэкономить электроэнергию, поэтому Новикова, медсестра и санитарка поднимались по лестнице пешком. Добравшись до квартиры пациента, они постучали, и их встретила пожилая женщина со словами: «Спасибо тебе, Господи, ты не оставил нас».
Пациент лежал на кушетке. Он сказал, что вечером его рука перестала двигаться, а потом отнялась вся сторона тела. В этот момент его жена решила вызвать «скорую помощь».
Новикова и санитарка подняли больного с кушетки и положили на одеяло, расстеленное на полу. На одеяле они вынесли его из квартиры в коридор, потом спустили по лестнице и, выйдя на улицу, положили в машину «скорой помощи» и повезли в больницу. Промедление могло стоить рыбаку жизни. Но у этой истории был более счастливый конец, чем обычно: вскоре Новикова узнала, что пациент поправился. С сокращением бюджета городская служба «Скорой помощи» организовала свою работу по режиму военного времени, выезжая по вызову только в критических случаях[123].
123
Диспетчеры советовали звонившим либо идти в больницу самим, либо ехать в центральное отделение «Скорой помощи». Также работники «Скорой помощи» давали медицинские советы по телефону и просили позвонить еще раз, если в дальнейшем возникнут проблемы. Во многих случаях они с большой точностью диагностировали заболевание и давали советы, но в других случаях состояние больного сильно ухудшалось, и он умирал, прежде чем успевал позвонить вторично.