Страница 56 из 79
Ощущалась острая нехватка лекарств. Врачи, работающие на машинах «скорой помощи», выезжали по вызовам, не имея с собой почти никаких препаратов. Одна машина выехала с базы с двумя ампулами болеутоляющего средства, ампулой физиологического раствора и менее чем с 30 граммами спирта. Не было сердечных препаратов и препаратов, облегчающих дыхание, также не было ничего для снижения давления. Болеутоляющее берегли для самых серьезных случаев и из осторожности не давали даже при сильных болях, например при камнях в почках. Водители «скорой помощи», приезжая по срочным вызовам, часто просили родственников больного купить необходимые лекарства в ближайшей аптеке, хотя лекарства были тем не по карману. У бригады кардиологического отделения был один дефибриллятор, но его батарейки сели, и их необходимо было заменить. Но напряжения в сети хватало только на один разряд, а пациенту с остановкой сердца требуется три или четыре[124].
Врачи также сталкивались с постоянным ростом числа тяжелых заболеваний. «Ситуация приводит к сильному стрессу и ранней смертности, — вспоминала однажды вечером, сидя в приемной, Тамара Ситкина, кардиолог на „скорой помощи“. — Социально-психологический климат в стране изменился, и люди не могут привыкнуть к новому образу жизни. Количество самоубийств среди пожилых людей возросло. Раньше самоубийства были очень редким явлением. Владивосток был очень патриотичным городом, и людям, которые сражались на войне и защищали социализм, трудно принять мысль о том, что сейчас они должны строить капитализм. Они помнят энтузиазм, партию, комсомол, послевоенную перестройку… и теперь, когда им говорят, что все это не нужно, оказывается, что они прожили свою жизнь впустую, и они не пытаются выжить. Не случайно в старину говорили, что все болезни от нервов».
Врачи жили в страхе, что любая ошибка может привести к смерти. Однажды ночью в дежурство Людмилы Якутовой кардиологическая бригада использовала дефибриллятор для лечения 80-летней женщины. Следующий вызов поступил из семьи 59-летнего мужчины, который только что перенес второй инфаркт. Когда бригада приехала в его квартиру, аппарат не смог выдать разряд. Отчаянно пытаясь спасти жизнь пациенту, врачи положили его на носилки, на ходу делая массаж грудной клетки. В машине «скорой помощи» они продолжали массаж, Якутова связалась с больницей, и врачи уже ждали их, когда приехали «скорая». Его отнесли в палату, продолжая на ходу делать массаж сердца, но во время подготовки к электрической стимуляции сердца он умер. Якутову неотступно преследовала мысль, что если бы дефибриллятор в машине «скорой помощи» работал, жизнь этого мужчины можно было бы спасти.
Из-за таких случаев врачи опасались быть откровенными с родственниками пациентов. Во многих случаях, когда пациент умирал после того, как его привозили в больницу, лечение, назначенное ему до поступления в больницу, не обсуждалось.
В открытом письме Наздратенко Светлана Орлова, депутат Государственной думы от Приморья, заявила, что в 1997 году доходы края, состоящие из дохода от налогов и финансовой поддержки со стороны федерального правительства, составили 7,2 трлн рублей, но 3 трлн рублей, которые должны были пойти на зарплату и социальные нужды, в том числе на детские субсидии, не были выплачены вовремя или полностью, хотя по закону эти платежи должны выплачиваться без задержек при поступлении необходимых средств.
Во многих регионах России доля недетализируемых по пунктам расходов в бюджете составляла 3 %. В некоторых районах она достигала 10 %. В Приморье в 1994 году «другие расходы» составляли 40 % бюджета, а к 1997 году эта цифра достигла 58 %.
Несмотря на такие случаи, Наздратенко не только не предъявляли обвинений, но даже выдвинули его кандидатуру на пост заместителя премьер-министра[125].
В этих обстоятельствах Черепков был фактически бессилен. Тем не менее он представлял собой угрозу, которую Наздратенко не мог игнорировать. Наздратенко контролировал средства административной власти в Приморье, но рано или поздно ему пришлось бы повторно баллотироваться. Если каким-то образом на выборах победит Черепков, у Наздратенко замаячит перспектива угодить в тюрьму, а то и хуже.
Существовала реальная возможность того, что на выборах на пост губернатора победит Черепков. Надвигались новые выборы мэра Владивостока, и если Черепкова вновь изберут мэром, в 1999 году он будет в более выгодном положении и сможет бросить вызов Наздратенко. Поэтому, с точки зрения Наздратенко, Черепкова необходимо было обезвредить.
После нескольких отсрочек день выборов мэра назначили на 17 сентября 1998 года. В августе сотрудник ФСБ сообщил Сергею Маркелову, начальнику избирательного штаба Черепкова, что готовится попытка исключить Черепкова из числа кандидатов с помощью законных средств, но если это не получится, планируется его убийство. Зная все это, Черепков зарегистрировался кандидатом, а потом исчез, переехав в заброшенный дом на птицеферме в Надеждинске, деревне примерно в 50 километрах от Владивостока.
Исчезновение Черепкова из города означало, что он не мог принимать личного участия в избирательной кампании, но верил, что если останется жив, то победит на выборах с огромным преимуществом. Однако это не входило в планы Наздратенко. Вечером накануне голосования предвыборная комиссия края, которая находилась под контролем Наздратенко, исключила Черепкова из числа кандидатов на основании того, что он установил плакаты с надписью «От города и мэра» на различных городских объектах, и таким образом обвинили его в предвыборной агитации.
На следующее утро избирателям выдали бюллетени, на которых имя Черепкова было вычеркнуто. В результате поднялся бунт. Многие люди просто отказывались голосовать. Другие разрывали свои бюллетени бросали их в лицо наблюдателям. Несколько чиновников подверглись нападению, и чтобы их защитить, пришлось вызвать милицию. Вскоре по всему Владивостоку на зданиях было написано «Голосуйте против всех». Подсчет голосов показал, что из 370 000 избирателей, пришедших на избирательные участки, большинство либо отказались голосовать, либо сдали испорченные бюллетени. Из 142 000 избирателей, опустивших действительные бюллетени, большинство, 76 000, проголосовало против всех кандидатов, что сделало выборы недействительными.
Поскольку результаты выборов были признаны недействительными, Черепков сохранил за собой пост мэра, но в начале декабря союзники Наздратенко в Администрации Президента подготовили указ за подписью Ельцина о смещении Черепкова на основании того, что срок, на который его избирали, закончился. В действительности в Конституции оговорено, что мэр должен оставаться на своем посту до выборов преемника. Но Ельцин подписал этот указ, и Наздратенко назначил исполняющим обязанности мэра Юрия Копылова, которого Черепков ранее уволил с поста заместителя мэра. Кандидатура Копылова получила один процент голосов на выборах 27-го сентября.
Смещение Черепкова с поста мэра ознаменовало начало нового противоборства. 11 декабря Черепков, узнав о том, что он уволен по приказу Ельцина, объявил, что не собирается покидать свой кабинет. Толпы его сторонников собрались в мэрии, заполнив все девять этажей здания и площадь вокруг него.
14 декабря администрация края приказала милиции, вооруженной автоматами, окружить мэрию, заблокировав входы. Электричество и телефоны были отключены, власти края запретили последние независимые газеты — «Приморье» и «Арсеньевские Вести», и отключили радиостанцию «Форпост Россия».
Внутри здания мэрии Черепков при свете свечи, пользуясь двумя телефонными линиями, которые все еще работали, и сотовым телефоном, организовывал снабжение осажденного города топливом, электричеством, транспортом, водой и теплом.
Вечером 14 декабря по площади поползли слухи, что милиция готова штурмовать здание. Но в 9 часов вечера три депутата Государственной думы — Тельман Гдлян, сторонник Черепкова; Светлана Горячева, коммунистка, и Олег Финко от ЛДПР, подъехали к зданию мэрии и вышли к людям, немного разрядив атмосферу.
124
Врачи, работавшие в центральном отделении «Скорой помощи», месяцами не получали зарплату и в условиях нарастающего кризиса были так же ранимы, как и их пациенты. Александр Кердяшкин, врач-педиатр с тремя детьми, кормил их только хлебом, кашей и чаем. Он жил километрах 30 от Владивостока и вскоре стал ездить на работу на электричке «зайцем», не платя за проезд. Когда его останавливал контролер, он говорил: «Я врач „скорой помощи“. Я четыре месяца не получаю зарплату». Обычно контролер на это отвечал: «Мне все равно, кто вы. Если вы не оплатите проезд, мы вызовем милицию и вас отведут в отделение».
Александр Семенов, пожилой врач «скорой помощи», впал в глубокую депрессию и покончил с собой. Незадолго до самоубийства он сказал одной из коллег: «Я не могу жить в таких условиях. Я прихожу к внукам и не могу им ничего купить, даже немного конфет или яблоко». Вскоре после этого разговора Семенов забрал из банка свои сбережения и разделил их между двумя взрослыми детьми, после чего купил черный костюм, в котором его нужно было похоронить, и аккуратно разложил его на столе. После этого он снял всю одежду, поставил под себя ведро для мочи и кала, после чего повесился.
125
Одним из секретов чрезвычайного успеха Наздратенко в получении поддержки от центральных властей, даже после свержения Коржакова, было «интенсивное воздействие» на них. Приморские чиновники постоянно обхаживали членов правительства в Москве, непрерывно просили субсидии, кредиты, налоговые льготы, а также политическую протекцию, многие из которых предоставлялись в обмен на взятки.