Страница 49 из 79
Дуг повторил, что этот бар находится во владении службы безопасности, а он только его управляющий.
Вначале казалось, что чеченцы приняли объяснения Дуга. В апреле 1996 года Али ворвался в кабинет Панича, схватил его за воротник и попытался перерезать горло. Панича спасли двое охранников, которые влетели в его кабинет и выгнали Али. Однако Дуг чувствовал себя достаточно свободно и вел себя так, как будто ему нечего было бояться. Но такая жизнь закончилась, когда в августе 1996 года чеченцы попытались похитить его на улице прямо перед зданием «Утки».
После попытки похищения Дуга стали охранять 24 часа в сутки. Когда он ехал на машине, в ней находились три охранника, а когда он гулял, те же три телохранителя шли возле него. Вооруженный охранник сидел перед его квартирой всю ночь напролет. Тем не менее это было время наибольшего творческого подъема Дуга. Он устроил «дамский вечер», на котором женщин в первую половину вечера угощали бесплатными напитками и демонстрировали мужской стриптиз, а затем в бар допускались мужчины, которые платили за все гораздо дороже. Эти хитроумные трюки прославили бар. Дуг открыл в Москве еще один бар для эмигрантов «Честерфилд», который позже был переименован в «Бор Хаус» («Дом хряка»), и два ресторана — «Тибет Гималаи» и «Панчо Вилла».
Дугу постоянно угрожали. Его предупреждали, что это последний день его жизни и «Утка» будет взорвана. Но телохранители эффективно предотвращали всевозможные инциденты. Единственными силами, с которыми он не мог справиться, были правительственные органы, которые постоянно вымогали у него взятки в обмен на то, что бар не закроют. После рейда РУБОПа в мае 1998 года бар был временно закрыт, и Дуг прекратил сотрудничество со службой безопасности, которая оказалась совершенно беспомощной перед вымогательством официальных органов, и нанял в качестве «крыши» РУБОП. Через три дня «Утка» снова открылась.
РУБОП оказалась более компетентной, чем связанная с ФСБ служба безопасности, когда понадобилось откупиться от правительственных чиновников и предупредить «наезд». РУБОП также обеспечивал Дугу физическую защиту. Постепенно он начал передвигаться по городу с меньшим числом телохранителей, хотя никогда никуда не ходил один. Однако в августе 1998 года в «Панчо Вилле» к Дугу подошел Роман, глава чеченской группировки, которая заявляла свои права на «Утку». Роман требовал встречи с ним в «Мусхеде», и угрожал убийством. Защитники Дуга из РУБОПа перехватили Романа в «Мусхеде», и через две недели Стил узнал, что Роман умер от инфаркта. Он спросил доверенное лицо из РУБОПа, почему ему никто не сообщил о смерти Романа.
— Он больше не побеспокоит вас, — сказал агент. — Жив он или нет, вас это не касается.
Тем не менее обстановка была не совсем благоприятной для «Утки». Она стала самым известным московским иностранным баром отчасти благодаря тому, что в дамские вечера многие русские дамы танцевали в бикини или топлесс, а иногда и совершенно обнаженными. Стил не просил снимать одежду ни мужчин, ни женщин, но никогда и не мешал им.
Сообщения о том, что в «Утке» танцуют в обнаженном виде, вскоре стали обсуждаться в Государственной думе, где деятельность бара восприняли как угрозу основам российской морали. В марте 1999 года Совет ЦДРИ в ответ на сообщения об обнаженных танцах в «Утке», а также политическое давление со стороны российских депутатов, отказал Дугу в продлении аренды, — и бар был закрыт.
Деятельность Дуга теперь сосредоточилась на его ресторанах. Он продолжал получать угрозы, но, несмотря на опасность, у него не было и мысли о том, чтобы вернуться в Канаду. Он понимал, что после того, что он пережил в Москве, он никогда не сможет вернуться к обычной жизни в Галифаксе. Вместо нее в своем центральном офисе в «Бор Хаусе», с его стеной телохранителей и скрытыми видеокамерами он предвкушал новые приключения в стране, которую до сих пор считает лучшим местом на земле для добывания денег.
9. Ульяновск
Учитель, перед именем твоим Позволь смиренно преклонить колени!
3 декабря 1998 года
Из степи дул ледяной ветер, когда первые провожающие выстроились у входа в дом, где еще недавно жил в квартире на четвертом этаже Юрий Моторин со своей семьей. Вскоре вся лестница заполнилась людьми.
В квартире Моторина зеркала и телевизор были завешены льняной тканью, а перед иконой в серебряной раме горела свеча. На небольшом столе стояли хлеб, стопка с водкой и блюдце с солью. Их поставили там для души Моторина, которая, согласно православной вере, остается с родственниками покойного в течение сорока дней перед тем, как подняться на небеса. Открытый гроб установили посреди комнаты, и священник вел заупокойную службу, размахивая кадилом, распространявшим запах ладана. Теща Моторина склонилась над его телом и причитала: «Зачем ты оставил нас, ведь все мы так тебя любили? Видишь ли ты, сколько людей пришло проводить тебя в последний путь?»
Вдова Моторина, его сын и дочь, сидя на скамейках перед гробом, видели, как пришедшие проститься входили в квартиру и непрерывным потоком шли мимо гроба, отдавая долг уважения учителю, который умер в возрасте 42 лет в результате голодной забастовки, протестуя против невыплаты заработной платы. Из окон квартиры вдали виднелись футбольные поля, а за ними открытая ровная местность. А за тысячи километров от этой равнины тянулись горы Афганистана, где воевал Моторин и был награжден орденом Красной Звезды за проявленную доблесть.
В полдень, после того, как мимо гроба прошли сотни людей, в комнату вошли шесть десантников в военной форме с черными повязками на руках, подняли гроб, снесли его вниз по лестнице и вынесли из дома. На улице собралось почти 1500 человек, которые, несмотря на сильный холод, сняли шапки и стояли молча. Жители верхних этажей и соседних домов наблюдали со своих балконов, так как, по народной примете, нельзя смотреть на мертвого человека из окна.
Многим казалось, что они присутствуют на похоронах всего российского образования.
Голодная забастовка учителей в Ульяновске, стоившая жизни Моторину, имела свои корни в гигантомании советского военно-промышленного комплекса и неспособности реструктурировать экономику после развала Советского Союза.
Ульяновск, город, в котором родился Ленин, расположен на высоком западном берегу Волги, в среднем ее течении. А на другом берегу реки к востоку до самого горизонта раньше тянулись пшеничные поля и заливные луга.
Но в 1970-е годы Советский Союз начал готовиться к широкомасштабной военной экспансии. Была поставлена задача увеличить вместимость авиатранспорта, входящего в состав вооруженных сил. Советские руководители одобрили план выпуска грузового самолета Ан-124, также известного как «Руслан», который стал самым большим самолетом в мире. Для его производства советская администрация начала строительство завода «Авиастар» и жилого района для его рабочих. Новый город-спутник был построен на противоположном берегу Волги и стал называться Заволжским районом.
В начале 1980-х годов в период наибольшего размаха деятельности завода «Авиастар» на нем работало 23 000 рабочих, и он выпускал до семи самолетов Ан-124 в год. Этот комплекс также начал изготовлять пассажирские самолеты Ту-204, напоминавшие Боинг-747. Но в 1991 году, с развалом Советского Союза, становилось труднее производить Ан-124, потому что завод, выпускающий для него двигатели, находился на Украине, ставшей независимым государством. В то же время спрос на сба вида самолетов резко упал.
В 1995 году завод был приватизирован; начались задержки с выплатой зарплат. В сентябре 1996 года «Авиастар» начал массовое увольнение рабочих, и те, кто мог найти другой способ заработать на жизнь, так и делали. К началу 1998 года на «Авиастаре» осталось всего 11 000 рабочих, и из них по-настоящему работали лишь 4000 человек[111].
111
В период увольнений рабочим говорили, что они получат две трети своей задержанной зарплаты. В ответ на это 2 сентября 1996 года около 1000 уволенных рабочих запрудили все 24 километра на пути к мосту через реку Волгу, соединяющему Новый город с Ульяновском, и заблокировали движение транспорта. Акция протеста длилась пять часов и закончилась обещанием руководства пересмотреть вопрос о задержанной зарплате, но многие рабочие так и не получили все причитающиеся им деньги.