Равника

— Болас никогда не насытится, — раздался резкий голос. Это была ещё одна мироходка — женщина с длинным луком.

— Это правда, — столь же резко добавила госпожа Самут.

— Ладно, допустим, — раздражённо ответил господин Ворел. — Но зарубите себе на носу: если вы, мироходцы, забьётесь в норы, пока Равника будет пылать в огне, не ждите помощи или сочувствия от её граждан и гильдий.

Неожиданно господин Джура повернулся к господину Белерену и сказал: — Возможно, нам и правда стоит сдаться.

Господин Белерен, казалось, вот-вот выйдет из себя. Знаете, мне даже стало его жалко.

Госпожа Самут вышла вперёд: — Гидеон Джура. С твоей стороны очень благородно пойти на такую жертву. Но не забывай о судьбе Амонхета, — она повернулась к толпе, — Болас опустошил мой мир. Прямо сейчас жалкая горстка выживших ведёт неравный бой с чудовищами, которых Болас оставил после себя, чтобы истребить всех нас. Даже если Болас уйдёт, Равника уже не будет прежней.

— Болас. Никогда. Не насытится, — повторила госпожа Лучница. — Из-за него от моего родного мира Скаллы не осталось буквально ничего. Дракон должен умереть.

В ответ на это раздались одобрительные возгласы «ДА!» — за которыми сразу же последовали другие, не столь одобрительные и вежливые. Всё рассыпалось на глазах.

— Ясно одно, — подала голос госпожа Лавиния. — Нам никогда не победить Боласа, если мы будем сражаться друг с другом.

— Слушайте, слушайте! — воскликнула госпожа Аурелия. — Участь Амонхета и Скаллы не должна постичь Равнику!

Я заметила, как господин Златогрив протянул руку господину Джуре. Тот взялся за неё и сошёл с трибуны. — Вспомни свою клятву, — сказал господин Златогрив. — Клятву Дозора. Сдаться — это не выход, друг мой. Лучница права, и ты это знаешь. Такие, как Болас, никогда не бывают сытыми, и никогда не проявляют милосердия. Подобные чувства он считает признаком слабости, и любая попытка воззвать к ним лишь разожжёт его аппетит.

Поразмыслив над этим, господин Джура кивнул и направился в толпу, встав среди мироходцев и членов гильдий. Он начал говорить, и его слушали: — Теперь, когда вы все узнали о нашем существовании, вы имеете полное право считать, будто бы из-за своей способности перемещаться между мирами мироходцы всегда убегают от драки. Но мы, члены Дозора, поклялись всегда принимать бой. Иметь такой выбор — большая роскошь, и в некотором роде мы считали, что он делает нас лучше остальных. Но теперь мы стоим среди вас, лишённые этого выбора. Теперь наш выбор — сражаться или опустить руки.

Нарочито широким жестом он обнажил меч и поднял его над головой. — Это — Чёрный Клинок. Однажды он уже сразил Старшего дракона, а значит, сможет уничтожить и Боласа. Им я торжественно клянусь отвоевать этот мир. Кто со мной?

Его речь проняла всех — или почти всех. Люди начали собираться вокруг него. Господин Златогрив положил руку ему на плечо, и этот простой жест вызвал нечто вроде лавины. Со всех сторон мироходцы и жители Равники протянули руки, желая прикоснуться к господину Джуре, или — если стояли слишком далеко, как Тейо, госпожа Кайя и я — к тому, кто прикоснулся к нему, словно подпитываясь силой от силы его решимости.

Это было очень здорово. Пару секунд все мы наслаждались моментом.

Ну, точнее, все, кроме господина Фэйдена, который подкрался сзади к госпоже Киоре, чтобы голыми руками подержаться за её красивый блестящий двузубец, применив к нему свою психометрию — и после этого у него был такой вид, как будто он разом пожалел о каждом выборе, совершённом в своей жизни.

Я как раз хихикала над этим, когда на балконе показался маленький иззетский гоблин и завопил: — Господа, к нам идёт один из тех Вечных богов во главе небольшой армии немёртвых страшилищ! У вас есть примерно одиннадцать с половиной минут до того, как они будут здесь!

С трибуны раздался голос господина Белерена: — Шесть задач! Шесть миссий! Нужны добровольцы! Срочно!

Госпожа Кайя двинулась к нему — но её остановил мастер Зарек. — Мне потребуется твоя помощь для миссии номер семь.

— Прости, — сказала она. — Я сбилась со счёта. Какая из них номер семь?

— Операция «Безрассудство».

Глава IV

Безрассудные оперативники

Видимо, задача перетянуть на свою сторону Сенат Азориус — с его помогавшим злому дракону гильдмейстером Довином Бааном, — и связаться с Домом Димир — с его загадочным многоликим гильдмейстером Лазавом, — досталась другим добровольцам.

Но мастер Зарек и господин Белерен поручили госпоже Кайе позаботиться о том, чтобы четыре оставшиеся блудные гильдии, — Рой Гольгари, Культ Ракдоса, Кланы Груул и Конклав Селезнии, — приняли участие в операции «Безрассудство».

Что бы это ни значило…

Все сошлись во мнении, что она, будучи пришлой, вызовет меньше нареканий (и подозрений) чем тот же мастер Зарек, но при этом, будучи гильдмейстером, имеет достаточно власти и престижа, чтобы требовать — или, по крайней мере, смиренно просить — нужной аудиенции в каждой гильдии.

Я видела, что госпожа Кайя колеблется, сомневается в своих шансах на успех. Наклонившись к ней, я доверительно зашептала: — Я могу помочь с груулами, Селезнией и…, — я хотела добавить «и Ракдосом», но остановила себя. Без Гекары у меня больше не было знакомых в Культе. — Да, с груулами и Селезнией, — смутившись, закончила я.

В первую очередь мы отправились к селезнийцам, поскольку госпожа Кайя рассчитывала, что с ними будет проще всего. Разумеется, мы с Тейо были рядом.

Вот я говорю: «Разумеется». Но странно, что это кажется настолько обыденным. Всего за несколько часов мы успели стать её верной свитой.

И госпожа Нисса Ревейн тоже пошла с нами, потому что господин Белерен решил, что она поладит с миледи Эммарой Тандрис, эльфийской поборницей и действующим гильдмейстером Селезнии.

К несчастью, получить аудиенцию у миледи Эммары оказалось непросто. Для начала нам пришлось уносить ноги от внушительной толпы страшилищ во главе с Богом-страшилищем по имени Ронас, который уже готов был ворваться в набитый до отказа Зал Сената и одним махом положить конец всей мало-мальски значимой оппозиции Боласу.

Но иногда я тоже бываю полезной. Как я уже говорила госпоже Кайе, мне известно большинство тайных путей в Равнике, поэтому я сумела вывести наш маленький квартет такими закоулками и проходами, о которых попросту не могли знать захватчики из Амонхета.

Госпожу Ревейн, которая вообще-то говорила очень мало, — если честно, почти ничего, — настолько впечатлила скоростью нашего продвижения, что она даже сподобилась сказать пару слов. — Ты хорошо знаешь город, — похвалила она госпожу Кайю, шедшую прямо позади меня. Наверное, госпожа Кайя решила, что госпожа Ревейн обращается ко мне, и не стала отвечать. Не стала и я, из собственных соображений.

У нас случилась всего одна — неизбежная — стычка со снопом вечных, который, кажется, выискивал жертв. Тейо возвёл щит, и госпожа Ревейн, укрывшись за ним, попросила о помощи старую берёзу. Та моментально отрастила множество ветвей, которые пронзили черепа всех вечных до единого и втянулись обратно. Атака была такой быстрой, что прошло две или три секунды, прежде чем вечные начали падать на землю, целиком и полностью мёртвые.

Конклав встретил нас целиком и полностью укреплённым. И недружелюбным. Путь нам преградила длинная шеренга рыцарей-ледевов и вооружённых луками стрельцов. Никто не собирался пропускать нас, несмотря на дипломатическую миссию. Похоже, госпожу Ревейн здесь вообще считали врагом номер один из-за того, что именно она пробудила Виту-Гази, став причиной ухода Мирового древа с его последующим расчленением с почти полным уничтожением.

Значит, вот как Виту-Гази оказался на площади Десятого района! Госпожа Ревейн гораздо потряснее, чем выглядит. А выглядит она и так весьма потрясно.

Я поняла, что мне тоже пора сделать что-нибудь потрясное, — или хотя бы полупотрясное, — если я не хочу прослыть пустомелей. Я обошла шеренгу ледевов, а затем прошмыгнула внутрь между двумя невнимательными стражниками. Мне не пришлось далеко идти.