Пест-серебрушка

— А ты, наверное, думал, я любого декана на дуэли по арене размажу? — усмехнулся Ратмир. — В лучшем случае я умудрюсь сбежать по-тихому. В бою, если столкнемся, может, чего и сделаю, а на дуэли без шансов. Меня даже декан жизни в блин раскатает. На голой силе.

— Как же так?.. Поди, то, что про тебя учителя судачат — басня? — растерянно спросил Пест. — И не рвали тебя в клочья, и не ходил ты по демонской стороне…

— Не басни. Правду говорят, но ты, Пест, всю ерунду про честную битву из головы выбрось. Я выживал везде, чаще сталью победу добывал, чем магией. Это в бою можно из тени нож метнуть, так, чтобы магу в голову пришел. Можно со спины напасть, чтобы пару секунд выиграть. А на дуэли… нет там нашего преимущества. Могут просто силой в пепел обратить. Усек?

Пест уставился в песок комнаты и кивнул.

— Усек… Мастер Ратмир. Я за порталы знание нашел, — неуверенно произнес он.

— Выкладывай, что придумал?

— С другом Людвигом мы спор затеяли, и вот, что в споре, сам того не ведая, надумал. Шаманы северные, они ж ворожить и не умеют толком. Все через духов делают. Так и за горизонт шагают с духами. Они их по стихиям водят.

Ратмир улыбался и кивал рассуждениям Песта.

— Вот и я думаю, может, и мне с духом по стихии ходить.

— Неужто думать начал сам? — усмехнулся Ратмир. — Про духа ты верно говоришь, и у тебя демон младший есть. Он тебя водить сможет, но в тьме ты не выживешь. Там только тьмой отмеченные ходить могут. Посему вариант отпадает…

— Мастер Ратмир! Есть одна полустихия, где я ходить смогу с хранителем моим, — Пест перебил учителя, и тот нахмурился, но когда до него дошел смысл сказанного, брови поползли вверх.

— Ну?

— Тень…

— Сожрут тебя духи. Там каждой твари по паре. Не хватит у тебя сил, чтобы защиту от них удержать, — тут же оборвал его Ратмир, но Пест продолжил пояснять:

— Я ведун названный, за мной слово Акилуры, ведьмы и ведуньи признанной. Меня дух леса, дух полей наших, речной дух и дух ветра, что над нашими землями носится, признали. Домовой, что в портовой таверне Лютого живет, тоже признал. Не тронут они меня, дядька Ратмир.

— Ведун!.. Хех! — усмехнулся Ратмир и с ехидной интонацией спросил: — Если ведун ты, то скажи мне вот что. Есть в этой комнате духи?

— Есть! Как не быть? Токмо откликается мне песчаный дух. Остальные еще малые и неразумные.

— Ну зови, кого сможешь! — Ратмир сложил руки в замок на груди и стал ожидать действий от Песта.

— Нргал, дружочек! Прими пирожочек!.. — приговаривал Пест, ползая по песку на коленях. Остановившись, он сел на колени и достал из-за пояса камень-накопитель коричневого цвета. Положив его перед собой, Пест начал ритмично бить ладонями по песку. — Выходи танцевать, Нргал!

Минуту ничего не происходило, но вот камень с силой земли начал тускнеть, а затем и совсем стал прозрачным. Сразу после этого то тут, то там в воздух начали взмывать фонтаны песка причудливой формы. Спустя пару минут действие закончилось, а Пест, улыбаясь, обернулся к хмурому Ратмиру.

— Я с песочными духами шашни не водил раньше. Они хоть и родня земляным, но не такие тугие на разговор. — Пест встал и отряхнул мантию, улыбаясь до ушей. — А этот всегда рад поиграть, словно дите малое.

— А я все думаю, в чем же ты мастак, — продолжая хмуриться, произнес Ратмир. — Не бывает такого, чтобы не было крепкой стороны у мага… Только, что делать с твоей сильной стороной, ума не приложу.

— А что тут делать надо? Я ведун и право торга с духами имею, — ухмыльнулся Пест Ратмиру. Тот вздохнул и удрученным тоном скомандовал:

— Ладно. Свяжусь со знакомыми шаманами. Может, подскажут чего-нибудь, а пока… — Ратмир слегка шевельнул рукой, и средний палец Песта оказался на полу. С кисти ручьем потекла кровь, но буквально через пару секунд остановилась. Пест сжав зубы так, что скулы вздулись, принялся за самолечение. — Домашнее задание! У тебя десять минут на новый палец! Время пошло…

В небольшой аудитории, больше похожей на оранжерею, перед группой молодых магов жизни выступал немолодой мужчина с взлохмаченной головой. Его мантия также была зеленой, а глаза мечтательно закатывались. Он стоял перед столом, на котором разместились двадцать четыре цветка в горшочках. Цветы настолько бледные, что даже листья казались полупрозрачными.

— И вот тут мы подходим к главному вопросу современной науки, изучающей влияние магического фона на живые организмы! Вам всем уже известно, что в местах естественного выброса силы мы можем наблюдать растения, которые мы не встретим больше нигде. — Лектор пожевал губами, подбирая слова. — К примеру, та же «Лиана Саламандры». Растение не особо выдающееся, но встречающееся исключительно в местах выброса силы огня. Не горит, не гниет, не растягивается и используется как отличный, магически устойчивый канат или веревка, но нас интересует не это. В этом растении нас интересует вот что.

Лектор промочил горло водой, которую выпил из конусоподобного листа какого-то растения.

— Нас интересует именно растение. Без магического фона, без подпитки стихии. Экспериментально мы уже давно доказали, что такие растения не способны выжить в естественной среде без магической подпитки. Вы понимаете? ВНЕ стихии! Такие растения НЕ жизнеспособны! — Лектор периодически выделял интонацией и громкостью ключевые слова. — Мы пока что так и не разобрались, в чем тут дело, но подходим к ключевым моментам. Углубляясь в познание живого, мы все чаще подходим к подтверждению теории «Равновесия стихий» Фауста Равновесного. — Преподаватель поднял взгляд от бледных растений на столе и оглядел хмурящихся учеников. — Неожиданно, правда? Но тем не менее столичная кафедра магии жизни уже доказала: «В любой жизни теплится смерть. Любая жизнь несет в себе стихию огня, воды, земли и воздуха». И это, юные маги, доказанный теоретически и практически факт. Из этого мы можем сделать ошеломляющий вывод!

Преподаватель оперся руками в стол и наклонился вперед, громко шепча, словно открывал великую тайну мироздания.

— Стихия жизни… вторична! — Он оскалился какой-то хищной улыбкой и еще раз повторил: — Жизнь вторична, просто потому, что основана на шести первостихиях и не может без них существовать никак!.. То же утверждение верно и для стихии смерти…

Преподаватель театрально поднял руки и начал неспешно хлопать в ладоши.