Страница 34 из 87
Так, не торопясь, Пест дошел до парка, который был словно сказочный лес из-за светящихся то тут, то там фонарей. Усевшись на скамью посреди аллеи, он вздохнул.
— Пест, может, поедим чего? Да и про ночлег думать надо.
Пест вздрогнул. Он уже забыл, что на левом плече у него сидел черт. Не ответив, зарылся в мешок, достав последний сухарь и мешочек, в котором хранил сыр. Сыр довольно хорошо крошился, и в мешке завалялась парочка жменей крошек сыра. Он разломил сухарь надвое и достал горсть сырных крошек, отдав это все черту в лапки. Тот удовлетворенно захрюкал. Пест тоже начал жевать сухарь и закидывать в рот крошки.
«Хрень… Хрень…» — примерно такие звуки производил чавкающий черт.
— Спать-то тоже где-то надо…
Пест зарылся в сумку и достал правый лапоть, который снял еще за городом. Сковырнув бересту изнутри, он достал серебрушку.
— Залезай на плечо, пойдем постой искать… — Пест скидал все вещи в сумку и побрел по пустынной улице. Черт все так же восседал на левом плече.
Выйдя из парка, Пест увидел узкую улицу. Она была освещена красными фонарями. Почти во всех домах горел свет, но окна везде были закрыты занавесками. Где-то синими, где-то красными, а где-то зелеными. Дома стояли впритык друг к другу.
«Хрень…» — издал звук черт на плече. Он соскочил с плеча и побежал вперед Песта.
— Чую!.. Похоть чую!..
Пест нахмурился. Он помнил, что рассказывал про городище Пикард, и знал, что в городе некоторые женщины продают свое тело мужикам за монету.
— Есть место, откуда похотью не несет? — спросил он черта.
— А может, зайдем? Глянем глазком одним? — Черт уже стоял у двери в дом с зелеными занавесками и чуть не лизал ее. Он терся об нее животом, высунув язык. Пест, подойдя к двери, пнул черта, от чего тот покатился по брусчатке.
— Веди туда, где похотью не несет! — строго буркнул он. Черт зло глянул на него, но не проронил ни слова. Он начал неспешно идти, постоянно принюхиваясь и похрюкивая. Пест на секунду остановился и прикрыл глаза, медленно втягивая воздух через нос.
— Хм… Сыром козьим пахнет… — тихо произнес он. Пожав плечами, продолжил путь.
Остановились они у дома с красными окнами. Свет горел только в одном окне.
— Отседа не несет! — заявил черт и полез обратно на плечо Песта.
Пест постучал в дверь и потянул ручку двери, которая, несмотря на массивность, поддалась легко.
— Не работаем! — встретил с порога недовольный мужской голос. Пест толком не разглядел говорившего. Тот сидел в тени, в углу комнаты, закинув ногу на ногу.
— Мне бы на постой остановиться! — попытался вступить в беседу студиозус. — До утра. Пяток грошей дам!
— Шел бы ты, малец, подальше отсюда, — оборвал его сердитый голос. — Не место тут для недорослей, а за пяток грошей только в порту угол найдешь. И тот с клопами! Ступай подобру, не ровен час подрежут тебя. У нас лихих мужиков хватает в квартале…
— Вразумил я. — Пест кивнул, но не ушел. Он пару секунд потоптался на месте и несмело спросил: — Дядька, подскажи, как мне в портовый квартал дойти.
— Налево иди, как отсюда выйдешь. Не сворачивай, и в порт придешь.
Пест выдал «Здравь будь!», поклонился и вышел, направившись по пути, указанному мужиком, которого он так и не разглядел…
Карим всю свою жизнь провел в трущобах. Он не очень хорошо владел ножом и размеров был не внушительных, не отличался умом для сложных операций, но у него была чуйка. Именно его чуйка стала тем качеством, что привела его на вершину портовой шайки. Ему верили и доверяли. Сейчас же они стояли в проулке и ждали своего «клиента». Его уже вели, и сложностей не предвиделось. «Клиент» был небольшого роста, и у него была за плечами сумка, что давало надежду на хабар. Все было как обычно, но чуйка кричала. Она вопила об опасности.
— Крест! Без крови делай. Нож к горлу, но резать не вздумай! И… лицом к стенке, так, чтобы он лиц не видел. Слышал? — прошептал Карим. — Чую беду так, что промеж лопаток зудит!
— Понял! — пробасило из-за его спины. Спустя секунду грубый голос добавил: — Зудит или нет, а жрать охота.
Клиент уже подошел к ним, и лучший нож портовой шайки пришел в движение. Тень бугая метнулась к бредущему невысокому человеку. Тот не успел даже пикнуть, как его уперли лицом в стену, а у горла появилось ощущение холодной стали.
— Шевельнёшься или звук издашь — голову от шеи мигом отстегну! — послышался бас здоровяка. — Все понял?.. Какой понятливый! Старшой, да это пацан!
— Глянь, что в мешке, — скомандовал Карим еще одному напарнику. Тот шустро подхватил мешок и принялся в нем копаться. Сам Карим с дрожью наблюдал за полетом белоснежного пера. Оно падало сверху, пролетев прямо перед его носом.
— Старшой!.. — Услышал он дрожащий голос одного из напарников. Повернувшись, он увидел его сидящим на корточках над заплечным мешком. В руках он держал какую-то тряпку. На ней лежало девять золотых монет и одна серебрушка. Луч фонаря с улицы освещал всего кусочек этой тряпки. На этом кусочке был изображен герб Академии магии города Вивека.
— Крест… отпусти пацана, — сглотнув, произнес Карим.
— Чегой-то? — послышался бас, а спустя пару секунд он выдал: — Гвоздь мне в печень…
— Пацан… ты зла не держи. Обознались мы… и постой к стенке лицом. Не тронем мы ни тебя, ни хабара твоего, но золотишко… уж извиняй. Жрать охота, мочи нет…
Напарник, ковырявшийся в сумке, быстро покидал все вещи обратно, высыпав золотые монеты в карман, и поставил ее рядом с парнем у стены. Спустя несколько секунд портовая шайка растворилась в ночной тьме…
Пест сидел в каменной нише, под козырьком, укутавшись в плащ. Луна неслась по небосводу, а Пест дрожал и не мог зубом на зуб попасть.
— Где ты был? — Пест смотрел на ухмыляющегося черта.
— Где сказал, там и был! Сам сказал уйди с глаз долой, я и ушел. А то, что тебя потрепали, так тут я тебя предупреждал! Говорил тебе улиц широких держись? Говорил тебе, чтоб переулков опасался?
— А еще ты говорил как свинью ласкать надо, если нужду мужскую справить не с кем… — Пест стучал зубами от страха и никак не мог успокоиться. О том, чтобы спать, он и думать не смел…
Проснулся Пест от того, что его кто-то тянул за волосы. Приподнявшись, он увидел черта, который тянул его за волосы и бурчал при этом себе под нос:
— Солнце встало и над стеной уж поднялось! — бурчал он. — Жрать охота, и в Академию явиться тебе надо, а ты дрыхнешь!