Жена-превыше всего/Жена в первую очередь

[ Экстра II ] Глава 107. Повседневная жизнь Сяо Хуан

Раннее утреннее солнце освещало цветы, выделяя черно-желтый мех пятнами света. Скрип двери нарушил сон, полный жареного мяса, и Хуан в досаде схватился за голову, пытаясь продолжить свой сон, но некоторые люди всегда были так слепы.

– Глупый тигр, солнце светит! - Цзин Шао пнул шерстяной куст пальцем ноги.

Сяо Хуан посмотрел на высокого человека, и оскалил зубы в досаде. Он был не очень умен и не мог запомнить свое имя: "шерстяной пельмень", "шерстяной тигр", "глупый тигр", но, будучи тигром с широким кругозором, Сяо Хуан не хотел быть к нему равнодушным. Но, будучи тигренком с широким кругозором, Сяо Хуан (маленький желтый, если забыли перевод) не хотел попасть впросак и проскочил в дом.

На мягкой кровати лежал человек с белой рукой, лежащей на боку кровати, и выглядел очень аппетитно, шерстяной тигр подошел и высунул язык, чтобы лизнуть его.

Первым делом он открыл глаза и увидел большую мохнатую морду, смотрящую на него ясными глазами. Он не мог удержаться от смеха, погладил шерстяную голову, перевернулся и снова заснул. Сяо Хуан на мгновение склонил голову и потянулся, чтобы зацепиться лапами за длинные темные волосы. Хотя у его хозяина не было красивого меха, эти длинные волосы были еще красивее, чем хвост лошади, и прекрасно компенсировали отсутствие меха.

Сяо Хуан любил гладкие волосы, и когда он двумя лапами ковырялся в длинных волосах, царапая и снова царапая их, длинные шелковистые волосы вскоре превратились в спутанный беспорядок, в котором было немного песка. Большой тигр недовольно облизнулся, слизывая грязь.

– Глупая тварь, опять размазывает слюну!

Цзин Шао положил завтрак в руку, схватил шерстяного тигра за шею и потащил его, бросив в загон для животных в Западном дворе.

Западный двор, где раньше жили женщины, был снесен и засажен травой, как сказал Цзин Шао. Императрица отдал льва принцу Чэну, так как в императорском дворце не разрешалось держать свирепых животных, и теперь лев живет в западном саду.

Сяо Хуан - постоянный посетитель этого места, поэтому он вошел и нашел все еще спящего льва.

Молодой лев был уже взрослым, с длинной коричневой шерстью на шее, и выглядел очень сильным. Сяо Хуан всегда симпатизировал ему, ведь шерсть на его теле была такой короткой и еще не полосатой, поэтому, наверное, только такой добрый тигр, как он, мог бы играть с ним.

Большой лев открыл глаза на запах тигра, но остался лениво стоять на месте, ожидая, когда шерстяной тигр подойдет сам. Величественно наклонив голову, Сяо Хуан подошел ко льву и опустился рядом с ним, принимая любезность младшего брата - разрешение вылизать его шерсть и иногда откусить несколько кусочков львиной головы.

Лев зевнул и лизнул голову шерстяного тигра, затем положил свою большую голову на передние лапы тигра, прищурился и лениво заснул. Недовольный ленью своего младшего брата, Хуан открыл рот и обгладывал ухо льва, а также несколько раз обгладывал макушку его головы. Лев в недоумении махнул хвостом и продолжил доминировать над мягкими лапами тигра.

Когда ему надоедает обгладывать, он спит на брюхе льва, а когда он съедает свою добычу во время обеда, он ложится на спину и тянется к шерсти на кончике львиного хвоста. Львиный хвост хлопает вокруг него, чтобы он его поймал, и иногда, когда хвост пойман, он позволяет ему держать его и щипать, отстраняясь в тот момент, когда он собирается сделать злобный укус, и продолжая хлопать им вокруг.

– Сяо Хуан!

После обеда Гэ Жуо И пришла забрать тигра, чтобы искупать его. Лев был диким и мог помыться сам, а Сяо Хуан был нежным, и его нужно было ждать.

Гэ Жуо И отнесла тигра к пруду в саду и хорошенько почистила его. По крайней мере, она не попала водой ему в нос и использовала мягкую щетку, чтобы расчесать его мясистые подушечки, а когда заканчивала, он поднимал мокрые лапы и награждал ее красивым отпечатком лапы.

– Сяо Хуан! Гэ Жуо И посмотрела на мокрые следы на своем желтом платье и пришла в ярость.

Сяо Хуан отряхнулся, разбрызгал воду по всему телу Гэ Жуо И, показывая, что она не должна быть слишком впечатлительной, и отправился отдыхать на свое место для сна.

Сяо Хэй увидел, как мокрошерстный толстый тигр снова побежал теребить это место, и с презрением обрызгал его горячим дыханием.

Хуан встряхнул своей сухой головой и наградил Сяо Хэй отпечатком лапы на блестящем черном животе. Этот конь был самым красивым из всех, которых он когда-либо видел, каждая часть его тела выглядела идеально, и он должен быть очень вкусным, если съесть. Но Сяо Хуан знал, что этого коня нельзя есть, поэтому все, что он мог делать, это каждый день за обедом пускать слюни на крепкую его ногу, мечтая о прекрасной мечте - поесть конины.

– Дядя, пойдем!

С небольшого расстояния донесся четкий голос: маленький ребенок в парчовой одежде затаскивал в конюшню ребенка чуть младше себя.

– Чен'эр, если брат увидит тебя, он изобьет твою руку, - мягкий, тягучий голос принадлежал не кому иному, как Му Лонлинь.

– Все в порядке, отец ушел в свою комнату, - Цзин Чен поднял свой маленький подбородок и грубо сказал:

– Отец, наверное, опять долго спал.

– Почему? - Му Лонлинь наклонил свою маленькую голову, не понимая, какое отношение имеет то, что шурин пошел в свою комнату, к тому, что его брат спит.

– Они вдвоем играют в игру в лошадки, - серьезно сказал Цзин Чен, - каждый раз, когда папа устанет после этого.

– Игра в лошадки?

Му Лонлинь моргнул, и его глаза загорелись:

– Чен'эр, давай тоже поиграем в скачки на лошади.

– Чего скакать на лошади, давай на тигре, - сказал Цзин Чен, поднимая шерстяного тигра с кучи травы.

Сяо Хуан был очень недоволен, что его потревожили, и издал низкий рык на Цзин Чена, встал, тряхнул головой, поднялся на ноги и помчался искать в саду тенистое дерево, чтобы прилечь. Двое маленьких детей, держась за руки и идя на коротких ножках, долго искали и нашли шерстяную группу, отдыхающую в тени.

Цзин Чен отпустил руку дяди и с азартом набросился на него, трепеща и взбираясь на тело Сяо Хуана.

Сяо Хуан развернулся и оскалил зубы, перевернулся и сбросил его с себя. Цзин Чен упал на траву, и Му Лонлинь, который был сбоку, подошел к нему, чтобы вытащить его:

– Чен'эр, тебе больно?

– Нет, не больно! - Цзин Чен поднялся и продолжал взбираться на тигра.

– Боже, два маленьких господина, как вы можете играть с тигром!

Няня, пришедшая посмотреть за двумя детьми, покрылась холодным потом и поспешно унесла маленького принца с тигра.

– Опусти меня! - Цзин Чен пинался и шагал на своих двух маленьких коротких ножках.

– Маркиз проснулся.

Няня не смогла угомонить его, поэтому она вызвала на помощь его главного страха.

Как только он услышал эти слова, маленький хулиган Цзин Чен сразу же стал более добросовестным:

– Где папа?

Няня вздохнула с облегчением:

– Маркиз только что встал ......

Не успел он закончить фразу, как Цзин Чен взял Му Лонлинь за руку и в мгновение ока убежал:

– Маленький дядя, беги, через мгновение отец отправится в наш кабинет.

– О, - Му Лонлинь ответил, и его племянник, спотыкаясь и убегая, потащил его за собой.

Мир окончательно прояснился, и Сяо Хуан зевнул, дважды обгрыз хвост собаки вокруг своего рта и снова уснул, уткнувшись животом в небо и землю.

Это был долгий дневной сон, и когда луна взошла на небе, Сяо Хуан проснулся от ночной прохлады и встал, чтобы осмотреться и увидеть, что в доме его хозяина все еще горит свет. Воздух был очень влажным, и ожидалось, что сегодня ночью пойдет дождь. Ненавидя эту сырую погоду, Сяо Хуан поднял ноги и пошел к дому.