Страница 60 из 78
— Я — Каену. Старший охотник племени Ворона. Хожу туда-сюда, ищу добычу. Со мной ходят еще другие: Най-Лум и Кай-Келум. Вместе мы промышляем птицу и зверя для воронов. В этом году зима пришла слишком рано. Скоро зверь уйдет на юг и нам надо очень много охотиться теперь.
Арис понял чего от него хотят и произнес:
— Я гость Ворона, Арис, — и замолчал, удивившись, какой хриплый и страшный у него теперь голос. Он закончил, мотнув головой:
— Я тоже умею охотиться…
— Конечно ты отличный охотник! — ответил Каену и почему-то вдруг подмигнул Арису и рассмеялся.
— Я пойду с тобой на охоту, если ты хочешь, — сказал Арис.
— Ну конечно я хочу! Я зайду за тобой утром. Очень рано, — сказал Каену, кивнул шаману и ушел.
5
А вечером, перед тем, как Унау принесла ужин, к шаману пришел еще один гость.
Только вождь мог ходить так уверенно и так резко распахивать полог. И ещё: этот вождь был зол. Он сдерживал дыхание, но Арис слышал, как оно клокочет у него в груди. Да, там ворочался целый океан гнева.
— Где он, о шаман Кукуранау? — вместо приветствия произнес вождь, — где тот чужак, о котором говорит все племя? Покажи мне того, кто свалился нам на голову, как проклятый снег в начале осени! Я, вождь племени Ворона еще не видел человека, которому ты дал приют потому, что я застрял на Птичьих островах из-за снегопада!
Вождь воронов не обратился прямо к нему и отвечать Арис не собирался, но сел на своей лежанке, ожидая, что будет дальше.
В центре шатра горел огонь в очаге, его свет едва освещал пятачок вокруг и вождь оглядывался, выискивая чужака среди стариков. А Арис тем временем исподлобья рассматривал его. Вождь воронов был коренаст и невысок — на две головы ниже него. Свой низкий рост вождь пытался возместить с помощью шлема в виде вороньей маски. Маска была размером с человеческую голову и сделана очень искусно — перья и клюв, над клювом блестели черные камни изображающие глаза ворона.
Арис подумал, вряд ли вождь повсюду ходит в этой маске, стало быть он надел ее только ради этого разговора и подобрался.
Старики, что населяли шатер шамана, смотрели на вождя безо всякого восторга. Скорее испуганно и обреченно, как на раннюю зиму, о которой их вождь сейчас рассуждал.
— Пусть Луна всегда освещает твой путь долгой ночью, Паопну, вождь воронов! — Кукуранау показался из-за занавеси, склонился перед вождем и долго не поднимал голову, а подняв произнес:
— Пусть Великий Океан будет благосклонен к тебе, величайший из вождей! — и снова склонился.
Паопону нетерпеливо постукивал ногой, и едва шаман выпрямился, сказал:
— Приветствую, мудрый шаман великого Ворона!
Едва вымолвив приветствие, он тут же сменил тон:
— Вернувшись в стойбище я узнал, что в мое отсутствие сюда пришли чужаки! Я знаю, ты еще не дал им обещания, ведь ты не пожелаешь оскорбить меня! — воскликнул он, вращая глазами и продолжил, трясясь от гнева:
— Итак, я принял решение о чужаках и пришел объявить его!
— О вождь, твоя мудрость велика! — шаман вновь почтительно склонился, — я, скромный шаман Кукуранау — лишь мост между этим миром и Той стороной. Моими устами говорит дух Ворона, а Ворону говорит сам Океан! Но видимо ты и без меня знаешь, чего хотят духи. О, я восхищен твоей мудростью!
Арис будто услышал, как заскрипел зубами вождь Паопону. Его разрывало от злости.
— Идем на твою половину! — рявкнул он наконец.
Оленья шкура, что отделяла половину шамана от половины гостей не могла скрыть звук их голосов, тем более, вождь и не стремился к этому.
Арис слушал:
— Вот что, шаман! Снег пришел слишком рано. Ещё только начало осени и мы не готовы к зиме. Мы мало собрали — нет ягод, нет жира, нет трав. Олени слишком худые, а снег уже лег на землю. Я сказал женщинам собирать ягоды из под снега, но сегодняшний ураган засыпал все и мы не увидим плодов до будущей весны. Если чужак не уйдет прямо сейчас, ему придется остаться, а у нас мало запасов, чтоб добавить еще двоих! Так пусть берет свою женщину и уходит. Вот мое решение, шаман и оно разумно!
Кукуранау ответил так, что Арис почти не слышал его слов, хотя в шатре воцарилась тишина — старики и воины, что пришли с вождем, затаив дыхание, тоже слушали разговор. Но что бы не ответил шаман, вождь злился все сильнее. Вот он сказал:
— Я не дам ему ничего! Пусть призовет своих друзей! Пусть ищет другое племя на побережье — скоро проклятые лисы принесут дары Океану, пусть чужаки объедают их, а не нас!
На этот раз шаман тоже ответил чуть громче и Арис услышал:
— Великий вождь! Сам Океан желает, чтобы мы помогли им. Он сказал мне это. Разве мы можем спорить с волей Океана⁈
Вождь рявкнул:
— Идет черная зима! Я знаю это, все знают это!
Старики, что сидели тихо, ахнули, услышав эти слова.
— К весне может не остаться ни одного ворона, а ты хочешь посадить еще чужаков на шею! — закончил Папопону.
— Пришло время молить Океан о милости, — тихо возразил шаман, — кто может пережить черную зиму, если Он разгневается на нас⁈ Этих чужаков нам послал Океан! Выгонишь их ик весне может не остаться ни одного ворона!
Арис слышал, как дышит за занавесью вождь — тяжело и часто.
— Зачем чужаки здесь? Что сказал Океан⁈
Воины, что пришли с вождем, и старики затаили дыхание.
— Ровно три дня назад на юге произошли страшные дела. Но вскоре произойдут дела еще страшнее.
— Какое нам дело до страшных дел на юге⁈ У нас слишком много своих забот, чтобы я заботился о нежных, южных мужчинах!
— Их дела достигли и наших краев. Выгляни из под полога и увидишь снежную бурю в начале осени… будет еще хуже… разве такое время подходит, чтобы спорить с Океаном⁈
Вождь ответил тихо и яростно:
— Этой зимой многие вернутся домой! До другого мне нет дела. Я вожу племя Ворона по побережью могучего Океана. Если его воля такова, как ты сказал… я не могу спорить. Но знай. В этом году ты один будешь собирать тех, кто вернется. Ты один!
Дернулась занавесь, так, что весь шатер вздрогнул. Вождь вылетел на гостевую половину и принялся крутить головой во все стороны. Наконец он обнаружил Ариса в полутьме и бросился к нему. Встал напротив, уперев руки в бока. Губы вождя дергались, будто он хотел зарычать.
— Лучше не показывайся мне на глаза! И не выходи отсюда, ты, волчье отродье! Если я увижу тебя снаружи… нечего тебе делать там!
— О вождь Паопону! — сказал шаман, появившийся следом. — Скоро Унау принесет ужин, а потом наступит время историй. Может быть ты останешься с нами?
Втянув воздух сквозь стиснутые зубы, Паопону сказал:
— Нет, о шаман! Я пойду считать припасы! У меня нет времени на приятные беседы и сказки! Скажи Унау, жених передает ей привет.
— Я передам, о великий вождь.
Паопону развернулся и вышел, не дожидаясь ответа. Следом пропали воины с перьями воронов в волосах.
— Не волнуйтесь, — сказал шаман обращаясь к старикам, — не волнуйтесь! У нас много горючего камня! Завтра люди пойдут к Ледяной горе и привезут еще горючие камни, их хватит на всю зиму. Мы будем кипятить воду и размачивать в ней рыбий клей. А потом придет весна.
С этими словами шаман скрылся на своей половине, а старики, склонившись друг к другу, принялись обсуждать произошедшее.
Арис же лег на подстилку и попытался расслабить сжатые губы. Нет, не упреки вождя заставили его тревожится, а слова шамана. Шаман сказал — три дня назад сюда пришла снежная буря. Три дня назад была битва у Туганны. Неужели отголоски сражения докатились до края мира⁈ Но что толку размышлять, если ответов все равно не получить⁈ Все бесполезно. Что он может? Только лежать на вонючей подстилке и есть похлебку из рыбьей муки.
Странное отупение навалилось на него. Осталось только ждать когда Лара очнется. А пока можно смотреть на разводы соли на натянутой шкуре над головой. Даже запах рыбы будто исчез.